Он проснулся и смотрел на нее со странным выражением.
– Доброе утро, – произнесла она охрипшим голосом.
– Доброе утро.
– Очень необычное «следующее утро», – сказала она, окидывая взглядом комнату.
– Мы не занимались сексом.
– Да, именно это я и имею в виду.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как я могу себя чувствовать после… того, что было?
Он тяжело вздохнул:
– Да, после того, как я повел себя так… плохо.
– Подожди секундочку. Неужели ты, Аполло Савас, сейчас признаешь, что ты повел себя плохо?
– Пожалуйста, не напоминай, иначе я снова спрячусь за свое каменное сердце.
– Иногда мне кажется, что твой секрет заключается в том, что ты не такой бессердечный, каким кажешься.
– Разве не должны все мы хранить свои секреты?
– Может быть. Мне не кажется, что я такая уж загадочная. Наоборот, я очень легко раскрылась перед тобой.
– Если бы это было так! Мне бы очень хотелось, чтобы я мог лучше понимать тебя. И все-таки мне не кажется, что я тебя разгадал.
– Значит, ты просто не обращал на меня достаточно внимания. О том, что ты знаешь меня недостаточно хорошо, свидетельствует хотя бы твоя уверенность, что я растаю при виде помолвочного кольца.
– Ты никогда не давала мне возможности узнать тебя лучше.
– Знаю. Но после того, что случилось вчера, надеюсь, ты кое-что понял. Я боялась. Если бы я позволила тебе притронуться ко мне в семнадцать, мы бы уже тогда оказались в том положении, в каком находимся сейчас. И, учитывая, как плохо мы справляемся с этим сейчас, представь себе, что бы с нами было, если бы мы были такими юными?
– Кошмар! – ответил он, горько рассмеявшись. – Да, это был бы настоящий кошмар.
– Я очень тебя боялась. Точнее, я боялась того чувства, которое ты во мне разбудил. Я всегда тебя боялась.
– Вряд ли ты чувствуешь себя очень хорошо, учитывая, что ты спала в платье.
Она потерла ладонью лицо.
– Да, мне не мешает принять душ и переодеться.
– Оставайся на месте.
Он отодвинулся и встал. Направился в ванную, включил воду. Сердце у нее забилось сильнее. Он делает что-то для нее. Заботится о ней. Он к ней добр. Эль не знала, что и думать об этом. Она просто лежала, а сердце глухо, прерывисто стучало у нее в груди. Спустя мгновение он снова появился в комнате. Он был обнажен и совершенно не стыдился своей наготы. Правда, стыдиться ему было нечего.
Сегодня ночью они не притронулись друг к другу, и в этом было что-то новое. Сегодняшняя ночь стала для нее новым откровением.
«Ты даже не знаешь, какие отношения вас связывают».
Да, она пока не знала. Но если ее цель – настоящие, полноценные отношения, нужно поддерживать с ним связь и на физическом уровне. По крайней мере, в этой мысли она находила удобное оправдание тому, чего ей хотелось. А именно – снова оказаться в его сильных руках. Чтобы он привел ее к пику наслаждения своими чуткими руками и губами.
Она поежилась.
– Замерзла, агапе? Я приготовил тебе теплую ванну.
Из-за его нежных слов у нее на глазах показались слезы.
– Хорошо, – ответила Эль, вставая и нетвердой походкой направляясь к нему.
Она остановилась перед ним, а он взял ее платье за подол и снял его с нее через голову, потом, быстро и ловко освободив ее от нижнего белья, взял ее на руки и аккуратно посадил в глу бокую ванну. Вода была великолепной, словно он каким-то образом угадал, какой температуры должна быть вода в ванне. А затем – еще одно доказательство, что он умеет читать ее мысли, – он тоже сел в воду, расположившись прямо за ней, чтобы она могла прислониться спиной к его широкой груди.
– Может быть, мы не слишком хорошо начали. И я имею в виду начало почти десять лет назад.
Она молча кивнула. Он пробежался пальцами по ее влажной коже, и она задрожала, а ее соски напряглись и отвердели, несмотря на то что вода была теплой. То, что с ней происходило, не имело никакого отношения к температуре воды, зато имело самое прямое отношение к ее возбуждению.
– По-моему, все еще можно исправить. Знаешь, Эль… Я не злюсь на тебя. Раньше – да, я признаю это. Я злился на тебя за то, что ты была такой привлекательной для меня. Что ты вызвала во мне страсть, которую я не мог удовлетворить. Тогда… Это было ошибкой с моей стороны.
– Ты извиняешься передо мной?
– Да, – ответил он. – Я прошу у тебя прощения, потому что ты заслуживаешь моих извинений. Я очень жестоко с тобой обошелся, ты не заслужила такого обращения.
– Зато мой отец заслужил, – сказала она глухо.
– Твой отец не имеет к этому никакого отношения. Прямо сейчас он не имеет никакого отношения к нам с тобой. Мы можем забыть о том, что наши родители женаты. Что я чувствую предательство во всем, что касается твоего отца. Мы можем забыть обо всем. Здесь и сейчас нам нужно об этом забыть. Потому что, если мы собираемся связать наши жизни, если мы когда-нибудь хотим стать ближе друг другу и вырастить нашего ребенка, нам придется избавиться от некоторых воспоминаний. Стереть их.
– Что это значит? И как это скажется на моих отношениях с отцом?
Он выдавил себе на ладонь немного шампуня из флакона, стоящего на краю ванны.
– Я не знаю. – Он начал бережно намыливать ей голову, и сердце у нее сжалось. Вот чего она хотела, вот чего всегда не хватало ее душе. Такого внимания. Такого прекрасного, драгоценного внимания.
Сейчас он был сосредоточен на ней, полностью и исключительно. Так, как еще ни один человек до него. Из-за этого ей захотелось расплакаться. Она бы заплакала, если бы не боялась обнаружить перед ним свою слабость. Странно, но даже сейчас, когда он был к ней так добр, ей казалось, что она должна защищаться. Как будто чего-то еще не хватало.
У нее заныло в груди. Она понимала: так быть не должно. А как должно? Она не знала. Не представляла, что у них все может сложиться иначе. Много лет они враждовали друг с другом. Такие семена они посеяли, и из них выросли их отношения. Он совершенно прав. Может быть, им нужно начать все с чистого листа.
Внезапно она почувствовала отчаяние. Оно было связано с ним, его прикосновениями. Она почувствовала, что жизнь для нее кончится, если она не сможет прикоснуться губами к его губам.
Она медленно развернулась, прижала ладонь к его щеке и склонила его голову к себе. Она поцеловала его крепко, медленно, глубоко. Стараясь сделать этот поцелуй отличным от всех предыдущих. Она хотела, чтобы поцелуй стал особенным. Возможно, речь уже не пойдет о всепоглощающей страсти. Возможно, то, что между ними начнется, будет легче, свободнее.
И если он не будет ее использовать, а она сможет ему доверять… тогда, может быть, у них что-нибудь и получится.
