Если мы сами тому виной, тогда неудивительно, что мы не хотим вспоминать. Интересно, есть ли в этом мире психоаналитики. Фрейд описывал защитный механизм психики – вытеснение. Когда помнить и сознавать нечто слишком больно, слишком нестерпимо, наша психика вытесняет это воспоминание. Будто ничего не было. А если нечто было слишком прекрасно, слишком хорошо, настолько, что его утрата причинила неслыханную боль, горе и чувство вины… Тогда нам легче забыть и это прекрасное, чтобы не сравнивать с ним серость и скудость нашей нынешней жизни.
– О чем вы сейчас думаете, Ирина?
Как-то незаметно мы начали называть друг друга по именам, без слов «госпожа» и «господин». Камарис вообще удивительно располагал к доверию. Я рассказала ему о психических защитах и о том, почему мы могли забыть, что магия существовала… если так было.
Он слушал внимательно. Потом поднялся и прошелся из угла в угол, заложив руки за спину.
– Ваша человеческая культура и правда многого достигла. Это вытеснение… Знаете, иногда я думаю об истории Азрайлена и драконьей расы и понимаю, что в ней много белых пятен. Что-то не стыкуется, как будто фрагмент мозаики был утрачен. Может, у нашего народа тоже было нечто, о чем мы предпочли забыть.
– Я бы не удивилась, – уронила я неосмотрительно, прежде чем прикусила язык.
Раса драконов казалась способной на любые жестокости. Вот только зачем им забывать? Вытеснение нужно людям, чтобы быть в гармонии с собственной совестью. А драконы, как мне показалось, прекрасно обходились без совести. Может, они хотели забыть собственную слабость? Или ошибку? Вот этого они бы себе не простили.
Камарис вопросительно посмотрел на меня. Я вздохнула, понимая, что придется объяснять наставнику свое нелицеприятное отношение к драконам. Открыла рот – но не успела ничего сказать.
Дверь открылась, и вошел Ральдарин. Он все никак не мог исполнить угрозу присоединиться к нашим занятиям – правительственные дела вновь требовали его внимания. И вот, похоже, он освободился.
Правда, вошел он не один. Из-за его спины, когда он посторонился, выглянула хрупкая светловолосая девушка. Такая красивая, что я устыдилась, вспомнив самолюбование в зеркале перед балом. Рядом с этой красавицей я казалась замухрышкой. Даже роскошные драконицы выглядели бы подле нее слишком броскими и вульгарными.
У нее были тонкие черты лица и печальный взгляд огромных голубых глаз. А кожа будто испускала чуть заметное сияние.
Увидев ее, Камарис встал и почтительно поклонился. А Ральдарин произнес с какими-то подозрительно веселыми, взбудораженными нотками в голосе:
– Занимаетесь? Прекрасно. Ирина, я привел тебе еще одну наставницу. Один язык хорошо, а два лучше. Позволь представить тебе Элайсси, Видящую народа кельми.
Глаза у него тоже подозрительно блестели. Впрочем, понятно почему. Вот они какие, кельми. Неудивительно, что мужчины так реагируют на них.
– Доброе утро, госпожа Элайсси. Меня зовут Ирина. Рада знакомству.
Красавица заговорила, и в комнате словно зазвучали переливы некоего музыкального инструмента – напевного и мелодичного:
– Здравствуй, Ирина. Не зови меня госпожой, прошу тебя. В землях драконах кельми не могут приказывать и распоряжаться. Даже собой.
Ральдарин недовольно нахмурился. Слова девушки явно не пришлись ему по душе. Интересно, почему? Что она имеет в виду?
– Продолжайте урок, – отрывисто бросил он. – Мы с Элайсси послушаем.
Он уселся на диван, закинул ногу за ногу. Элайсси осталась стоять, сложив руки перед собой. Ей не подобает сидеть в присутствии Владыки? Ну, тогда и мне не подобает, я тут тоже не больно-то собой распоряжаюсь.
Я встала. Ральдарин удивленно посмотрел на меня. Объяснила:
– В нашем мире не принято, чтобы мужчины сидели, когда женщины стоят. Элайсси не предложили сесть – наверное, в вашем мире принято наоборот? Не хочу нарушать приличий.
Ральдарин раздраженно махнул рукой.
– Да сядьте обе, наконец! Я уже понял, что твой мир полон неразумностей, не нужно тащить их за собой в наш мир.
Я выразительно закатила глаза к потолку. Посмотрела на печальную Элайсси, улыбнулась ей, указала на стул рядом со мной. Она улыбнулась в ответ, подошла и села. Веселости в ее лице не прибавилось, хотя оно несколько оживилось.
– Мы как раз говорили о мире госпожи Ирины, – заметил Камарис. – Обсуждали, могла ли в нем быть магия. И пришли к выводу, что могла, но память об этом вытеснена из истории мира.
Он пересказал мою лекцию о психических защитах Фрейда. Прибавил, что подобное вытеснение могло произойти и в их мире. Ральдарин пренебрежительно пожал плечами, а вот Элайсси явно заинтересовалась.
– В истории кельми тоже есть множество белых пятен, которые мы тщетно пытаемся объяснить. Может, и верно наши расы желали забыть что-то из прошлого. – Она повернулась ко мне. – Твой мир интересен, Ирина. Скажи, ты хочешь вернуться туда или тебе понравилось в Коэлине?
Я вздрогнула. Светловолосая кельми оказалась первой, кто спросил меня об этом.
– Коэлин необычен, Элайсси. Многие на Земле мечтали бы здесь оказаться. Но даже если бы мне тут нравилось все… а для меня здесь многое неприемлемо… даже тогда я все равно хотела бы вернуться домой. Там остались близкие люди, которые сейчас думают, что со мной случилось что-то плохое. Они волнуются и переживают. Мои родители, друзья…
Я замолчала, испытав очередной укол вины. Со мной здесь происходило слишком много всего. И я нечасто вспоминала тех, кто беспокоился обо мне дома. Несколько раз по ночам – или взаперти в одиночестве – на меня нападала тревога о родителях. Каково им не видеть меня несколько дней? Может, они уже не чают, что я жива?
Элайсси внимательно смотрела на меня.
– Разве Владыка не предложил тебе передать весточку родным с Гончими?
– Что? Как? А так можно?!
Я уставилась на Ральдарина. Тот скорчил раздраженную гримасу. Меня охватила злость. Ну конечно, нельзя расходовать ценные ресурсы по пустякам! На глазах выступили слезы. Я вскочила с кресла и бросилась к выходу.
Он преградил мне дорогу мгновенно. Я даже не успела коснуться двери. И заметить, как он встал с места.
– А ну-ка, хватит, – скомандовал властно. – Идем со мной. И ты, Элайсси, раз уж это твоя идея. Укажешь Гончим путь.
У меня радостно забилось сердце. Неужели он сейчас отправит письмо родителям?!
Глава 24
Видящая
Мы вышли из кабинета. Два телохранителя, которых Ральдарин вчера приставил ко мне, отделились от стены и последовали за нами. Мы поднялись на пару этажей и вошли в небольшой зал, отделанный всеми оттенками красного. У меня зарябило в глазах.
Вошел Кори, тоже морщась и смаргивая. Он нес перо и бумагу.
