«Пусть себе говорит, – думал Верзила. – Пусть говорит, а я найду возможность».
– Ну, слушайте, – сказал Норрич. Он взял одну круглую фигуру. – Тяготение есть одна из форм энергии. Вот такой предмет, какой я держу, находится под действием гравитационного поля; если ему не дать двигаться, говорят, что он обладает потенциальной энергией. Если я его выпущу, эта потенциальная энергия преобразуется в движение – это называется кинетической энергией. Под действием поля тяготения он будет падать все быстрее и быстрее. – Он выпустил фигуру, и та упала.
– Пока – бах! – сказал Верзила.
Фигура ударилась о пол и откатилась.
Норрич наклонился, как будто хотел ее подобрать, но потом сказал:
– Не достанете ли ее, Верзила? Я не уверен, куда она откатилась.
Верзила сдержал свое разочарование. Он поднял фигуру и дал ее Норричу.
Тот сказал:
– До недавнего времени это была единственная возможность преобразования потенциальной энергии – превращение ее в кинетическую. Конечно, и кинетическую энергию можно использовать. Например, водопад Ниагара производит электричество, но это совсем другое дело. В космосе гравитация вызывает только движение. Возьмем систему спутников Юпитера. Мы на Юпитере-9, на краю системы. В пятнадцати миллионах миль от центра. По отношению к Юпитеру мы обладаем гигантским количеством потенциальной энергии. Если мы попытаемся перебраться на Юпитер-1 – спутник Ио, который всего в двухстах восьмидесяти пяти тысячах миль от Юпитера, мы должны будем падать много миллионов миль. При этом мы приобретем огромную скорость, и, чтобы этого не случилось, нам пришлось бы с помощью гиператомного двигателя замедлять движение, направляя импульс в противоположную сторону. Для этого нужно очень много энергии. И если мы хоть немного промахнемся, то будем продолжать падать – в сторону вполне конкретного места, к самому Юпитеру. А это означает верную смерть. Даже если мы благополучно приземлимся на Ио, возникает проблема возвращения на Юпитер-9: нам придется подниматься на миллионы миль, преодолевая чудовищное притяжение Юпитера. Чтобы совершать полеты меж спутниками Юпитера, нужна очень большая энергия.
– А аграв? – спросил Верзила.
– Ага! Это совсем другое дело. С помощью конвертера аграва потенциальная энергия может превращаться в другие виды энергии, помимо кинетической. В аграв-коридоре, например, сила тяготения в одном направлении используется для поддержания гравитационного поля в другом направлении. Люди, двигающиеся в одном направлении, снабжают энергией тех, кто движется в противоположном. Таким образом, пользуясь этой энергией, вы падаете, но ваша скорость не растет. Вы можете даже передвигаться со скоростью, меньшей скорости падения. Понятно?
Верзила не был в этом уверен, но сказал:
– Продолжайте.
– В космосе все по-другому. Тут нет второго поля тяготения, куда можно переместить энергию. Энергия преобразуется в гиператомное поле и запасается. Таким образом, корабль может переместиться от Юпитера-9 на Ио с любой скоростью, меньшей скорости падения, и при этом ему не нужна энергия для замедления. Вообще никакая энергия не нужна, за исключением той, которая используется для уравнивания скорости с орбитальной скоростью Ио. И полная безопасность, так как корабль все время под контролем. В случае необходимости тяготение Юпитера может быть совсем нейтрализовано. Возвращение на Юпитер-9, конечно, требует энергии. Это обязательно. Но теперь можно использовать энергию, запасенную в конденсаторах гиператомного поля. Энергия гравитационного поля Юпитера теперь будет выталкивать вас из его поля.
Верзила сказал:
– Звучит неплохо. – Он поерзал в кресле. Так он ни к чему не придет. Неожиданно он спросил:
– Что это у вас на столе?
– Шахматы, – ответил Норрич. – Играете?
– Немного, – признался Верзила. – Меня научил Счастливчик, но с ним играть неинтересно. Он всегда выигрывает. – И небрежно спросил: – А вы как играете вшахматы?
– Будучи слепым?
– Гм…
– Ничего. Я не обижаюсь… Объяснить легко. Доска намагничена, фигуры из легкого металлического сплава, они не упадут и не сдвинутся, если я их случайно задену. Попробуйте, Верзила.
Верзила взялся за одну фигуру. Она подавалась так, будто застряла в густом сиропе, потом высвободилась.
– И вы видите, – продолжал Норрич, – что это не совсем обычные шахматные фигуры.
– Больше похоже на шашки, – согласился Верзила.
– Это чтобы я их не сбивал. Но они не совсем плоские. На них вырезаны рисунки, которые я легко могу нащупать. С другой стороны, они напоминают обычные шахматные фигуры, и те, кто играет со мной, привыкают в считаные минуты. Посмотрите сами.
Действительно, Верзила понял легко. Круг с выступами, очевидно, ферзь, крест в центре другой фигуры – король. Шашки с параллельными наклонными черточками – слоны, квадрат – ладья, заостренные конские уши – кони, а круглые шашки без рисунка – пешки.
Верзила почувствовал, что зашел в тупик.
– А что вы сейчас делали? Играли с собой?
– Нет, решал задачу. Фигуры расставлены таким образом, что есть один и только один способ выигрыша белых в три хода, и я пытаюсь найти этот способ.
Верзила неожиданно спросил:
– А как вы отличаете белых от черных?
Норрич рассмеялся.
– Приглядитесь внимательней. У белых фигур канавки по краю, у черных нет.
– Ага. Значит, вы просто запоминаете расположение фигур?
– Это нетрудно, – ответил Норрич. – Может показаться, что для этого нужна фотографическая память, на самом же деле мне просто нужно каждый раз проводить рукой по доске. Заметьте, что клетки тоже разделены канавками.
Верзила дышал с трудом. Он забыл о квадратах доски: они действительно были разделены бороздками. Ему казалось, что он сам ведет шахматную партию и проигрывает.
– Не возражаете, если я посмотрю? – спросил он. – Может, найду нужный ход.
– Пожалуйста, – ответил Норрич. – Может, подскажете. Я сижу уже с полчаса и начинаю злиться.
Наступило молчание. Немного погодя Верзила встал; тело его было напряжено, он старался двигаться совершенно бесшумно. Одним движением достал из кармана фонарик и подошел к стене. Норрич не менял своей позы над доской. Верзила бросил быстрый взгляд на Мэтта. Собака тоже не шевелилась.
Верзила поднял руку и, сдерживая дыхание, бесшумно выключил свет. Мгновенно стало абсолютно темно.
Верзила помнил, в каком направлении находится Норрич. Он посветил фонариком, услышал негромкий топот, а потом удивленный и слегка недовольный голос Норрича:
– Зачем вы выключили свет, Верзила?
– Вы себя выдали! – торжествующе закричал Верзила. Он осветил фонариком широкое лицо Норрича. – Вы совсем не слепы, вы шпион.
