Гнев захлестнул Эль.
– А я думала, что занимаю эту должность потому, что хорошо умею делать свою работу!
– Умеешь, умеешь. – Он шагнул к ней. – Но с твоими обязанностями способны справиться очень и очень многие, в том числе те, которые не получили свое место из рук папочки.
– Вот как! Можно подумать, мой отец не поддержал тебя! А ты… Иуда! – Она тоже сделала шаг ему навстречу, сжимая кулаки. – Отец носился с тобой, как с родным сыном! Если бы не он, ты бы даже школу не окончил!
– Но лучшим учеником я стал без его помощи.
– А потом ты нанес ему удар в спину.
– Малышка, я выкупил его компанию за сумму, которая намного превышает тридцать сребреников. Наверное, для тебя обиднее всего то, что тебя предал твой собственный отец, а не я. Он посадил тебя на это место, заранее зная, что ты не справишься.
Эль стиснула зубы, внушая себе: «Не поддавайся! Не ведись на его слова!» Но его слова бередили старые раны. Напоминали, что ей ни за что не сравниться с Аполло, с сыном, которого ее отец всегда хотел. Она всегда боялась, что не оправдает ожиданий отца, о чем Аполло прекрасно известно.
Она не даст ему так легко победить.
– Он доверял тебе. Когда ты предложил помочь, он и представить себе не мог, что ты заберешь у него все.
Аполло пожал плечами:
– Чрезмерно доверившись мне, он допустил ошибку.
– Естественно. Ты способен предать не только человека, который указал тебе путь к успеху, но и собственную мать.
– У нее все в порядке. Да и твоего отца нельзя назвать нищим. Мама по-прежнему наслаждается своим статусом его жены. Кстати, Эль, позволь тебе напомнить, что твой отец продал мне «Маску» и кое-какие другие активы вполне добровольно.
– Ты поставил его в такое положение, что он не мог сказать «нет».
Аполло сделал еще шаг ей навстречу. Теперь он стоял так близко, что она заметила: его глаза не совсем черные. Зрачки окаймлял тонкий золотистый ободок, который постепенно менял цвет, становясь то красноватым, то темно-карим.
– Кстати, интересно, что ты завела об этом речь. У тебя получается, что тяжелые финансовые обстоятельства лишают человека возможности выбора. Значит, и у моей матери не было особого выбора, когда твой отец предложил ей стать его женой.
– Не смеши меня, – фыркнула Эль. – Она сама этого хотела.
– Ты уверена?
– Конечно.
– Горничная, которой предложили жизнь в роскоши после многих лет попыток свести концы с концами в Соединенных Штатах? После многих лет бездомности и нищеты в Греции?
– Какое отношение это имеет к…
– Может быть, и никакого, или, может быть, дело в том, что ты всегда можешь сказать «нет». – Он наклонился к ней. – Всегда, Эль!
Она едва могла дышать, голова шла кругом. Это происходило с ней всякий раз, когда Аполло оказывался рядом.
«Аполло будет твоим сводным братом», – сказал отец.
Тогда она ощетинилась. Но как только увидела его, в ней проснулось желание, которое стало неосуществимым, когда их родители поженились. И она старалась держаться от него на расстоянии. Она была… Да, порой она бывала несносной.
Но сейчас все стало еще хуже. Аполло по-прежнему считался ее сводным братом. Но те чувства, которые она к нему испытывала, он перечеркнул предательством. Ей давно пора прекратить сходить по нему с ума.
Но она не могла, и сама себя ненавидела. А главное, она ненавидела его.
Если она сейчас уступит – проиграет. Что бы сказал отец, узнай он, что ее влечет к Аполло? Какой скандал раздули бы журналисты, если бы выяснилось, что она безнадежно влюблена в своего сводного брата!
Так что она боролась с запретной страстью. Но страсть вспыхивала снова, стоило ей его увидеть. Каждый раз, ложась по вечерам в постель, Эль испытывала смутную тоску по тому, что способен дать ей только он.
А потом он выкупил компанию ее отца. Теперь пытается стереть «Маску» с лица земли. Отец посадил ее в кресло исполнительного директора, чтобы сохранить связь с компанией, – Аполло совершенно прав. А она с треском провалилась.
Она чувствовала, как все выскальзывает у нее из рук. Компания. Самоконтроль. Все.
Она ни разу не была с ним, с мужчиной, который погубил ее жизнь и пробуждал в ней самые пылкие, необузданные желания.
Но в таком случае почему бы ей не получить того, чего хочется?
Эль решительно схватила узел на его галстуке и, дернув, распустила его.
Глава 2
По натуре Аполло Савас был человеком действия. Если ему чего-то хотелось, он не тратил времени на глупые мечты, а брал то, чего хотел.
Поэтому он решил, что у него галлюцинации, когда Эль Сент-Джеймс, его сводная сестра и смертельный враг, стала его раздевать, при этом в ее глазах смешались гнев и безумное желание.
Много лет он сопротивлялся ее и своему влечению. Из уважения к человеку, которого считал своим отцом. Из уважения ко всему, что ему дали.
И все, как выяснилось, оказалось ошибкой, оказалось ложью. Однако он по-прежнему старался держаться подальше от Эль.
На это, видимо, и рассчитывал Дэвид Сент-Джеймс. Потому что, знала она об этом или нет, он всегда защищал Эль. Она всегда была важна для него.
Он схватил ее за запястья и сурово произнес:
– Что ты вытворяешь, скажи на милость?
Ее зеленые глаза сделались огромными, нежные, чувственные розовые губы приоткрылись.
– Я… – Ее лицо залилось краской.
– Если ты собиралась снять с меня рубашку, имей в виду: либо ты немедленно прекратишь и уйдешь отсюда, либо, если ты продолжишь, я уложу тебя на лопатки.
Она покраснела еще больше. Он подумал, что она сбежит. Отец всю жизнь считал Эль пай-девочкой. Хотя с ним она всегда была холодной, равнодушной и воображала, что она куда лучше его.
Ее поведение с первых дней вызвало в нем желание сбить с нее спесь. Но он этого не сделал. Потому что знал: она невинна. Знал, что она – всего лишь избалованная богатенькая девочка, у которой такому, как он, ничего не стоит выбить почву из-под ног. Он вырос на афинских улицах, с детства познал суровую правду жизни. Пережил потери. Рано научился разбираться в людях.
Он знал, что стоит ему хоть раз к ней прикоснуться, доверие, возникшее между ним и ее отцом, будет разрушено.
Но если сейчас она сделает первый шаг и разрушит барьер, всегда незримо стоявший между ними, он не станет ей мешать.
Аполло Савас всю жизнь привык брать то, чего хочет.
За одним исключением. Эль.
Он воспылал к ней желанием с того момента, как она из девочки превратилась в женщину. В надменную гордячку, которая вечно задирала перед ним нос. Она презрительно фыркала, глядя на его грязные руки. Считала его гораздо ниже себя. А ему еще сильнее хотелось заключить ее в свои грязные объятия и утащить к себе, на дно.
