Володя, Света, Ангелина и троица волкудлаков стояли небольшим полукольцом, ожидая нашу утопленницу. Вампиршу снарядили обычным АКС-74У. В лесу между коротышом и обычным автоматом нет никакой принципиальной разницы, что одному, что другому деревья мешают вести огонь на дистанцию больше чем сто метров.
Я подошёл к каждому из них и стал прикасаться к алюминиевым колечкам облегчителей. Это заклинание давалось лучше всего именно мне. Колечки тянули вверх, натягивая карабинчики, ремешки и лямки.
Через десять минут двинулись. Внутри не было никакого беспокойства. Проверенная команда шла заниматься тем делом, что умеет лучше всего: искать и ловить опасную нечисть, да и барьер совсем близко, ведь мы не собирались углубляться в территории. Этот рейд был нужен не нам, а начальству, чтобы отчитаться перед командованием о принятых мерах. Ещё раз мелькнула мысль, что смысла в наших действиях совсем немного.
Напоследок я активировал рой пчёл на поиск полиэтилена и подошёл к столу, чтобы взять сумку с Полозом и чёрным мячиком. Раньше я старался держать их отдельно, но сейчас не особо церемонился, запихивая сферу к дрыхнущему змею.
На зелёной крышке стола лежала очередная порция рисунков, выполненных с фотографическим реализмом.
На одном метаморф прижимался к боку огромного цветка эмиссара, как к большой мягкой подушке. Создание, с улыбкой закрыв глаза и сжав упругую поверхность пальцами, пыталось обнять огромную тушу, висящую в полуметре над чёрной травой. От рисунка исходило ощущение любви и заботы. На втором опять были те странные создания, которых я принял за ленивцев. Они свисали с нижней ветки, сбившись в плотную кучу, и протягивали тонкие лапки вниз, а под деревом стояли два человека. Обнажённые мужчина и женщина тянули вверх руки, широко улыбаясь, словно сошедшие с плакатов соцреализма о мире во всём мире.
Бред. Я глядел в очередной раз на эту мазню и не понимал. Кровь и сотни тысяч убитых никак не вязались с этими рисунками.
– Ты скоро? – послышался голос Ангелины.
Я кивнул и пошёл прочь от нашей стоянки.
Уже привычный лес, пахнущий свежестью и первобытной дикостью, расступался перед нами, тихо поскрипывая деревьями, шелестя кронами и переливаясь песнями невидимых птах. Голоса людей оставались позади, пробиваясь через растительность и рассыпаясь на осколки далёким эхом. Под ногами негромко шуршала палая хвоя, а вдалеке долбился дятел, уподобившись то ли радисту с морзянкой, то ли строителю с отбойным молотком, то ли автоматчику. Из-под ног иногда выскакивали вспугнутые насекомые. Трещали сороки, надрывались переливами своих песен птички-невелички. Едва заметно шевелились заросли шиповника и поляны папоротников. Кое-где кроны пропускали в свой полог лучи света, тогда они вырисовывали на земле и траве скачущие кляксы, похожие на лесных духов.
Я машинально поглядел на чёрно-белую трясогузку, что быстрыми движениями перескакивала с места на место. У птицы свои заботы и на людей ей наплевать. К месту вспомнились слова деда Семёна о деревьях и живущих в них предках, и я постучал по ближайшему стволу, шершавому и тёплому.
– Пращуры, оберегите меня, – тихо пошептал я.
На костяшках пальцев остались чешуйки коры и липкая смола, которые я неспешно обтёр об камуфляж.
– Чу-чур меня, – повторил за мной Володя, тоже стукнув пару раз по дереву.
Потом послышалось сопение, заставившее на ходу обернуться. Первый Клык остановился и несколько раз втянул в себя воздух, принюхиваясь к тому месту, куда я стучал. Казалось, он задерёт лапу и пометит ствол, но нет, волкудлак двинулся дальше, тихо рыкнув. Следуя его команде, Долгая Лапа свернул в сторону, начав идти чуть ли на четвереньках. Как говорилось, пошёл нижним чутьём, как легавый пёс. Человеческий череп, болтающийся на шнурках, дико смотрелся на разгрузке, надетой поверх бронежилета.
– Истоптано всё, – произнёс Клык. – След сложно искать.
– Кем истоптано? – спросил я, понимая, что это глупый вопрос.
И так ясно, что выродками орды.
– Там дорога старая, асфальтом пахнет, – продолжил волк, – и людьми.
– Странно, за столько времени всё должно было выветриться, – произнёс я, достав из-за пазухи свёрнутый во много раз лист распечатанной карты.
В условиях борьбы с ордой старый дедовский способ ориентирования на местности всегда предпочтительнее, чем электронные вещицы.
– Асфальт очень долго пахнет, – прорычал волк, – а люди пахнут свежие. И пахнет кровью. Много крови.
– Да, кровь есть, – догнав меня, протараторила Света.
Девушка часто дышала, как голодный пёс, который вынюхивает котлету. На лице появился румянец, хотя я раньше считал, что вампиры не умеют краснеть, так как являются нежитью.
Я развернул карту и стал смотреть. Мы отошли от нашего района дислокации всего на четыре километра. Это совсем близко. Вот дорога, а вот красным маркером обведён круг защитного барьера Яробора.
– Что-то близко совсем, – пробубнила Ангелина, подойдя сзади и положив острый подбородок мне на плечо.
Если бы не экипировка, то было бы даже больно.
– Сделаем крюк, – неспешно произнёс я. – Может, кого из раненых найдём.
– Вряд ли, – прорычал волк, – живыми не пахнет.
– А не всё ли равно, куда идти? – отмахнулся я. – Нас отправили по принципу «сейчас дуйте, а потом разберёмся, зачем». Просто идти по кругу, или к дороге? Я чувствую, мы чуть ли не каждый день с поисками будем ходить.
Возражений не прозвучало, и мы направились к дороге, стараясь следить за окружающим лесом. У врага должны быть наблюдатели, разведдозоры и прочее. Может, они уже сейчас знают о том, что мы идём, и просто выжидают. Глупая затея начальства с этим лесом. Видите ли, нежить орда не трогает, вы незаметно проскочите. Только я не нежить и меня хорошо так трогают. Пришлось приглушить свою ауру и ауру Володи, замаскировав её волчьей. Нужный артефакт тихонько гудел, как трансформатор, вися на шее. Жалко, такой фокус не пройдёт с целой дивизией, орда всё равно среагирует на большую массу вооружённых существ.
Через два километра показалась усыпанная хвоей и листвой дорога. В многочисленных трещинах виднелись зелёные ростки. Лес ещё не до конца поглотил это творение человека, потихоньку отвоёвывая принадлежащую ему по праву территорию.
Волкудлак шёл впереди, всё так же вынюхивая след.
Большой междугородний автобус мы заметили издали. Он стоял прямо на дороге, белея покрытой пылью крышей и боками.
Я показал поднятый кулак, и вся наша группа замерла, изготовившись к бою и спрятавшись по укрытиям. Кто за стволом дерева, кто в небольшой рытвине. Я увидел стиснувшую зубы Ангелину, которая опять угодила в муравейник.
Я тихонько отмахнулся от небольшого комара, а потом прикрыл глаза, переходя на экстрасенсорное восприятие. Небо привычно стало чёрным, лес белесым маревом с зелёными призраками стволов и толстых сучьев. Мелкая живность вспыхнула яркими точками.
