А здесь… Что возможно между мной и Ральдарином? Какие отношения? Да возможны ли вообще между нами отношения?! С чего я взяла, что произошло нечто особое, из ряда вон выходящее? У него таких, как я, побывало десятки, если не сотни, а то и тысячи!
Доверие? Понимание? К пешке, игрушке, которая годится только для разового развлечения? Резиновая кукла с теплой кожей, вот что я для него.
Холодная решимость вызрела во мне за мгновение. Я спросила Элайсси, и голос прозвучал сухо и отчужденно, будто и не мой вообще:
– Куда ты собираешься уходить и как?
– В княжество Лидаро. Князь Алтео – мудрый правитель и могущественный маг. Он сумеет истолковать пророчество о тебе, о твоем предназначении. Мы уйдем через Рубиновое Зерцало. Я Видящая и могу проходить сквозь него, как Гончие или сам Владыка. У меня его перстень, а значит, я смогу активировать Зерцало и открыть проход. А Ральдарин без перстня не сможет последовать за нами. Не сможет даже вычислить наш путь. Ты согласна?
У меня перехватило дыхание. Уйти. Навсегда. Никогда больше не видеть его. Не видеть янтарного огня страсти в его глазах. Не плавиться под жгучими прикосновениями, не задыхаться в кольце могучих рук. Я смогу решиться на это?
Я молчала. Безмолвствовала и Элайсси, не убеждала меня больше. Только смотрела бездонными глазами, из которых лилась бездонная скорбь. Кто поселил в ней эту скорбь? Ральдарин? И мои глаза станут такими, а может, уже стали?
Я подавила желание взглянуть на себя в зеркало. Проговорила тем же чужим голосом:
– Я пойду с тобой.
Есть примета: посмотришься в зеркало перед уходом – и непременно вернешься. Я не собиралась возвращаться. Здесь я познала лишь страдания и унижения. Может, у людей сложится по-другому.
Элайсси по-прежнему не произносила ни слова. Молча подошла, взяла за руку и повела за собой. Телохранители все так же застыли по сторонам двери и даже не взглянули на нас. Как будто им не было дела, кто входит ко мне в комнату, с кем выхожу я. Слишком доверяют моим гостям? Не ждут опасностей от женщин? Или в самом деле спят?
Мне было все равно. Я ощущала себя не здесь. Как в тот миг, когда упала с башни и летела вниз головой, пока Дэнерин не подхватил меня, сознание отделилось от тела.
Тело само по себе двигалось, шло за Элайсси. А я витала где-то поодаль, наблюдая, как рвется на части сердце, бьется и плачет душа. Со стороны, как равнодушный свидетель. Далекий от горестей и страстей этого тела, этого сердца, этой души.
В тот миг я ждала смерти. Ждала ее и сейчас, разлучаясь с тем, кто пробудил во мне женщину. Пробудил – и растоптал. В ту же ночь, совсем недалеко от меня. Моя душа умирала, пока я шла следом за Элайсси. Но смертельный удар ей нанес Ральдарин. Пусть моя душа умрет вдали от него. Я не дам ему шанса унизить и предать меня еще раз.
Глава 33
Подводная часть айсберга
Элайсси ненавидела себя за все, что пришлось содеять. Не знала, кого ненавидит больше, – себя или Верховного Азрайла.
Пришлось создать альянс с Люцемой – последней в этом замке, с кем кельми хотелось оказаться на одной стороне. Надменная драконица упивалась своим положением и властью. Унижала, обдавала презрением всех, кто принадлежал к иной расе…
Но именно она оказалась идеальным союзником. Совместный обед, который устроил Ральдарин, быстро помог Элайсси сориентироваться. За демонстративным высокомерием драконицы прятался страх. Она видит в Ирине – да и в кельми – нешуточных соперниц. И пойдет на все, чтобы избавиться от них.
Элайсси рисковала, раскрывая Люцеме пророчество. Та могла выбрать иной способ обезопасить себя – убить человечку. Но Элайсси привела веский довод в пользу их союза: Ральдарин будет винить в похищении кельми и не подумает на других.
Зла Ирине она не хотела. Девушка вызывала у нее симпатию и сострадание. Судьба обошлась с ней жестоко, назначив исполнительницей пророчества. Если бы Элайсси могла, отвела бы эту долю от нее. Но как она могла отвести чужую долю, не в силах избежать своей, горькой и скорбной…
Когда кельми добралась до князя Лидаро, то поведала ему о пророчестве и предложила выкрасть девушку из замка Верховного Азрайла. В запале собственного горя Элайсси сказала князю, что Коэлин должен принадлежать людям. А драконы-насильники пусть сгинут вместе с несчастными жертвами кельми.
Но у князя имелись свои соображения. Он не собирался обрекать на вымирание магические расы и тем более – магию. Алтео был могущественным магом Северной Звезды – древней традиции человечьего чародейства. Он намеревался сохранить и развить ее, а не затушить.
Как и Владыка Драконов, князь людей хотел видеть Коэлин волшебным миром.
Он поставил Элайсси условие. Земная девушка должна забеременеть. Он хотел заполучить иномирянку с ее ребенком – будущим спасителем Коэлина. Самому воспитывать его, контролировать исполнение пророчества.
Элайсси сознавала, чем грозит такой ход человеческой девушке. Ей придется познать любовь Верховного Азрайла, чтобы зачать от него. И эта любовь – точнее, страсть, Владыка не знал любви – проникнет Ирине под кожу, отравит ее кровь, подчинит душу. Сделает зависимой от его внимания и ласк. Воля человечьего владыки обречет Ирину на ту же мучительную участь, что постигла Элайсси.
Кельми пришлось согласиться на условие князя Алтео. Иначе он отказывался содействовать, предпочитал оставить девушку в замке и оставить спасение магии в Коэлине на волю азрайлов. Мешать зачатию и рождению спасителя князь не собирался. Впрочем, Элайсси не сомневалась, что он не оставил бы попыток похитить пришелицу и ее дитя.
Она решила сделать для Ирины то, что было в ее силах. Дать противоядие. Ради этого она велела Люцеме привести девушку к ней и Ральдарину в самый непристойный момент. Пусть Ирина увидит. Пусть постигнет всю изменническую натуру того, кому готова вручить душу и сердце.
Не обязательно было показывать девушке это зрелище, которое резало ее по живому. К тому же теперь она возненавидела Элайсси. А могла бы доверять ей. Кельми могла просто использовать Диск Подчинения, которым снабдил ее князь. Но она предпочла пожертвовать доверием и симпатией Ирины, принять ее ненависть, лишь бы та смогла отречься душой от Ральдарина.
Поначалу ей будет намного больнее. Обнаружить измену мужчины и предательство подруги – это разорвет ей сердце. Зато отвратит раз и навсегда, бесповоротно.
Рано или поздно боль утихнет. На смену придет облегчение, что избавилась от мужчины, который никогда не станет хранить верность. Быть одной из многих для того, к кому стремишься всей душой, кого желаешь всем телом, – что может быть хуже такой пытки годами, десятилетиями?
Потому Элайсси велела Люцеме усыпить охранников у дверей Ирины, привести ее к ним с Ральдарином, а потом самой отвлечь его, чтобы он ненароком не обнаружил пропажу перстня слишком рано.
Перстень был зачарован. Он появлялся по призыву владельца – или того, кто обладает властью призвать, как Видящая. До призыва оставался незримым даже для владельца. Если бы Ральдарин вдруг решил воспользоваться Рубиновым Зерцалом и призвал перстень, то обнаружил бы пропажу.
