Рамзи в камере любит подумать. В 21:20 камеры запирают, а в 6:40 на следующий день снова отпирают. Лишь немногие умудряются проспать все это время. «Но мысли приходят не сами по себе, – говорит Рамзи, медленно выдавливая из себя слова. – Надо заставлять себя думать, и тюрьма для этого может оказаться вполне подходящим местом. Что касается, к примеру, меня, то эта отсидка, можно сказать, спасла мне жизнь».
Ему было три года, когда родители вынуждены были бежать из Ливии. Отец работал на фабрике, производившей автомобильные шины. Его специальность – «химия текстильных материалов». Братья отца называли его вольнодумцем. Он выходил на демонстрации против диктатора Каддафи. Дяди считали, что смелости у него больше, чем ума. Но отец был уверен, что Каддафи до него не доберется. В конечном итоге семья оказалась в Германии. «Хотя у меня с детства перед глазами были другие примеры, – говорит Рамзи, – я быстро скатился на кривую дорожку». Вместе с друзьями он участвовал в грабежах, торговал наркотиками. Сейчас ему 22 года, и, размышляя о самых негативных аспектах своей жизни, он приходит к следующему выводу: «Мы даже не пытались как-то морально оправдаться и создать себе образ врага: мол, мы грабим только плохих людей или что-то в этом роде. Нет, мы крали у всех». К этому добавилось несколько разбойных нападений. «А тюрьма положила этому конец». На воле нет возможности целыми неделями наблюдать за собой и размышлять о том, что ты за человек. А здесь такая возможность появляется. «Когда смотришь на себя как бы со стороны, то кажется, будто видишь другого человека, и даже стыдно становится: неужели это был я? Как я до этого дошел? И я все более отчетливо вижу, что этот человек – неудачник». Он говорит о себе прошлом «этот человек», словно его уже не существует.
В первые месяцы заключения несколько парней с баллом за поведение минус 1 пытались провоцировать Рамзи: «Ну что ты разнылся, сосунок?» Но Рамзи твердо отвечал им, что не даст повода подраться и не хочет иметь с ними никаких дел. «Если ясно обозначить позицию, – говорит он, – то можно избежать участия в грязных делах и идти своим путем».
Бег является для него частью этого пути. «То, что к нам приходит Дитер Бауман и что для нас оборудовали беговую дорожку, – это настоящий подарок судьбы. А здесь такие подарки в большой цене».
Во время спринтерских упражнений Рамзи держался за пах. Дело в том, что он назначен ответственным за спортивный инвентарь. В Хайнсберге это лакомая должность, так как в течение всего рабочего дня можно находиться в спортивном зале. Можно даже самому поработать с гантелями или скакалками, если в данный момент нет никакой работы. «Я стою перед инвентарем, как ребенок перед горой сладостей», – говорит Рамзи. На этой неделе он перебрал со «сладостями». И вот теперь приводящие мышцы бедра бастуют, когда надо быстро работать ногами. Бауман спросил, в чем дело, но Рамзи скроил гримасу, давая понять, что все терпимо, и продолжил тренироваться.
Юношеское честолюбие и желание полностью выполнить всю заданную Бауманом программу упражнений особенно заметны во время спринтерских забегов в штрафной площадке футбольного поля. Элвис, вес которого составляет около 120 килограммов и который бегает, чтобы похудеть, не дает спуску своему крупному телу. Он тяжело дышит уже после разминки, блестящие черные волосы спадают на вспотевший лоб, но каждое ускорение он отрабатывает с полной отдачей. Кажется, что выпирающий живот тянет за собой все остальное тело. Это впечатляющая картина. Два года назад Элвис за время участия в беговом проекте Баумана сбросил 40 килограммов. Потом он освободился, но на воле взялся за старое: и в плане правонарушений, и в плане неумеренной еды. Теперь он снова в Хайнсберге и снова хочет похудеть на 40 килограммов. В голову невольно приходит мысль, что тюрьма способствует здоровому образу жизни.
Временами мне становится немного страшно за Элвиса. Если судить по его сбивчивому дыханию при таких гигантских нагрузках, то ему недалеко до коллапса. Но опыт Дитера Баумана позволяет ему смотреть на ситуацию проще: «У молодого человека, даже с лишним весом, сил всегда в избытке. Я не могу запретить ему бегать наравне со всеми. Он ведь скажет, что показывает такие же результаты, как и другие. Главное, чтобы он был доволен». У взрослых этот номер уже не проходит. Мы приходим к мысли о комфортном и расслабляющем беге, потому что с возрастом начинаем быстрее терять силы, да и само соперничество с окружающими причиняет больше боли, чем удовольствия. «Человек в 50 лет уже старый, – замечает Бауман. – И я знаю, о чем говорю, потому что мне самому пятьдесят».
В его волосах уже заметна седина. Но, когда группа занимается спринтерскими упражнениями, Дитер то и дело включается в действие, демонстрируя при этом ловкость и скорость, свойственные, скорее, цветущему молодому организму. Сам он уже давно не тренируется, но бегать никогда не прекращает. Каждый день Бауман бегает по 30 минут, иногда по часу. Решение принимает он сам в соответствии с ситуацией. Все зависит от того, попадет ли он в темп, который его в данный момент устраивает. Однажды ему пришло в голову пробежаться от Тюбингена, где он живет, до Блаубойрена. Это 84 километра. Ему хотелось прочувствовать и дистанцию, и рельеф местности, да и просто ощутить себя бегуном. «Сейчас я не ставлю перед собой таких целей. Бег стал для меня просто одной из форм ежедневного отдыха. Ведь, бегая, я забываю обо всем на свете и становлюсь ближе к самому себе, как ни в какой другой момент».
На беговой дорожке Хайнсберга Бауман с его совершенным стилем бега являет собой великолепное зрелище на фоне других парней, которые сжимают пальцы в кулаки, размахивают руками, скалят зубы, словно выдавливая последние силы изо всех пор своего тела. Он дает указание пробежать шесть отрезков по 300 метров в достаточно быстром темпе, а в промежутках бежать трусцой 150 метров. «Я буду задавать темп, – говорит Бауман, – потому что знаю вас: вы побежите слишком быстро».
На первый взгляд среди парней не видно талантливых бегунов, но самое прекрасное в этом виде спорта то, что, в отличие от карате и тайского бокса, каждый может соревноваться с самим собой. Результат Эспуара на дистанции 4,5 километра составляет 22 минуты. Именно столько ему предстоит пробежать через несколько недель на полумарафоне. «Хотелось бы меньше 20 минут».
«У меня пока лучший результат 22:13, – говорит Рамзи. – Конечно, не как у Дитера Баумана, но для меня неплохо. Во всяком случае, я полностью выкладываюсь».
После пятого спринтерского ускорения инструкторы хотят забрать с площадки 120-килограммового Элвиса, чтобы с ним не случилось какой-нибудь беды.
Элвис только трясет головой. Сказать он ничего не может, потому что ему не хватает дыхания. Единственное, на что он соглашается, – это просто постоять в паузах вместо бега трусцой. И он тут же срывается с места. Шестой забег ему надо провести особенно быстро, потому что он отстал от других.
Заминку участники проводят уже шагом. Это дает им возможность подольше насладиться своей крайней степенью усталости. Только Би-Си и Баббл продолжают бежать, чтобы доказать самим себе, что они лучшие и готовы отдать все силы до последней капли. «Во время интервальной тренировки важно в паузах между быстрыми забегами бежать медленно, – говорит Бауман. – Организму нужно время для восстановления. То же самое и в силовых упражнениях. Ведь вы же не работаете все время с максимальным весом!» Все дружно кивают. Правда, меня не покидает подозрение, что эти парни все-таки постоянно нацелены на максимальный вес.
