Я долго и терпеливо убеждала его, что лучше сызмальства настраивать драконят – будущих подданных, глав аристократических семейств – на мирный лад. Готовить их к грядущим переменам. В итоге он признал, что в моем замысле есть здравое зерно. Проще прививать маленьким детям мысль о том, что браки между драконами и кельми – хорошо и правильно, чем потом казнить очередных мятежников.
Так я стала проводить время с драконятами от пяти до девяти лет, среди которых был и мой сын. Эларим рос непоседой и проказником. Не проходило и дня, чтобы мне не докладывали о его шалостях. Ральдарин реагировал на выходки Эла довольными ухмылками – мол, мужик растет. Ну а на мои плечи ложилась забота, чтобы малыш не подвергал себя опасностям и не причинял вреда обитателям дворца.
Другой важной уступкой мужа стало разрешение переходить на Землю через Рубиновое Зерцало – навещать родителей и друзей. Чаще я переходила одна, Эл как полудракон не мог проводить много времени в немагическом мире.
Настя, подруга детства, обалдела, услышав мою легенду об аргентинском супруге.
– Ну ты жучка, Лучникова! Я-то тебе француза присмотрела, а ты уже тогда замутила с аргентинцем! И хоть бы поделилась с подругой, чтобы я не переживала больше за тебя, недотепу!
Настя была в своем репертуаре – постоянно вынуждала меня чувствовать неловкость. В нашу последнюю встречу в Питере месяц назад она выдала:
– Аргентинский климат тебе на пользу, Ирок! Перевалила за тридцатник, а выглядишь по-прежнему на двадцать с копеечкой.
Я смутилась. То ли климат Коэлина, то ли близость Ральдарина омолаживали меня. Муж еще не давал мне свою кровь, как делал Камарис с человеческими наложницами. Драконы принимались подкармливать особо интересных им женщин, когда недолговечная красота начинала увядать. Но я за время пребывания в Коэлине не состарилась ничуточки.
Почему так происходило – было загадкой. Целители исследовали магией мой организм и пришли к выводу, что так действует Истинная пара с драконом. Как долго я буду сохранять молодость, никто прогнозировать не брался. Но я понимала, что с моими земными связями предстоит что-то делать.
Чем дальше, тем труднее станет скрывать происходящее, особенно от родителей. С ними и так было непросто поддерживать аргентинскую легенду. Видя, что я никак не привезу внука надолго, они собрались взять кредит на поездку в Аргентину. Скрепя сердце, я признала необходимость сказать им правду. И сводить в Коэлин, где они наконец смогут вдоволь пообщаться с внуком и зятем. Без языкового барьера.
К этой мысли следовало привыкнуть. Реакция у родителей будет та еще… Если я, начитавшаяся о волшебных мирах, не могла поверить, с ними-то что будет! Так что я не спешила с их визитом. Да и Ральдарину стоило подготовиться морально.
С местными гостями дело обстояло проще. Дэн и Рита нередко навещали нас – с приличной охраной. Никто не смел поднять открытый мятеж после жестокого подавления предыдущего, но в Азрайлене оставалось немало скрытых недоброжелателей нового мирного порядка. Человеческой княгине и изменнику-принцу могла грозить серьезная опасность, поэтому и люди, и Ральдарин тщательно следили за их безопасностью.
Рита тоже родила сынишку, чуть позже меня. Он стал достойным наперсником Эла в проказах, когда гостил у нас или мы – в Лидаро. Во втором случае за нашей безопасностью следили не менее пристально. Люди мало отличались от драконов в нетерпимости. Радовало, что тех, кто признал мирный договор между людьми и драконами, стремился жить в мире и согласии, было гораздо больше.
Изредка во время визитов в Лидаро я навещала и другую пару. Архимагистр Алтео вернулся в резиденцию ковена Северной Звезды. Там он возобновил управление орденом, магические практики… а еще предавался счастливой семейной жизни с красавицей-женой.
У них родились три прелестные кельмочки, похожие на красавицу-мать. С лица Элайсси окончательно сошло вечное скорбно-унылое выражение. Силы мага-полудракона хватило, чтобы перебить привязку к Ральдарину. Элайсси по-настоящему полюбила своего заботливого мужа, хоть ей и не довелось стать княгиней лидарской. Женское счастье она обрела, и это все, в чем она нуждалась.
Ответных визитов в Азрайлен эта парочка не наносила. Ральдарин не простил обоим моего похищения и дружить с ними не собирался. Ну а я не могла приглашать гостей, неприятных мужу, да и Алтео с Элайсси не горели желанием гостить под его крышей. Так что я навещала их в одиночку, на свой страх и риск.
После рождения третьей дочери бывший князь наконец осуществил давнюю мечту. Он согласился, чтобы Камарис инициировал его, сделав полноценным драконом. Сам Камарис и иногда Дэнерин учили новоиспеченного дракона летать. А мне Алтео с усмешкой говорил, что, когда Эларим снимет проклятие бесплодия с драконов и кельми, они с Элайсси родят еще и сыновей.
Их пара была не единственной, кто с нетерпением ожидал взросления моего малыша и его встречи с Истинной парой. Батюшка Алтео продолжал исследование магии кельми. Камарис стал первым драконом, который не забрал понравившуюся кельми в свой замок, а прилетал к ней сам – с ее полного согласия.
После запрета Ральдарина похищать и принуждать кельми по-другому быть не могло. Но у Камариса были и свои причины выстраивать отношения именно так.
Королева кельми привязалась к нему всей душой, как случалось со всеми ее соплеменницами, познавшими близость дракона. Она жаждала проводить с ним каждую минуту жизни, была готова отречься от правления и передать титул Мудрейшей другой кельми.
Но Камарис был осторожен. Он знал, что, пока проклятие не снято, к нему в любой момент может прийти насыщение. И тогда близость перестанет радовать, а его женщина познает тяжкие страдания. Он заставлял себя ограничивать их встречи, прилетать к ней реже и проводить меньше времени, чем оба того желали. Так он поддерживал в себе голод и устремление к любимой – пока еще любимой.
Камарис утверждал, что влечение драконов к кельми иссякает потому, что они слишком быстро вычерпывали его. Похищали и брали от пленницы все разом. Он верил, что периодическое воздержание не позволит страсти затухнуть быстро. И даст им шанс переродить отношения в настоящую любовь со снятием проклятия.
Ральдарин, как и я, знал о чаяниях прорицателя. И периодически подшучивал над ним, спрашивая о некой загадочной служанке. Как я поняла, эта служанка раньше была наложницей Камариса.
На его подначки Камарис невозмутимо отвечал: «Служанка служит, что ей и положено делать». А однажды сказал, что выдал ее замуж за своего управителя. Ральдарин изумленно округлил глаза. «За шеами? Воистину ты жесток, мой друг! Часом, он не разделяет твоих предпочтений ставить на горох за провинности?» «Еще как разделяет», – ухмыльнулся Камарис.
На миг мне стало любопытно, что же там за служанка такая, которую было жестоко отдать в жены не простому слуге, а самому управителю. И при чем там горох. Но вникать не стала, своих хлопот хватало. Отношения Камариса с его служанками и управителями – последнее, что меня интересовало.
