Глава восьмая
Хотя подполковник Лихарев и предупредил меня о секретности данных, но он передавал их по телефону, следовательно, уже частично рассекретил, кроме того, Тамара имела когда-то точно такой же допуск, как я, к «секретным» и «совершенно секретным» данным, и даже к данным с грифом «особой важности»
[19], поэтому я передал ей содержание нашего разговора.
— Я слышала, что вы про «МУ» разговаривали, — перебила она меня. — Можешь не объяснять, что это такое, я с этим сталкивалась…
— Когда? Каким образом?
— Незадолго до отставки. Кажется, предпоследняя моя операция. Тогда в Дагестан прибыла из Ирака банда, в которую входили трое уйгуров. У них был порошок «МУ». Я в банду прибыла как бывшая приближенная Доку Умарова
[20]. Именно таковой меня знал эмир банды. Банду уничтожал взвод спецназа из другой бригады. Я же, по просьбе эмира выводя троих уйгуров, вывела их на бойцов нашей бригады. Уйгуры шли как раз с грузом «МУ». Три рюкзака. Груз тогда захватили. Захватили и раненых уйгурских бандитов. Мне за эту операцию дали последний орден. Куда уйгуры несли груз, кому хотели передать, я не владею информацией — в допросах раненых я участия не принимала. Слышала краем уха, что потом захваченных передали в ФСБ, а оттуда уже отправили в Китай, где за ними много чего числилось. Но рассказывай дальше.
— Дальше самое неприятное…
— Что у нас называется «самым неприятным»?
— Приезжает следственная бригада из Москвы, вооруженная различными приборами. Какие у них могут быть приборы, я не знаю, но опасаюсь, что они смогут найти кастет и старые следы крови на машине. Даже после мойки…
— Выбрось кастет. В реку с моста. Не останавливаясь, открой окно и вышвырни.
— Вдруг под мостом будет лодка проплывать или какая-нибудь баржа?.. Рискованно выбрасывать, не глядя.
— Тогда в небольшую речку, где никого рядом нет и никто не увидит. Остановись на мосту, посмотри по сторонам. И выбрось… И не жалей.
— Все равно жалко. Хороший рабочий инструмент. Я даже, честно скажу, не ожидал, что он настолько хорош. Лучше простого кастета в несколько раз!
— Тогда отвези его в тайник…
Тайник с кое-каким оборудованием, которое удалось забрать с собой из армии, и нигде не учтенным трофейным оружием у меня находился, по сути дела, в деревне недалеко от областного центра, рядом с областным психоневрологическим диспансером. Там я купил старенький маленький домик с участком, прилегающим к забору диспансера. Купил за бесценок у Аркадия Хилкова, у человека, который тогда уже был готов к отбыванию срока, поскольку находился под следствием и под подпиской о невыезде. При этом я оставил дом оформленным на него. Получалось, что я взял дом в аренду, но никак эту аренду не оформлял. Оформлять на себя я вообще ничего не хотел, даже наш деревенский дом был оформлен на Тамару. Современный закон, конечно, никому не запрещает иметь и два дома, и даже пять! Но мне не хотелось «засвечивать» то место, и потому мы договорились с хозяином «на словах». Через два года этот человек, официальный хозяин строения и участка, должен выйти на свободу. Полностью полагаться на уголовника с третьей ходкой я не намеревался. Я вообще не люблю ни от кого зависеть. Кроме, естественно, жены, в которой уверен на сто пятьдесят процентов. И потому следовало бы подумать о переносе тайника в более надежное место. Но пока не хватало финансовых возможностей. Когда я покупал у Аркадия этот хилый домишко, у нас еще оставались средства от продажи квартиры в городе, и я мог себе это позволить. Сейчас времена другие. Сейчас денег на бензин порой не хватает, о чем я и сказал Тамаре.
— У меня бензина едва-едва хватит только до места доехать. Да и то едва ли. А уж об обратной дороге и речи нет…
— Обратись к куратору. Пусть помогает. Их вина, что у тебя гражданская пенсия. Это-то Мягков сам должен понимать.
— Я уже обдумывал этот вариант, видимо, придется. И вообще следует его поставить в известность обо всем, что у нас произошло.
— Ну, не обо всем, конечно…
— Это понятно… Все ему выкладывать необходимости никакой нет.
— Я думаю, появление в деле порошка «МУ» — это подходящий повод для обращения. Если не сам куратор, то специалисты в Службе знают, что это такое.
— Возможно, — согласился я. — Буду собираться и готовить машину…
Сборы и подготовка машины к поездке заключались в том, чтобы до конца вывезти остатки обрезков с участка дачников. Я вообще не люблю никакое дело оставлять наполовину выполненным. Это заняло у меня полчаса. После чего я снял с зарядки аккумулятор и поставил в машину. Попробовал завести. Аккумулятор работал нормально. Тогда я вернулся в дом, где подключил Интернет, для чего пришлось трубку смартфона перевести в режим транслятора сигнала Wi-Fi, что доступно в любой версии операционной программы «Андроид», и загрузить свой ноутбук. Через мессенджер «ICQ» я вызвал куратора. К моему удовольствию, он ответил сразу. Я сообщил, что намереваюсь его навестить с некоторыми насущными проблемами, хотя и сомневаюсь, что у меня хватит бензина доехать до него.
— Попроси у Никифорова. Если хочешь, я сам ему позвоню. Он поможет с бензином.
— Если вам нетрудно, позвоните. А то мне как-то неудобно…
— Хорошо. Я позвоню. А потом буду тебя ждать. Никуда не уйду, разве что в булочную сбегаю. Никифоров сам позвонит тебе.
Майор в отставке Никифоров и уговорил нас с Тамарой переехать жить в деревню. И даже нашел нам дом, который продавался по подходящей цене. Сам он жил неподалеку, в заброшенной деревеньке в восьми километрах от нас, где был единственным постоянным жителем. В деревеньке даже электричество, за исключением летнего дачного сезона, было отключено, будто единственному живущему там человеку оно было и ни к чему, и потому майор держал у себя дизельный генератор, чтобы время от времени пользоваться благами цивилизации. Заряжал трубку или аккумулятор своей старенькой машины, иногда слушал в ней радио. Телевизора в доме Вячеслав Петрович не держал принципиально, не желая поддаваться навязываемому с экрана предвзятому мнению пропаганды, так как предпочитал всегда и обо всем иметь собственное мнение.
Наш куратор, как я понял, просто желал проверить, где я нахожусь, и только потому сам взялся позвонить майору Никифорову. Такая простая хитрость легко читалась.
