Я действительно так считаю. Но после обеда иду в спортивный магазин на Лаубенгассе и покупаю чехол для смартфона, который крепится на руке.
Мастер дыхания
Когда я был бегуном, у меня быстро сформировалось особое отношение к числам. Насколько я любил восьмерку, настолько же ненавидел пятерку. Цифра 8 олицетворяла мечту всей моей юности – пробежать 3000 метров менее чем за 9 минут. Целью моих стремлений (и квалификационным нормативом для участия в юниорском первенстве Германии) был результат 8:48, в котором восьмерка встречалась даже дважды. Что же касается пятерки, то в беге не существует хороших результатов с этой цифрой. С ней я имел дело только во время бега трусцой на 5 километров в качестве отдыха перед соревнованиями (нудное занятие) или в длительных забегах на выносливость, где приходилось преодолевать каждый километр за 5 минут (медленнее уже некуда). И теперь мне не хочется признавать, что я тихоход, хотя Runtastic это подтверждает.
Я разрабатываю тренировочный план или, точнее говоря, план по ликвидации чрезвычайной ситуации: бег на выносливость (10 км) – день отдыха – восстановительный бег (6 км) – день отдыха – бег с переменной скоростью (10 раз по 1 минуте быстрого бега с минутными паузами, заполняемыми бегом трусцой) – день отдыха. И все опять с самого начала.
Почти 10 лет я очень редко бегаю более чем на шесть километров. Все эти годы одной из самых привлекательных черт бега для меня было то, что он длился не слишком долго.
Свой первый забег на выносливость я начинаю в привычном темпе (и очень надеюсь, что смогу преодолеть километр не более чем за 4:59), а на последних километрах стараюсь просто не загнуться. Мышцы голени становятся тяжелыми. Я по привычке стараюсь придать своему лицу безмятежное выражение, хотя в 9 часов вечера на берегу Талверы меня вряд ли кто-то может увидеть.
Поздним вечером в выходные вся трасса принадлежит мне одному. В такие дни все бегают утром или днем, когда светит солнце. Но вот по понедельникам после девяти часов вечера я то и дело встречаю отдельных бегунов, которые, очевидно, хотят начать рабочую неделю «правильно».
На последних сотнях метров своей первой десятикилометровой пробежки я делаю небольшое ускорение, чтобы отдать последние силы. Подойдя к дому, я уже на лестнице достаю мобильник из кармана, чтобы проверить результат. Runtastic сообщает: «Время пробега – 3 секунды, пройденная дистанция – 0 метров, затрачено килокалорий – 2».
Хорошо, конечно, что, даже пробежав ноль метров, можно потратить 2 килокалории, но неужели это дурацкое мобильное приложение отказало именно сегодня? А у меня было такое чувство, что я бежал довольно резво.
На следующий день у меня болят мышцы. Мышечная боль от бега!
Странно то, что эта боль сосредоточена в области бедер, почти на ягодицах.
«Как быстро все забывается, – думаю я. – Еще несколько недель назад из-за воспаления подошвенной фасции я вообще не мог бегать, а теперь уже злюсь из-за таких мелочей, как боли в мышцах бедер. И это вместо того, чтобы благодарить судьбу, что снова могу бегать, не испытывая боли». Мы часто проявляем недовольство из-за мелочей. Похоже, это служит для нас стимулом.
Мне удается сознательно выполнять свой план по преодолению отметки в 5 минут. Все деловые поездки длятся не больше двух дней, поэтому у меня всегда выходит три тренировочных дня в неделю. Спустя три недели десятикилометровая дистанция кажется мне уже ужасно скучной и длинной. Во время бега с переменной скоростью я почти всегда заканчиваю фазу ускорения через 40–50 секунд. Я ругаю себя за это, так как собирался делать минутные интервалы, но при следующем ускорении опять жульничаю. Что же касается восстановительного бега, то я не могу заставить себя настроиться на отдых, потому что мне обязательно надо каждый раз выходить из 5 минут. И все же все эти мелочи не могут лишить меня радости. После следующей командировки я снова выйду на пробежку и когда-нибудь, возможно уже в скором времени, снова смогу пробежать десятикилометровку за 46–47 минут. А теперь мне опять предстоит путь в Штутгарт, где надо собрать материал для книги на тему диагностики функциональных возможностей организма.
Готовясь к бегу в Штутгарте, я надеваю майку, трусы и маску для дыхания. Я выбрал свою лучшую майку цвета морской волны, которая сочетается с трусами, но сейчас, разглядывая себя в зеркале на стене спортивной лаборатории, вижу, что она выглядит какой-то старой и застиранной. Дыхательная маска тоже подходит по цвету к трусам и майке.
Дыхание – важнейший индикатор нашего физического состояния. Дети во время игр инстинктивно останавливаются, когда им не хватает дыхания. Бегуны знают, что выдерживают правильный темп, если во время движения способны разговаривать.
Ученые уже давно прорабатывают идею о том, что дыхание способно многое сказать о наших функциональных возможностях. Есть фотографии 1928 года из Берлина, на которых снят бегун в дыхательной маске, а за ним едет ученый на велосипеде, обвешанном канистрами. Канистры соединены шлангами с маской. Таким способом измерялся объем газов, вдыхаемых и выдыхаемых бегуном.
Сегодня каждый бегун-любитель может провести обследование своего дыхания с целью диагностики функциональных возможностей. Спироэргометрия (от лат. metrum – измерение, spirare – дыхание и греч. ergo – работа) считается в настоящее время самым точным методом определения функциональных возможностей бегуна. На основании этих данных выстраивается методика тренировки спортсмена. Таким способом выявляется идеальная скорость продолжительного бега для каждого человека.
Мечта об открытии совершенной тренировочной формулы не дает бегунам покоя уже сотни лет. Дебаты о том, каким должен быть объем интервальной тренировки, какие дистанции бегун должен преодолевать в равномерном темпе и с какой скоростью, ведутся непрерывно и прямо-таки с религиозным рвением. «Все заняты поиском магической тренировочной таблетки», – пишет исследователь Стефен Зайлер, занимающийся проблемами спорта в университете норвежского города Кристиансанна.
Зайлер пропагандирует тренировочную модель трех скоростных зон. Первая – медленная, для продолжительного бега. Далее идет «черная дыра» среднего темпа, в которой лучше не тренироваться, а затем – зона высоких скоростей, в которой осуществляется дозированная скоростная нагрузка. Эту модель Зайлер сверил с тренировочными планами сотен ведущих бегунов. Чтобы определить индивидуальные границы зон для каждого спортсмена, используется спироэргометрия.
Где-то в глубине души я уверен, что для любителей подобные научные исследования излишни. Пожалуй, того же эффекта можно добиться просто за счет более интенсивной тренировки. Я оправдываю себя тем, что прохожу эту функциональную диагностику лишь для того, чтобы затем описать ее в книге.
Даниэль Хольцингер подсоединяет маску к измерительному прибору и начинает тренировать со мной безопасный соскок с «бегущей дорожки» на тот случай, если во время движения что-то пойдет не так.
Я не говорю ему о том, что никогда в жизни не бегал на тренажере. Это один из моих непоколебимых принципов: бегать надо на природе.
