Казалось, ситуация кардинально изменилась. К концу года осажденное агентство подверглось еще большему нажиму, когда газета «Юлландс-Постен» поместила статью о его отказе предоставить мне защиту после сирийского видео с угрозой убийства.
— Нормально ли, когда службе безопасности надо три недели для ответа бывшему сотруднику, который почувствовал — обоснованно — угрозу со стороны исламистов? — заявил газете председатель Датской народной партии
[279].
Мои джихадистские сети были таковы, что не проходило месяца, чтобы кого-нибудь не арестовали, не замучили за дело джихада или не опознали как нового лидера террористической группировки. Кеннет Сёренсен, один из моих знакомых в Сане, был убит в марте 2013 года в рядах джихадистов в Сирии
[280], он был одним из тех 2000 европейских боевиков, количество которых, конечно, поражает. Джихадисты в Сирии выпустили видеоролик о его мученической смерти, чтобы почтить его жертву делу священной войны. Его смертельные раны были ужасающи. Видео запечатлело запекшуюся кровь у него на лице, а затем боевики бульдозером разровняли грязь над его неотмеченной могилой.
Я мог разделить его судьбу, потому что один из моих датских кураторов уверял меня, что к 2013 году Сёренсен работал двойным агентом.
Датский джихадист Абу Хаттаб, призвавший к моему убийству, сам был убит в Сирии, как и пакистанский друг
[281] из моего радикального круга в Дании.
В феврале 2014 года британец пакистанского происхождения и последователь «аль-Мухаджирин» Абдул Вахид Маджид, так усердно конспектировавший лекции Омара Бакри в Лутоне, стал первым британским террористом-смертником
[282] в Сирии. Он вступил в «Джебхат ан-Нусра», сирийский филиал «Аль-Каиды». На опубликованном группировкой видео он в белой тунике и черной исламистской бандане перед атакой радостно разговаривает с другими боевиками у бронированного грузовика. Боевики кричат: «Аллах акбар!», когда он едет к центральной тюрьме в Алеппо, где взрывает машину, превратив ее в гигантскую шаровую молнию.
Немногие из моих джихадистских контактов заплатили долг обществу. Американский обращенный Клиффорд Ньюмен, помогший Джону Уокеру Линду — «американскому талибу» — попасть в Афганистан, с 2004 по 2009 год отсидел в Дубае пятилетний тюремный срок за попытку ограбления. Затем отбыл в Соединенных Штатах трехлетнее наказание за похищение ребенка
[283].
Амина, насколько мне известно, осталась в Йемене и привержена делу покойного мужа. 18 июля 2012 года — незадолго до ухода из разведки — я получил от нее последнее зашифрованное письмо.
Она писала, что провела несколько месяцев под защитой Вухайши, но когда правительство вытеснило их с подконтрольных племенам территорий, она переехала в деревню Авлаки в надежде, наконец, вернуться в Сану.
«Вы всегда в моих дуа [молениях]. Иногда я плачу, вспоминая все, что вы сделали для меня и моего дорогого Анвара, да помилует его Аллах». Насколько сильно она сейчас должна меня ненавидеть.
Что касается Абдула, он, в конце концов, вернулся в Йемен, и я получил от него письмо, в котором он отказался от прежних обвинений американцев в том, что они хотели, чтобы я отправился на юг Йемена, и планировали меня там убить.
«Янки никогда, никогда, никогда, никогда, никогда не говорили о том, что хотят причинить тебе вред, никогда не говорили, что убьют тебя, машина была не для тебя», — писал он.
Но он писал, что ЦРУ предупредило его, что я возвращаюсь в Йемен — страшное вероломство, если это правда.
«Они сказали, что едет Мортен, бросай все и будь с ним, потому что мы считаем его негодяем».
Абдула, кажется, ни разу не посетила мысль, что я тоже был информатором.
«Я не хотел, чтобы ты прилетал в Йемен и возвращался на юг, запутываясь все сильнее, и поэтому в один прекрасный день ты мог стать мишенью. Я сочинил все это только для того, чтобы ты держался подальше от Йемена и проблем в этой несчастной стране».
Абдул писал, что его кураторы из ЦРУ были в ярости от того, что он отправился в Китай, а потом встретился со мной, и порвали с ним связь.
Мне не узнать о планах ЦРУ в отношении меня. Вполне возможно, кто-то в Управлении хотел меня убрать и последнее письмо ко мне Абдула было отчаянной попыткой спрятать концы в воду. Возможно, Абдул был патологическим лжецом. Возможно, американцы изначально хотели, чтобы мы вернулись в Южный Йемен оба и выполнили задание, которое могло бы помочь обезглавить АКАП.
Оглядываясь на беспокойные события 2011 и 2012 годов, я думаю, что для ЦРУ я стал расходным материалом, стоящим отправки в Южный Йемен в одиночку на одно последнее задание, в расчете на случайную удачу, хотя и они, и датчане знали о непомерном риске для меня.
Не подлежит сомнению, что реальный шанс выследить и уничтожить Вухайши и других лидеров АКАП был упущен из-за небрежной подготовки операции. Несмотря на потерю территории во второй половине 2012 года, группировка оставалась мощной угрозой далеко за пределами Йемена.
В сентябре 2012 года трое ее боевиков приняли участие в нападении на консульство США в Бенгази
[284]. Обещание, которое Вухайши дал Завахири, как минимум подразумевало, что удар по интересам Америки снова становится важнейшим приоритетом. Это не только послужит отмщением за гибель десятков боевиков АКАП от ударов беспилотников, но и укрепит его новую позицию. Он также пообещал вызволить обвиняемых членов «Аль-Каиды» из йеменских тюрем и в феврале 2014 года организовал нападение на центральную тюрьму Саны, освободив четырнадцать заключенных
[285].
