После этого я снял аккумулятор со своей старенькой машины и поставил его на подзарядку в своей рабочей будке-сарае. За неимением гаража и за неимением места, где его можно построить, да и денег на строительство не было, я из всякого подручного материала сколотил себе будку, где сумел поместить верстак и самостоятельно подвести туда электричество. Выставив силу зарядного тока на минимально допустимое значение, аккумулятор я оставил заряжаться до следующего утра. Теперь, если позвонят и предложат приехать в райотдел — а я оставил номер своей трубки у дежурного, — у меня есть честный повод никуда не ехать, поскольку аккумулятор на машине стоит на зарядке. Да и бензина в машине маловато. Конечно, соседний райцентр находится не слишком и далеко, бензина мне хватило бы на две с половиной поездки туда и обратно. Но тратить бензин на такую ерунду я не намеревался. Он мне сгодится и для других нужд.
Зайдя в дом, я посмотрел на свою трубку. Монитор показал мне пропущенный вызов. Звонили мне, когда я только-только в огород вышел. Скорее всего, это и был звонок из райотдела полиции. Но звонить по номеру я не стал. У ментов денег больше, пусть они сами звонят, не из своего кармана эти звонки оплачивают. Однако при этом я подумал, что звонок хоть что-то прояснит и пресечет неприятное ожидание. Ясность всегда лучше незнания ситуации. И я, выходя из дома, положил трубку в карман.
Позвонили мне примерно через час, который я потратил на работу с триммером
[11]. Как раз бензин в бачке кончился, я пошел в свой сарай мешать бензин с маслом и услышал звонок в кармане. Может быть, звонили еще раньше, но я из-за работающего триммера звонок мог и не услышать. Номер на определителе высветился незнакомый.
— Кукушкин, — сказал я в трубку. — Слушаю вас…
— Добрый день, Виктор Вячеславович, капитан Родимцев из следственного отделения райотдела полиции беспокоит по поводу вашего вчерашнего инцидента. Едва-едва смог до вас дозвониться.
— Возможно. Я во дворе с триммером работаю. Траву выкашиваю. Из-за триммера звонок было не слышно… — спокойно объяснил я и сделал это вполне миролюбиво. Даже более миролюбиво, чем собирался раньше.
Подошла Тамара. Остановилась неподалеку, повернув голову, стала слушать. Но что толку слышать односторонний разговор! Потом начнутся вопросы и расспросы. А я не люблю возвращаться к пройденному. И потому я включил громкоговоритель, чтобы ей было все слышно.
— Вы не могли бы к нам в райотдел подъехать для дачи показаний, Виктор Вячеславович?
— Увы… Я невыездной. Машина старая, аккумулятор старый. Поставил его на зарядку. Сутки будет заряжаться… Никак не получится. Да и с бензином у меня проблемы.
— А на каком-то другом транспорте?
— Автобус у нас ходит два раза в день — утром и вечером. Утренний уже прошел. Вечерний приедет, когда у вас уже рабочий день закончится. Кроме того, у меня просто нет средств на автобус. Этого мой домашний пенсионный бюджет не предусматривает.
— Как тогда нам с вами увидеться?
— Приезжайте. Я вчера полный адрес предоставил.
— Возможно, я так и сделаю. Кстати, вы не знаете, что с этими людьми, с которыми у вас был конфликт на автозаправке? Они должны были утром приехать к нам, но по какой-то причине не приехали. Вы с ними не встречались?
— Мы вчера из райотдела уехали раньше, чем они. Они еще беседовали с дежурным и с дознавателем. А мы сразу домой отправились. Так что помочь ничем не могу.
— Беда в том, что у нас тут возникли разногласия по поводу вашего дела. И без этих людей разрешить разногласия не получается.
— А что за разногласия, капитан?
— Товарищ капитан… — поправил он меня.
— Я подполковник в отставке.
— Я в курсе. Вы своих подчиненных, младших по званию, тоже называли так же?
— Конечно. В армии так принято.
— Вообще-то в полиции — тоже… — отчего-то смутился Родимцев. — Но мне привычнее, когда гражданские меня называют товарищем капитаном. А вы, Виктор Вячеславович, теперь человек сугубо гражданский. Думаю, мы с вами договорились…
— Боюсь, привычка свое возьмет, и я нечаянно могу вас обидеть. Давайте лучше буду звать вас по имени-отчеству. У нас было принято и младших офицеров звать по имени-отчеству. Значит, вас зовут…
— Как и вас — Виктор Вячеславович.
— Мне будет легко запомнить. Итак, вы, Виктор Вячеславович, что-то говорили о разногласиях, которые надеетесь с моей помощью разрешить?
— И с вашей помощью тоже, и с помощью тех двух людей, с которыми у вас вышел инцидент, — Мамукаев и Таппасханов, кажется…
— Кажется, так.
— Мне тут многое непонятно. В деле не присутствуют ваши с женой объяснения, которые с вас должны были взять. …Это первое.
— Как так не присутствуют? Мы с женой одновременно отвечали на вопросы дознавателя, а потом все подписали, все происшествие описали в подробностях. А что тогда в деле присутствует?
— Присутствует заявление тех двух молодых людей по поводу вашего нападения на них с ножом в руках. Они говорят, что вы хотели заправить свою машину за их счет. Это можно инкриминировать как попытку ограбления…
— Даже так? — У меня, кажется, готов был пропасть дар речи. Это от возмущения.
— Мне утром, когда я в отделе появился, передали дело в таком виде от дежурного. Уже от дневного, который сам был не в курсе события. Когда я просмотрел документы, и ночной дежурный по отделу, и дежурный дознаватель уже ушли, и спросить мне было не с кого. Я вот нашел в документах ваши координаты и теперь пытаюсь дозвониться. Дело в том, что с таким обвинением вас должны были бы сразу задержать и до утра закрыть в «обезьяннике»… Извините… Так у нас в обиходе называется камера предварительного заключения. Вас почему-то отпустили. Я не понимаю почему. А вот полчаса назад мне принесли рапорт старшего лейтенанта Росгвардии Савельева из вневедомственной охраны
[12], который и вызвал наряд полиции на автозаправочную станцию. Вызвал, кстати, как он пишет, по вашей просьбе. И в этом рапорте черным по белому, то есть синим по белому, написано что были задержаны два гражданина кавказской внешности, напавшие с ножом на пожилых мужчину и женщину на автозаправочной станции. Так что там в действительности произошло? Вы можете мне рассказать?
— По телефону? — переспросил я с некоторым недоверием. — Может, лучше вы приедете, мы посидим, поговорим за чаем. Я вам и расскажу все, что произошло. И моя жена расскажет — хоть со мной, хоть без меня. Как захотите…
