Заглянув в свой сарайчик-мастерскую, я проверил, как идет зарядка аккумулятора, после чего захватил нож и вернулся к машинке. Тамара внимательно, хотя и молча, наблюдала за моими действиями. Легонько, совсем без нажима, чтобы сам бампер не оцарапать, я сделал маленький скребок в подставленную бумажку. Так и оказалось. Вчера вечером кровь одного из парней брызнула на бампер моей машины. Хорошо, я сам вовремя хватился, а могли бы это обнаружить и менты. Но не обнаружили, к моему счастью.
Я посмотрел на Тамару.
— Кровь…
— Сейчас вымою. Выставляй свою технику. — Она умела все понимать без объяснений. Наверное, потому, что мы прошли одну армейскую школу военной разведки, и мыслила Тамара точно в том же направлении, что и я.
Пришлось вытаскивать из мастерской переносную автомойку высокого давления «Каршер», соединять ее с огородным поливочным шлангом и подключать к мойке электричество. Дальше Тамара уже работала сама. Она любила мыть нашу машину. Даже говорила, что получает от этого удовольствие. Я пошел было за своей тачкой, чтобы снова отправиться за дровами, но в кармане у меня зазвонила трубка. Я вытащил ее. Определитель показал номер капитана Родимцева, который я легко запомнил еще после его утреннего звонка. Ответить меня заставило простое человеческое любопытство. В самом деле, капитан уехал совсем недавно, что могло измениться за это время? Он, скорее всего, только-только успел добраться до своего райотдела, если ехал без превышения скорости. Но старый полицейский «уазик» серьезно превысить скорость не в состоянии. Хотя он может позволить себе не обращать внимания на ограничивающие скорость знаки, которых на данной дороге выставлена куча. Раз капитан звонит, значит, появились какие-то новые обстоятельства, и эти обстоятельства должны напрямую меня касаться, иначе звонка бы не было.
— Слушаю вас, Виктор Вячеславович… — ответил я не слишком добрым тоном. По крайней мере, не излишне добрым, без подобострастия. С ментами я предпочитал вести себя в прежней манере. Исключение мог составить разве что наш участковый старший лейтенант Илья, который сразу вызвал у меня симпатию своей непосредственностью.
— Товарищ подполковник, я вам уже сообщал, что не понял действий ночного дежурного капитана Гудилова, который возбудил против вас и вашей жены уголовное дело, тем не менее не стал вас задерживать, хотя обязан был бы это сделать.
— Да, кажется, был такой разговор, — согласился я не слишком уверенно. На самом деле я никогда на память не жаловался и помню абсолютно все, что со мной происходило. Даже в мелочах. Но сообщать ментам о профессиональной памяти разведчика я не желал. Не желал заострять на этом внимание. Потому что могут возникнуть какие-то моменты, когда мне может понадобиться слабая «старческая» память, на которую будет не грех сослаться. — И что дальше?
— Дальше только то, что по дороге от вас я хотел заехать домой пообедать. А тот ночной дежурный, капитан Гудилов, живет в соседнем со мной доме. Я в пятиэтажном, а он в частном, что стоит с торца моего дома. Последний частный дом, который не снесли в нашем районе. И я пожелал к нему заглянуть, чтобы задать пару вопросов. Мы с ним, честно говоря, в слегка натянутых отношениях, но служебные вопросы обычно решаем. Про Николая у нас в отделе поговаривают, что он на руку нечист, но пока его никто не поймал, обвинения предъявлять несерьезно. Тем не менее ваше, Виктор Вячеславович, дело, если учесть рапорт старшего лейтенанта Савельева из вневедомственной охраны, как раз дает подобный намек. Зашел я, значит, к Гудилову, а он после ночной смены отсыпается. Я попросил разбудить, чтобы не пришлось его в райотдел вызывать. Капитан спросонья ничего не сообразил, с трудом вспомнил, о чем речь. Про вас сказал, что вы были сильно возбуждены и вели себя агрессивно, потому он и не стал вас задерживать. Не рискнул, памятуя ваше боевое прошлое.
— Я вел себя агрессивно? — не смог я сдержать удивления.
— Капитан Гудилов так утверждает и, говорит, было это в присутствии старшего лейтенанта Звягина, который может все подтвердить. А он, капитан Гудилов, мог бы и наряд пригласить для вашего усмирения, но делать этого не стал, то есть по большому счету, как он говорит, просто вашу жену пожалел и не стал оформлять задержание, решил, что я вас вызову и все оформлю в присутствии пострадавших, которые должны были утром в райотдел приехать. Мне пришлось рассказать, что с пострадавшими случилось и где, чтобы объяснить, почему дело в производстве не в нашем районе. Это Гудилова почему-то сильно возбудило. Он даже, как я заметил, резко проснулся. А когда я, пообедав, вышел на балкон своей квартиры, увидел, что во дворе Гудилова уже нет машины. Может, он сам куда-то укатил, может, жена — она у него тоже ездит. А когда я приходил к нему, машина еще во дворе стояла. Это я точно помню…
— И что, Виктор Вячеславович, все это может означать для меня? Я по поводу возбуждения против меня уголовного дела…
— В связи с гибелью пострадавших, я думаю, это дело будет закрыто. Кстати, ехали они куда-то в вашу область, так что оказались на месте своей гибели не случайно. Но дело против вас с женой я закрою, не переживайте. Тем более нет никакой возможности выяснить, что там на заправке произошло. Существуют два варианта трактовки событий. Ваш вариант косвенно подтверждается рапортом старшего лейтенанта Савельева. Но я хочу вас предупредить, что капитан Гудилов и старший лейтенант Звягин — они одного поля ягоды, могут написать заявление по поводу сопротивления действиям полиции, возможно, даже припишут вам какие-то насильственные действия или угрозу оружием. Тем более если до них дойдет каким-то образом слух про сегодняшний инцидент со следственной бригадой в вашем доме. Я Гудилову, естественно, ничего не рассказывал. Просто продумайте свое поведение на этот случай. У меня все! Мне пора. Я из дома звоню. Поехал в райотдел. Время подпирает…
— Спасибо, капитан, за заботу… — серьезно произнес я, умышленно не сказав «товарищ капитан». Без этой официальной фразы Родимцев становился мне ближе и понятнее. Наверное, он даже неплохой парень. И ему, возможно, тоже иногда не хватает денег на бензин…
Я зашел в дровяной сарай, выкатил тачку и покатил ее по дорожке мимо крыльца, рядом с которым все еще стояла Тамара, уже взявшая в руки пистолет от мойки высокого давления.
— Родимцев звонил? — спросила она.
— Да.
— И что ему еще нужно?
— Предупредил…
— О чем?
Я не большой любитель разного рода повторений. Тем не менее Тамаре предупреждение тоже следовало передать. И я передал все, что сообщил мне Виктор Вячеславович о капитане Гудилове. Тамара задумалась, все так же держа в руке пистолет от автомойки. А у меня в голове сразу сработала ассоциация: пистолет от автомойки — наградные пистолеты у меня в карманах. Наградное оружие оттягивало карманы моей куртки, как-никак каждый из пистолетов в снаряженном состоянии весит восемьсот десять граммов. Я вытащил пистолет из левого кармана и передал Тамаре:
— Положи в сейф. Это твой.
— Сначала машину помою… — возразила она, но оружие из моих рук все же приняла и убрала себе за пояс под широкую полу куртки.
