Я всерьез заинтересовалась, другой возможности покататься по миру у меня никогда не выдалось бы. Но для официантки мне не хватило бы ловкости и выносливости. А для хостесс или аниматора – напора и пробивного характера.
Так я и оставалась в книжном плену. Нам разрешалось брать книги из библиотечного фонда, и я чаще всех сотрудников этим пользовалась. Каждый вечер уносила с собой книгу, которую открывала в метро, только ступив на эскалатор. И дочитывала дома – за ужином и после, забравшись в кресло под мягкий плед.
Читать с гаджетов так и не приучилась. Во-первых, у меня был простой кнопочный телефон, для звонков и смс. Во-вторых, не могла представить, как это – буквы на дисплее вместо шелеста страниц, тисненых букв на переплете, запаха типографской краски… Я оставалась упертым приверженцем бумажных книг.
То и дело откапывала в нашем фонде художественной литературы новые сокровища. Оранжевая серия о попаданце попала в руки случайно. Я никогда не была любителем фантастики – предпочитала зарубежную классику.
Но, открыв одну из книжиц, не смогла оторваться. Утонула в вымышленном мире, сгинула для всех друзей. Сама долго не понимала, чем мой избалованный глаз зацепила эта история, написанная незамысловатым языком.
Лишь дочитав до конца, поняла. Секрет истории прост как три копейки. Вера, надежда, любовь. Вера в миры и реальности, лучше и притягательнее нашей. Надежда однажды встретиться с ними. И любовь к этим реальностям – дивным и не существующим. А может, существующим. Кто мог знать?
От метро до дома пешком было минут сорок. Шел дождь. Не так чтобы шел – мелко моросил. Я сэкономила на маршрутке, раскрыла зонт и двинулась быстрым шагом в сторону дома. Шла, срезая углы, знакомыми с детства скверами и подворотнями.
Когда я пересекала детскую площадку во дворе одной из высоток, наперерез бросился огромный черный пес. Я чуть не заорала в голос. Первый порыв – броситься наутек. Слава богу, вспомнила, что ни в коем случае нельзя убегать от нападающей собаки.
Я замерла на месте. Псина тоже приостановилась. Теперь она надвигалась на меня медленной поступью. Молча. Не гавкнула, не взвизгнула. В первый раз я встретила собаку, которая так странно себя вела. Да и породы такой ни разу не видела.
Огляделась, присматривая, чем кинуть в собаку, если она вздумает напасть. В кои-то веки прокляла чистоту и порядок в питерских дворах. Ни пивной бутылки, ни железки, ни булыжника в радиусе полуметра. Мусор строго в урне, а урна в десяти шагах.
Собака медленно шла прямо на меня. Чем ближе она подходила, тем холоднее становилось в груди. Что за безответственные люди – выгуливать такую псину без намордника? А если бы на моем месте была пенсионерка со слабым сердцем?
Я попятилась и уткнулась бедром во что-то теплое и мягкое. По ладони скользнул чей-то влажный нос. Вот тут я не выдержала и завизжала. Сзади стояла точно такая же псина – вылитая копия первой.
Я беспомощно озиралась по сторонам. Где-то же должен быть этот проклятый заводчик, которому приспичило выгуливать своих зверюг без поводков и намордников! Или хоть кто-то пройдет мимо, кинет чем-нибудь в этих церберов.
Тут я вспомнила про зонт. Судорожно сложила его в трость и принялась размахивать перед носом той животины, что чуть не подпирала мой зад.
– Пшла! – заорала как можно громче.
Собака не сдвинулась ни на сантиметр. Стояла на месте и глядела мне прямо в глаза. Ее собственные глазенки были бездонно черны. Точно цербер из преисподней, подумалось мне. Паника нарастала. Я шагнула в сторону, и еще, и еще… Обе псины двинулись мне навстречу, мерным синхронным шагом. Будто сговорились, загоняли меня в ловушку.
Оглянувшись, я обнаружила, что отступаю к стене, отгораживающей контейнеры для мусора. Сейчас упрусь в нее и дальше идти будет некуда. Только я попыталась обогнуть контейнеры сбоку, как прямо оттуда высунулась третья собачья морда, а затем показалась и сама псина. И этот зверь тоже походил на своих собратьев как две капли воды.
Где же все люди, почему во дворе ни души? Это же Питер, а не Урюпинск! Может, двор заколдован, а псы и правда выходцы из ада? И сейчас сожрут меня?!
Собаки приблизились почти вплотную. Я отступила еще на шаг и коснулась спиной стены. По вискам катился ледяной пот, сердце замерло. И тут все три зверя разом ткнулись в меня мордами, словно подталкивали пятиться дальше. Но пятиться было некуда.
Я вжалась в стену, ожидая неминуемого растерзания. И почувствовала спиной вместо кирпичной кладки нечто мягкое, зыбкое. Псы снова ткнули меня мордами – сильно, настойчиво. Я заорала и провалилась в ватную субстанцию, где меня ждала тьма.
Глава 2
Попаданка
Проснувшись, я долго не могла понять, что не так. Потом дошло: тишина. Совершенная, безупречная тишина. Такая идеальная, что слышно, как бьется сердце. Моя – то есть родительская – квартира выходила окнами на проспект Большевиков. Так тихо у нас не бывало даже с наглухо закрытыми пластиковыми окнами. Да и от соседей постоянно доносился шум. Орали кошки, которых хозяева никак не могли стерилизовать, лаяли собаки, верещали дети, грохотал перфоратор. А такая тишина, как сейчас, могла быть только… в морге?!
В памяти всплыло, как три громадные псины наступали, прижимали к кирпичной стене многоэтажки. Я потеряла сознание… И что случилось потом? Сердечный приступ? Или искусали так, что меня приняли за покойницу и привезли в морг?! Или… или не приняли? Вдруг я действительно мертва?
Проще всего открыть глаза и проверить, что вокруг. Но мне было безумно страшно. Я боялась обнаружить непроглядную черноту и холод. Холод? Стоп. Чтобы мерзнуть, глаза открывать не надо. А мне было очень и очень тепло. Что-то мягкое и согревающее обволакивало со всех сторон. Как на пуховой перине.
В морге, насколько я помнила по редким просмотренным криминальным драмам, на покойничков набрасывают тонкие простыни. Я ощущала себя укрытой чем-то гораздо более теплым и тяжелым. Больше похоже на ватное одеяло. А еще покойнички не думают. Мыслишки, что бесновались в моей голове, слишком заморочены для мертвого мозга зомби.
Значит, жива. И здорова – судя по тому, что боли нигде не чувствуется. Даже ушибов от падения. Вспомнилось последнее ощущение перед обмороком, – словно погружаюсь в вату.
Я приоткрыла один глаз. Вокруг темновато, но не так, что не видно ни зги. Открыла второй. Огромная постель, Настька выражалась про такие – сексодром. Я и правда лежу под толстым одеялом.
Посмотрела в потолок. Метров пять, а то и шесть высотой. Села на кровати, огляделась вокруг. Напротив – широкое окно высотой во всю стену. Завешено тяжелыми бордовыми портьерами. Плотными, но сквозь ткань все равно просвечивало солнце. Очень яркое, раз пробивалось через такие толстые шторы.
Откуда бы, если я вышла из метро вечером и вовсю моросил дождик? Я провалялась без сознания весь вечер и ночь?
Осмотрела всю комнату и поняла, что называть это помещение комнатой язык не повернется. Метраж – квадратов восемьдесят, а то и все сто. Пол устлан ворсистым ковром с причудливым узором. По углам – огромные кадки с диковинными растениями, ни разу не видела таких. Хоть с подачи Настьки, флориста-любителя, вынужденно разбиралась в комнатных растениях.
