От меня наверняка ждут реакции. Ответного хода. На Земле в таких случаях полагалось произносить приветственное слово. Что ж, толкнем речь.
Ральдарин выпустил мою руку, вернулся на трон. Я дождалась, пока крики стихнут, и сделала шаг навстречу аплодирующей толпе.
– Приветствую вас, жители славного Коэлина!
Да уж, ну и начало. Хорошо хоть не оговорилась «жители славного города Багдада»!
– Спасибо за теплый и радушный прием, – продолжала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я очень рада оказаться среди приятных и доброжелательных лю… драконов. Признаюсь честно, я почти ничего не знаю ни о вас, ни о вашем мире, ни о своей миссии в Коэлине. Потому даже не представляю, как могу помочь. Даже не догадываюсь, какая у вашего мира проблема. Могу только предположить…
Я запнулась, не зная, что сказать дальше. Предположить мне было нечего. Но слова слетели с языка, надо как-то выкручиваться.
А дальше меня будто понесло на диком мустанге без седла и уздечки. Начиная фразу, я не представляла, чем ее закончу и как начну следующую.
– Мой мир называется Земля. Он очень отличается от Коэлина – хотя бы тем, что у нас нет магии. Но кое-чем наши миры схожи. И самое печальное сходство – войны. Они есть и на Земле, и в Коэлине. У нас это главная проблема. Люди и страны не могут мирно договориться между собой. Не могут поделить ресурсы. Каждый хочет урвать себе кусок побольше, отхватив лишку от соседа. Лишь единицы готовы сами делиться тем, что имеют.
Я сделала паузу, чтобы набрать в грудь больше воздуха. То, что я выдала дальше, поразило меня саму. Никогда в жизни по здравом размышлении я не сказала бы такого толпе людей, собравшихся танцевать и развлекаться на балу. Дикие мустанги в моей голове скакали во весь опор.
– Восемьдесят лет назад в нашем мире изобрели страшное оружие. Один его удар мог уничтожить целый город со всеми домами и жителями. И отравить землю, воздух и воду на огромном расстоянии. Правитель одной страны приказал атаковать этим оружием два города другой страны – его стратегического противника. Если бы кто-нибудь из вас попал в те города в момент удара, решил бы, что это магия. Из ниоткуда вдруг вырастает гигантский столб огня и дыма, и в считаные мгновения все вокруг рушится. А люди… Кто-то погиб под обломками. Но большинство умерли не сразу. Они убегали от жуткого взрыва, пытались спастись… И умирали по дороге. Страшное оружие убивало людей изнутри. Выжигало внутренности и отравляло кровь. Кто-то погиб через несколько часов. Кто-то – через несколько дней или даже месяцев. Они не были солдатами, не участвовали в войне. Просто люди – женщины, мужчины, дети, старики. Многие даже не знали, что их страна воюет с другой. Просто жили свою жизнь – работали, растили детей, любили жен и мужей. Почти двести пятьдесят тысяч людей. Четверть миллиона…
В зале воцарилось пугающее безмолвие. Музыка продолжала звучать, медные трубы по-прежнему выводили приятные ненавязчивые трели. А голоса смолкли – ни шороха, ни шепота.
Я глядела поверх голов на одну из кристаллических люстр, избегая встречаться взглядом с придворными Ральдарина. Дальше я уже знала, что говорить и как завершить эту тираду, неожиданную для меня самой.
– В течение нескольких лет такое оружие появилось у шести стран. Если бы между ними разразилась война и все правители разом применили его, мощь оружия уничтожила бы весь наш мир. И тогда они начали договариваться между собой, вместо того чтобы воевать. Быть может, в вашем мире тоже пришло время договариваться, а не вести войну?
Договорив, я наконец перевела взгляд с потолка на лица. Откуда у меня, заправского интроверта и социофоба, взялось вдохновение и появился запал на подобную речь, совершенно неуместную здесь и сейчас? Если бы я хотела эпатировать двор Владыки Драконов, лучшего способа не придумать. Но вряд ли у меня появится другой шанс быть услышанной.
Я повернулась к Ральдарину. Глаза Владыки приняли то холодное непроницаемое выражение, которое я увидела при нашей первой встрече. Какие бы чувства ни вызвала в нем моя ода пацифизму, он их не выдал.
Но тут я перевела взгляд на его крупные широкие кисти. Они напряженно стискивали подлокотники трона. И похоже, это заметила не я одна.
Синеглазая брюнетка рядом с Ральдарином – Люцема – наклонилась к нему и что-то прошептала с улыбкой. При этом недружелюбно смерила меня взглядом с головы до ног. А потом положила ладонь на его запястье и провела по руке мягким, интимным жестом.
У меня отчего-то болезненно заныло в груди. Почему она так сделала, перед толпой посторонних? Кто она ему? А главное, какое мне до этого дело?
Она проворковала низким грудным контральто с сексапильной хрипотцой:
– Какая поучительная история, мой Владыка! Дай людям волю, и они уничтожат не только драконов. Друг друга и весь мир не пощадят. Какая отвратительная раса! Во всех мирах. Ничего, скоро наши доблестные воины прижмут к ногтю этого злобного князя Лидаро. Их черная магия не одолеет мощь Кристальных Драконов.
Я чуть не села на пол прямо там, где стояла. Эта Люцема извратила смысл моей речи с точностью до наоборот. Вместо «посланника мира» я предстала отродьем «отвратительной расы», а все сказанное мной – повод усилить воинственные настроения в этом мире.
И ее ладонь на руке Ральдарина. Он никак не отреагировал на прикосновение. Одарил меня «фирменным» тяжелым взглядом. Затем перевел его на собравшихся перед троном.
– Все слышали признание Ирины, что наш мир ей неведом и непонятен. Она ничего не знает о людях Коэлина – как о драконах, так и о других расах. С князем Лидаро, – это имя Ральдарин произнес с подчеркнутым презрением, – она тоже незнакома. Надеюсь, им никогда не доведется познакомиться. В остальном я собираюсь исправить неведение Ирины. Я пригласил для нее учителя. С завтрашнего дня Ирина начнет знакомиться с нашим миром под наставничеством Мудрейшего Камариса. Мудрейший! – Владыка повысил голос, и великолепная акустика зала мгновенно разнесла его по всем уголкам. – Подойдите!
Толпа гостей зашевелилась и расступилась, пропуская кого-то. К трону – и ко мне – приближался высокий осанистый мужчина с длинными седыми волосами. Я уже видела его. В жерле вулкана… обнаженным.
Сейчас на нем было темно-синее одеяние, в котором он выглядел не менее царственно, чем сам Ральдарин. Но память нагло и непристойно подсовывала мне его образ в огненной горе.
Седовласый прорицатель остановился рядом со мной, поклонился Ральдарину, а затем мне. Внезапно. До сих пор все драконы, с кем общалась, не утруждались церемониями в мой адрес. Игра на публику? Голышом в вулкане Мудрейший Камарис тоже не утруждался.
– Вы уже знакомы с будущей ученицей, Мудрейший. С сегодняшнего дня она в вашем распоряжении. Объявляю бал в честь пришелицы Ирины открытым!
Музыка смолкла. Ральдарин встал с трона. Я ждала, что сейчас он вновь подойдет ко мне и пригласит на танец. Если бал в мою честь, то и открывать его должна я. Вот только бальным танцам я никогда не училась. А коэлинским и подавно.
