– Это какой цвет?
– Синий.
– А это?
– Красный.
– А какой лучше? Только не говори, что всё равно.
Я вздохнул, а потом почувствовал лёгкое прикосновение к моему биополю. Шурочка приложила к себе сначала одно платье, потом другое, считывая мою реакцию напрямую из ауры. Вот замечательная способность, когда не нужно мозг выносить расспросами. Никогда не любил из уст женщин фразу: «нечего надеть».
Шурочка ещё раз приложила платья к себе, а потом отбросила синее на свою спальную полку, повесив красное на ручку шкафчика рядом с собой, и стала стягивать камуфляж.
– Ихтиандра, – позвал я Оксану, – ты-то мне не будешь расспросы делать?
– На хрена?
– Ну, они делали, – усмехнулся и пожал плечами я, потянувшись к своей полке в шкафчике, где висели на вешалке джинсы и рубашка.
– Хорошо, – меланхолично произнесла Оксана и приподняла перед собой начищенные до блеска ботинки с высоким берцем. – Какой?
– Это же просто правый и левый, – искоса бросив взгляд, ответил я.
– Ты же просил дать тебе выбор, я и спрашиваю, какой первым обувать.
Я в очередной раз тяжело вздохнул, словно старый дед, на несколько секунд отвернувшись, когда Ангелина и навья скинули с себя одёжу, а когда услышал слово «можно», то Оксана уже напялила на себя длинную чёрную футболку с большим белым черепом на груди, и теперь цепляла на запястья чёрные силиконовые браслеты. А вот Ангелина стояла спинной ко мне и пыталась сама себе прицепить китайскую дырявую монетку между лопаток. Я подошёл и помог.
Да, забавная у нас получается группа. Ангел с крыльями и нимбом из комплекта косплеера и готическая русалка. Даже Шурочка подходила к этому как нельзя кстати, несмотря на вечернее платье. На тонкой косичке, спускающейся с виска, болтался белый беличий череп, сверкая полированными оранжевыми резцами грызуна, а на шее в крохотной колбочке мерцала в такт ударам сердца волшебная жилка, врученная её отцом. Прям цирк. Это ещё нужно учитывать, что с нами будет Первый Клык и вся остальная братия.
Я вышел из кунга, осторожно спустившись по железным ступеням. Там уже стояли Володя, Света и Соколина. Сорокин был в штанах от камуфляжа, берцах и футболке, изображающей крестоносца из какой-то игры. Вампирша оделась в спортивный костюм багряного цвета. Всё как обычно.
А вот пра-праправнучка Перуна удивила. Мини-юбка и топик были сшиты из камуфлированной ткани. Она, походу, в самом деле прибабахнутая на воинской тематике. На лодыжке, чуть выше тяжёлого армейского ботинка, виднелись ножны, а под мышкой, поверх топика, висела кобура с небольшим пистолетом. Картинку завершали золотой жетон-смертник на шее и переброшенная через плечо длинная белая коса, по которой медленно пробегали яркие электрические разряды. Либо она изображает из себя Лару Крофт, либо женскую пародию на Рембо. Скорее второе, так как у неё ещё был красный берет, слегка сдвинутый набок.
Я со вздохом провёл ладонью по лицу.
– Зачем в городе пистолет?
– Это травмат, – тут же отрапортовалась Соколина, подняв руку в чёрной кожаной перчатке, на неё тут же с клёкотом села пустельга. Пёстрый сокол размером с голубя, самый маленький в роду этих хищных птиц, начал вращать головой и смотреть на всё жёлтыми глазами. – Я без оружия, как голая. Ничего не могу с собой поделать.
По поляне бежал Кирилл со своей компанией.
Я снова вздохнул.
– Ну что, искатели приключений, готовы?
– Да!!! – хором мне ответили все.
Глава 15. Городские приключения
Мы стояли перед большим лохматым проводником, который считал нас, медленно моргая пушистыми ресницами и утробно бася. Он направлял на каждого толстый палец и неспешно произносил числа.
– Оди-и-ин, два-а-а, три-и-и, четы-ы-ыре.
Между словами порой проходило по три-четыре секунды, прежде чем он продолжал говорить дальше. Потом он медленно показал хоботом на большой круг, выложенный белыми камнями на выкошенной поляне.
– Сю-ю-юда-а-а.
Я взял под ручку Шурочку, и мы встали в этот круг. Следом шагнули все остальные.
– Надеюсь, все поели? – вдруг ни с того ни с сего спросила Соколина, глядя под ноги.
– А что так? – спросил я, но ответа услышать не успел, так как заговорил Мамонт-извозчик.
– Начина-а-аю.
Камни вспыхнули белым огнём, он стал подниматься всё выше и выше, становясь похожим на плетённую из волокон пламени изгородь. Огонь при этом жара не давал.
Мир начал дрожать, контуры его потекли и поблекли. Я такое видел, когда Ольха меняла свой облик, только сейчас менял облик весь мир вокруг нас, и сквозь это марево пробивался утробный, как горловое пение северных народов, голос мамонта.
– Орук, орук, орук, орук.
Я почувствовал, как в руку вцепилась лесавка, которая проскочила к нам в самый последний момент, а сам покрепче сжал ладонь Александры.
– Орук, орук, орук, орук, туманы́к ору́к билэ́, – бубнил голос нашего проводника, становясь громче и громче.
А потом земля под ногами исчезла, заставив нас падать в белое ничто. И скорее даже не падать, а парить в невесомости, но всё моё тело верило, что мы падаем. Оно пыталось поджать ноги и готовилось к удару о нечто твёрдое. Сердце отбивало дикий первобытный ритм в висках.
Кто-то шумно и испуганно вдохнул, но я не видел кто именно, так как боялся повернуть голову.
Время растянулось. Секунды казались минутами. К горлу подкатила тошнота, как в резко снижающемся, а затем так же резко набирающем высоту самолёте. В ушах стоял монотонный свист. Глаза отчаянно пытались найти в окружающем нас мареве хоть какой-то ориентир.
А потом всё кончилось. Туман почти мгновенно сменился ярким, бьющим в глаза солнцем, сочными рекламными баннерами, городским шумом, аккуратно стриженными деревьями, литой оградой, потоком машин и многочисленными прохожими.
Мы теперь вместо лесной поляны стояли в круге белых камней на небольшой озеленённой аллее, разделяющей полосы движения Алого проспекта. Рядом, не сменив позы, сидел на земле давешний мамонт.
– Коне-е-ечная, – шевельнув хоботом, произнёс он.
Александра с Ольхой так сильно вцепились в меня, что было больно. Я шумно вдохнул и сглотнул вязкую слюну, сдерживая тошноту, зато сразу стал понятен смысл слов Соколины про плотный перекус.
Сердце всё ещё билось, как бубен неведомого шамана, и потому я не сразу уловил смысл фразы, прозвучавшей из какой-то группы молодёжи, сидящей на скамейке в десяти шагах от нас.
– Ох, ни хрена себе, какая Красная Шапочка, – произнёс высокий паренёк, достав смартфон, – хороший улов для блога.
Я обернулся и посмотрел на нашу Рембо Крофт, то есть Лару – Краповый Берет. Соколина сноровисто пробежалась руками по карманам, проверяя всё ли на месте, а потом сверила время по совсем неженским командирским часам.
