В середине мая Омар Бакри помог организовать протест у посольства США на площади Гросвенор-сквер в Лондоне, куда вместе с его последователями я отправился из Лутона
[56].
Видео демонстрации еще доступно в Интернете
[57]. В толпе выкрикивающих оскорбления пакистанцев и арабов заметен высокий широкоплечий датчанин, топчущий звездно-полосатый флаг, тлеющий на лондонской мостовой, и скандирующий: «Бомби, бомби США!», «Помни, помни 11 сентября!».
Выкрикивали мы самые провокационные лозунги. Потом опустились на колени в молитве. После чего, к моему удивлению, человек 200 протестующих улетучились, словно пара лозунгов могла вернуть уважение к исламу и заставить дипломатов Большого сатаны дрожать за пуленепробиваемыми стеклами посольства.
Я был в ярости. Едва я ощутил прилив адреналина, как протест завершился. Не бойцы, а бабы. Надо было атаковать полицейский кордон и попытаться прорваться в посольство. Скорее всего, мы получили бы ранения и подверглись арестам, но по сравнению с оскорблениями, нанесенными нашей вере, это был бы булавочный укол. Я был зол и разочарован в Омаре Бакри. Он произнес пламенную речь и сразу ретировался в лимузине. И вся недолга. Я даже усомнился в его связях с иракскими и другими джихадистскими группами.
В тот вечер я вернулся в Лутон, преисполненный решимости разоблачить болтунов, провозглашающих джихад, но боящихся поступиться комфортом. Со страстью недавно прозревшего я бросился изучать салафию и джихад. Как простой мусульманин, я не мог претендовать на составление фетвы, но хотел опубликовать брошюру «Разоблачение лжесалафитов».
Следующие пару недель я дни и ночи напролет писал памфлет, распухший до трактата — свыше 140 страниц строго аргументированных доказательств, с цитатами из Корана и древних ученых. Лжесалафиты любили поболтать, а сами состояли в тайном союзе с неверными, вторгшимися в мусульманские земли.
«Лжесалафиты нашего времени находят тысячу и одну увертку, отрицая долг каждого мусульманина вести джихад в Ираке и других исламских странах, а также отрицая, что пособники кафиров (неверных) в их крестовом походе против ислама являются вероотступниками».
В конце я призывал к оружию:
«Ваш долг как истинных мусульман состоит в поддержке мусульманских братьев и сестер, гибнущих от рук новых крестоносцев и евреев, я прошу вас хотя бы молиться за них и собирать для них средства, а если можете, отправляться туда, где сражаются ваши братья, или, по крайней мере, помочь тем, кто хочет туда попасть».
Интеллектуально я уже был готов сражаться.
Июньским утром 2005 года мои научные изыскания прервал стук в дверь нашего двухквартирного дома. (К тому времени мы переехали на Помфрет-авеню, еще одну ничем не примечательную улицу Лутона.) Я глянул через окно спальни и увидел полицейского. Постучали снова. Я шепнул Кариме сказать, что меня нет дома.
С лестницы я слышал разговор.
— Что вам надо? — спросила Карима.
— Полиция. Нам необходимо поговорить с мистером Стормом.
— Его нет дома.
— Он дома, нам известно, что он дома.
Я оделся и вышел. Офицер говорил спокойно, но не представился.
— Мистер Сторм, не могли бы вы пройти со мной? Мы хотим задать вам пару вопросов.
Все казалось привычным, уже сотню раз проделанным им ритуалом.
— Нет, — ответил я. — С вами я пройти не могу, но если хотите, можете войти в дом.
Он отказался, и я спросил, в чем дело.
— Ваш автомобиль видели на заправочной станции. Тридцать фунтов топлива, сидевший за рулем уехал, не заплатив.
Я знал, что это вранье. Не придумали ничего лучше.
— Возьмите ключи. Пойдите, гляньте на бензиномер. Никто тридцать фунтов топлива не заливал.
Я пошел с ним и открыл автомобиль. Едва я включил зажигание, полицейский растаял. Вместо него, открывая пассажирскую дверь, стоял молодой мужчина в костюме.
— Мистер Сторм, меня зовут Роберт. Я из британской разведки.
Его слова были как удар под дых.
— Добро, — промямлил я, вылезая из машины. — О чем вы хотели со мной поговорить?
— То, о чем мы будем говорить, опасно, — сказал Роберт, — очень, очень опасно. И очень важно.
В чем опасность, мне было не совсем понятно. Я пригласил его зайти в дом, но он отказался, и мы стояли рядом с машиной. Немного придя в себя, я поразился, насколько он молод. Скорее всего, вчерашний выпускник, и это его первое дело.
Я подумал, что в службе безопасности узнали о моем срыве с наркотиками и считали, что на этом меня можно подцепить.
— Могу я задать вам несколько вопросов? — спросил он снова. Я заметил взгляды, которые бросали на нас через улицу уезжающие на работу соседи.
— Мортен, — произнес он, стараясь говорить легко и непринужденно, — у нас в Великобритании очень опасная ситуация с терроризмом.
— Во-первых, меня зовут Мурад, — ответил я. — Во-вторых, мусульман вам бояться не стоит. Террором тут занимались католики, ИРА, почему бы вам не поискать католиков или испанцев из ЭТА? Почему вам не дают покоя мусульмане? В Великобритании мусульмане никогда не устраивали терактов.
Войдя в роль, я перешел к Ираку.
— Сколько сотен тысяч детей вы убили? Ждали, что мусульмане не разозлятся? Думали, сможете убивать людей и избежите возмездия? Я вас не боюсь. Хотите, соберу вещички, и везите меня в тюрьму.
Роберт улыбнулся и покачал головой.
— Мы не хотим вас арестовывать. Мы просто хотим кое-что у вас спросить.
И датский мусульманин и сотрудник МИ5 вступили в дискуссию прямо на Помфрет-авеню, в шаге от Тритоп Клоуз, в Лутоне.
Но общие рассуждения закончились.
— Что вы думаете об Абу Хамзе? — спросил он.
Абу Хамза аль-Масри — воинственный имам из Египта, «Капитан Крюк», как за протез руки прозвали его беспардонные английские таблоиды. Он утверждал, что потерял руку при разминировании в Афганистане. Он был имамом лондонской мечети в Финсбери-Парк в Северном Лондоне
[58].
