На мой взгляд, западной разведке было бы легче убрать Икриму с поля битвы, воспользовавшись его доверием ко мне. И даже если нам не удалось его выследить и устранить, он мог бы поделиться со мной информацией, намекнув на некоторые из планируемых им смертоносных терактов.
Моя отставка также означала, что западная разведка потеряла осведомителя в решении одной из самых трудных задач: выявлении мелких терактов «волков-одиночек». Для контртеррористических агентств это самое сложное, поскольку часто нет ни малейшего следа общения. «Аль-Каида» прекрасно осознавала это преимущество, в 2011 году выпустив видео под названием «Ты отвечаешь только за себя», в котором призвала западных последователей к одиночным терактам
[295].
Бостонские взрывы в апреле 2013 года, а также убийство и попытка обезглавливания британского солдата Ли Ригби на улицах Вулиджа в юго-восточном Лондоне месяц спустя наглядно продемонстрировали, что подобные нападения в будущем могут стать эпидемией. В обоих случаях боевики, жившие на Западе, совершали теракты без связи с какой-либо группировкой. Я понимал их мотивы и путь их радикализации, потому что сам прошел такой же.
Один из двух вулиджских убийц — британский обращенный нигерийского происхождения Майкл Адеболаджо
[296] — ходил со мной в одну группу «аль-Мухаджирин» в Лутоне
[297].
Подобные атаки «волков-одиночек» практически невозможно предотвратить без агента «внутри», замечающего изменение поведения или внешности, становящегося свидетелем странных вопросов или признаний. Дважды за время работы я сообщал западной разведке о замыслах терактов радикальных фанатиков, решивших устроить бойню на улицах Европы, потому что заговорщики рассказали мне о своих планах.
Проповеди и писания Авлаки вдохновили обе эти атаки даже из могилы. Бостонские бомбисты сделали бомбы из скороварок по рецепту журнала «Инспайр»
[298]
[299]. После смерти Авлаки его проповеди набрали еще большую популярность среди радикально настроенных мусульман на Западе, поскольку их главный призыв настолько же прост, насколько и соблазнителен: Соединенные Штаты и их друзья ведут войну с исламом, и Аллах требует от мусульман отвечать любыми средствами
[300].
Этот призыв слишком многие среди тех, кто чувствовал себя выброшенным на обочину жизни, подвергшимся дискриминации, лишенным корней или просто одиноким, восприняли как адресованный лично им.
После публикации первой статьи газетчики «Юлландс-Постен» перевезли меня в деревенскую гостиницу в Англии. Ради моей собственной безопасности и для того, чтобы держать подальше от конкурирующих СМИ. Однако я чувствовал себя обязанным зайти в местный полицейский участок.
Доброжелательный сержант подумал, что я свихнулся, когда я рассказал ему свою историю, и заявил, что мне нужна защита.
— Просто погуглите «Мортен Сторм», — сказал я. Тотчас всплыла первая страница «Юлландс-Постен» с моей фотографией.
В городке, где ежедневными клиентами были пьяные дебоширы, я был редкой птицей.
— Минуточку, сэр, — сказал сержант.
Час спустя прибыли два детектива и признались, что понятия не имеют, что со мной делать.
— В жизни не встречал человека вроде вас и не встречу, — криво улыбнувшись, сказал мне один из них. И меня передали вверх по иерархии моим старым друзьям в МИ5.
На следующий день в участок пришла средних лет женщина — простое лицо, поджатые губы, деловая короткая стрижка. С ней мужчина-офицер, представившийся Китом, высокий и добродушный, лет пятидесяти. Я насколько мог подробно все рассказал, вплоть до опасений, что американцы пытались меня убить в Йемене. Пара делала заметки, но говорила мало.
Время от времени в дверь просовывал голову сержант, чтобы спросить, не принести ли нам чего-нибудь перекусить. Он явно наслаждался маленьким цирком из мира Джеймса Бонда в своей епархии.
До конца нашей работы ни один из офицеров МИ5 практически ничего мне не сказал.
— Вы должны понять, — сказала женщина, — у нас перед вами больше нет обязательств, вы больше у нас не работаете. Это проблема ваша, датских властей и американцев. Не понимаю, почему вы решили перевалить ее на нас.
Я вспомнил телефонный разговор в апреле 2010 года с куратором из МИ5 Кевином у стойки регистрации бирмингемского аэропорта: «Мортен, если ты сейчас туда полетишь, ты должен понять, что мы больше не встретимся».
Несмотря на это, беспокойство МИ5 о возможных непредсказуемых побочных последствиях дальнейших утечек информации побудило пригласить меня на новую встречу в соседний город. В дело вступил высокий крупный и разговорчивый предпенсионного возраста лондонец по имени Грэм.
МИ5 хотела изучить основы возможной договоренности. Когда мы встретились в конференц-зале, несколько детективов затаились на парковке и в холле гостиницы. На сей раз мобильный телефон у меня изъяли. Не представившаяся женщина в туфлях на низком каблуке расспрашивала о будущих статьях в «Юлландс-Постен». Пока вышла только одна. Если я заявлю газете, что хочу прекратить публикации и откажусь от других возможностей высказаться — включая появление в «60 минутах», — британская разведка рассмотрит возможность перевезти меня в Канаду или Австралию. С другой стороны, можно обсудить работу наставника осведомителей в мусульманском сообществе или помощника бывшим агентам при уходе на пенсию. Они даже попросили, чтобы я написал сочинения на обе темы.
