А еще перед мысленным взором почему-то мелькало лицо провидицы Элайсси. Затравленные глаза, умоляющие не трогать ее. Не забирать ее жизнь. Глупая фраза. Глупые кельми.
Они считали, что драконы забирают их душу, одарив своей любовью. Вместо того чтобы радоваться и благодарить за подаренное наслаждение. Кто еще доставил бы его этой расе, где были только женщины?
Человеческие мужчины в подметки не годились драконам. Их жалкой силы хватало на один-два раза за ночь. Ну, может быть, два-три – у самых сильных представителей человечьей расы. Дракон мог брать женщину дюжину раз и больше. Вот только не каждая вынесет это. Потому Ральдарин и призывал к себе на ночь не одну, а нескольких.
Но этой ночью восемь девиц не смогли удовлетворить Владыку. Злость и похоть продолжали терзать его, когда он прогнал всех из Зала Удовольствий, специально оборудованного под драконьи игрища.
Как ему быть с Ириной? Слышать, как она вновь назовет его «олигархом», не хотелось. Тем более переживать, куда еще она упадет, чтобы только избежать его объятий.
Он помнил ледяной ужас, пронизавший его, когда она рухнула в бассейн. Хорошо, что прямо в воду. А если бы на пол, головой о мраморную облицовку? Много ли надо, чтобы оборвать жизнь хрупкой человечки?
От этой мысли Ральдарина начинало потряхивать. Он не должен допускать риска для ее жизни. Если для этого надо взять себя в руки и не пытаться взять упрямицу силой – он сумеет обуздать страсть и желание, неумолимо терзающие его.
Но просто взять и отступить – не его путь. Выход один. Добиться от нее согласия. Чтобы она сама пожелала отдаться ему. А значит, надо дать ей то, от чего она не сможет отказаться.
От чего ни одна человечка не откажется? Быть в центре внимания. Скольких Ральдарин ни знал – все как одна были тщеславны и падки на лесть. Даже те, кто на первый взгляд казались скромницами, сдавались не только его мужскому притяжению. Их пленял аромат власти, исходивший от самого могущественного мужчины Коэлина.
Он пребывал на вершине, ему подчинялось все. Его воля решала все. Надо показать это Ирине. Дать попробовать на вкус, каково находиться под сенью его власти.
Он устроит в ее честь бал. Заставит драконов кланяться ей и осыпать комплиментами. И ненароком даст прочувствовать, проникнуться, что она получает это, лишь находясь рядом с ним.
Нет женщины, которая устояла бы перед таким искушением. Ирина тоже падет. И когда это случится, Ральдарин не просто получит наконец ее тело. Он избавится от наваждения ее образа – такого непривычного, такого непохожего на все, что он знает в Коэлине. Перестанет напряженно искать в ее глазах искры воодушевления и увлеченности, так пленившие его сквозь Зерцало.
Она станет для него обычной человечкой, одной из сотен. Он овладеет ее телом и подчинит душу. А потом выбросит навсегда из собственных мыслей и назойливого воображения. Избавится от странной, тяготящей его власти над собой.
И самое главное, ее речи, обидные, унизительные, уже не ранят его так больно и глубоко. Она может сравнивать его с самыми гнусными отморозками своего мира, – ее слова ничего не будут значить для него. Ему станет все равно, что в ее глазах только недоверие и страх, вместо желанного ему интереса и устремления.
А пока ее упрямство и гордость растворяются в искушении тщеславием, он найдет, чем себя занять. Завтра возвращается Люцема, его постоянная любовница. Пылкая, любвеобильная драконица, способная выдерживать напор его страсти. Уж ей-то удастся погасить пожар, разбушевавшийся в крови Владыки Драконов с появлением вредной иномирянки.
Глава 16
Бал драконов
Объявление Ральдарина шокировало меня. Я ждала плетки, группового изнасилования, в лучшем случае – безвылазного заточения в спальне. Вместо этого – бал в мою честь!
Бал в моей жизни был один – выпускной. И воспоминания о нем остались не самые приятные. К окончанию одиннадцатого класса я ни разу не пробовала алкоголь. Выкурила только одну сигарету, по настоянию все той же авантюристки Насти, и больше не экспериментировала. Наркотиками не баловалась, с парнями не встречалась. Естественно, я была предметом насмешек одноклассников и до выпускного, и на нем. Так что слово «бал» вызвало во мне скорее настороженность, чем воодушевление.
Вокруг поднялась кутерьма и суматоха, какой я еще не видела в Коэлине. Дельдра пыталась уложить в моей горемычной головушке основы местного этикета. Хвала всем богам, достаточно простого.
Потом спальню наводнила дюжина девушек-шеами с измерительными лентами. Я думала, что на меня наденут одно из роскошных одеяний из гардероба. Но Дельдра только поморщилась в ответ на мое предположение.
– Эти платья слишком просты, госпожа. Вам изготовят бальный наряд.
– За несколько часов до бала?
– Магией, госпожа! Владыка приказал применить магию, чтобы ваше платье было готово вовремя.
Ого! За что такая честь? Своеобразная попытка Ральдарина извиниться за вчерашнее? Ой, вряд ли…
В итоге, когда солнце клонилось к закату, а меня клонило к полу, Дельдра с тремя помощницами втащили в спальню статую-манекен в ослепительно ярком алом платье. Оно обмануло все мои ожидания от начала и до конца.
Я не сомневалась, что оно будет в стиле «баба на чайник»: с кринолином, корсетом и другими орудиями пыток, призванными сделать женщину как бы красивой.
Но платье оказалось намного ближе к классическим вечерним нарядам моего мира. Юбка-рыбка, плотно облегающая бедра и расклешенная от коленей до пола. Лиф с открытыми плечами и таким глубоким декольте, что я тут же устыдилась надевать его.
Но шеами обступили меня со всех сторон – не спрятаться. Пришлось покорно стянуть джемпер и джинсы и позволить надеть на себя алое платье. Мне не терпелось подскочить к зеркалу, но кольцо служанок не размыкалось выпустить меня…
Шеами начали кудесничать с моими волосами. Одна расчесывала их гребнем из странного материала, похожего на кость. Другая брызгала жидкостью, больше всего похожей на простую воду – без всякого запаха. Третья укладывала локоны – вручную, без приспособлений и ухищрений. Четвертая просто проводила рукой по волосам – точнее, над волосами, и я чувствовала легкую волну тепла от ее ладони.
А потом девицы наконец расступились. Дельдра за локоть подвела меня к зеркалу. На несколько мгновений сердце замерло. Это дивное диво в элегантном алом платье, подчеркивающем тонкую талию и красивую грудь, с ореолом пышных рыжих волос и огромными голубыми глазами – это я?!
Нет, само собой, я всегда знала, что глаза у меня большие и красивые, об этом мне с детства говорили все, от бабушки и до случайных встречных на улице. Но сейчас, с пышной прической, созданной невероятной магией шеами, они сияли особенным блеском. Никогда я не замечала его в себе, глядя в зеркала своего мира. Может, тут зеркало какое-то особенное?
Я не сводила глаз с отражения, не в силах поверить, что это – я. Кожа светилась юностью и свежестью, словно мне вновь было шестнадцать. А конопушки на скулах, которых я всю жизнь стеснялась, только придавали этой зазеркальной фее – я все еще отказывалась признавать ее собой – своеобразный шарм беззащитности.
