Он обнял меня, сказав, что все простил.
— Я очень тронут и думаю, что это очень мило с твоей стороны. Я сохраню это у себя дома, — сказал он. У нас обоих были слезы на глазах, мы оба уже прошли через многое, с еще большим нам, возможно, предстояло столкнуться.
Насер сказал мне, что более десяти лет назад датская разведка сообщила ему, что я ему угрожал. С тех пор он получил много угроз расправы. Он попросил меня помогать ему в начатой кампании по дерадикализации датской молодежи, втянутой в экстремизм. Я с готовностью согласился. Если бы мне удалось помочь хоть одному человеку отойти от убийственного мировоззрения «Аль-Каиды», преследующее меня до сих пор чувство стыда стало бы немного меньше.
Датская, британская и американская разведки ответили на мое раскрытие общественности предсказуемым молчанием. Датская разведка попыталась замести следы, распустив свою подставную компанию «Мола Консалт», после того как я им сказал, что планирую раскрыть себя
[269].
Якоб Шарф — глава датской разведки — ограничился заявлением в тщательно подобранных выражениях.
«По соображениям оперативной работы датская разведка не может и никогда не будет публично подтверждать, пользовалась ли датская разведка услугами тех или иных конкретных лиц в качестве осведомителей датской разведки… Вместе с тем датская разведка не участвует и не поддерживает операции, целью которых является убийство гражданских лиц. Поэтому датская разведка не оказывала поддержки военной операции, приведшей к убийству аль-Авлаки в Йемене»
[270].
Отрицание им участия в «военной операции» было казуистической формулировкой. Датчан обвиняли не в том, что они запускали с беспилотников ракеты, убившие Авлаки, а в том, что один из их агентов его выслеживал. И не ради расспросов о здоровье.
Разоблачения подтолкнули датских парламентариев потребовать ужесточения надзора за разведкой. В январе 2013 года с некоторыми из них я встретился. Одновременно Министерство юстиции Дании объявило о создании наблюдательного совета для надзора за датским разведывательным агентством. Министр юстиции Мортен Бёдсков, близкий друг Якоба Шарфа, сказал, что новый совет будет «надежным балансом для обеспечения эффективной разведывательной деятельности и полноты верховенства закона»
[271].
В марте 2013 года меня основательно поддержал Йорген Бонниксен
[272], предшественник Шарфа на посту главы датской разведки Ханс. Он заявил датскому телевидению, что дополнительные доказательства подтверждают использование датской разведслужбой моих услуг для розыска за границей террористов в рамках содействия американской операции по их устранению. «Сегодня у меня нет оснований сомневаться в их участии», — сказал он.
Истеблишмент сомкнул ряды. Две ведущие партии Дании заблокировали парламентский запрос. И возможно, отнюдь неслучайно, поскольку на датскую разведку я работал в период пребывания у власти обеих
[273]. Казалось, они надеялись, что история в итоге забудется. Некоторое время я тоже так считал. Прозрачностью своих демократических институтов датчане гордятся, но при этом, как я давно понял, чрезмерно — почти самонадеянно — доверяют государству.
За время сотрудничества с датской разведкой я убедился, что в ней есть компетентные, достойные люди, но слишком много других, негодных к настоящей разведывательной работе. Много бывших полицейских, почти всю жизнь прослуживших в отделах по борьбе с проституцией или распространением наркотиков. Специфика внешней разведки и понимание терроризма были им недоступны. А кое-кто считал агентство синекурой, а меня — источником дохода или дорогих поездок.
В конце 2013 года датские СМИ взорвали истории о злоупотреблениях в ПЕТ. Первая касалась бурной предновогодней вечеринки в офисе. Выяснилось, что директор Шарф в редком порыве открытости, напившись, обнимался и целовался с подчиненной
[274] в стеклянном коридоре прямо у всех на виду. Кланг был осторожнее хотя бы в выборе места свидания с любовницей Шарфа.
Далее последовали разоблачения о распрях и дорогих заграничных поездках Шарфа и его старших помощников. В соответствии с просочившимися в СМИ внутренними жалобами на встречах в Вашингтоне, округ Колумбия, Шарф продемонстрировал «неподготовленность» и «легкомыслие», больше интересуясь осмотром достопримечательностей, в результате в ЦРУ утратили доверие
[275] к его лидерским качествам. По данным осведомленных источников в правительстве
[276], окончательно доверие к нему было подорвано после того, как я открылся общественности. В ЦРУ ожидали, что дружественные разведки будут держать своих осведомителей под контролем.
В конце концов, всплыло, что Шарф приказал подчиненным получить информацию о передвижениях датского парламентария. Скандал вынудил Шарфа и его начальника, министра юстиции Мортена Бёдскова
[277], подать в отставку. Разоблачения вернули мою историю в центр внимания общественности. Предшественник Шарфа, Бонниксен, обрушился на агентство с резкой критикой
[278], заявив, что мои сообщения о датском участии в планах политических убийств за границей настолько серьезны, что дают основания для уголовного преследования.
