— Ты узнаешь его по длинным волосам, — сказал мне Варсаме.
Мы встретились в сомалийском ресторане в Найроби. Он уверенным шагом прошел и сел в угловой кабинке, которую выбрал я. У Икрима в самом деле были длинные кудри, и я прозвал его «Длинноволосый». С ним был его шофер Мохаммед, кениец из Сомали.
Икрима был сложен как кенийский стайер, у него была ухоженная бородка и блестящие белые зубы. Он был сомалийско-йеменского происхождения — отец из йеменского племени анси. Позже, скрываясь от властей, он начал менять внешность, в какой-то момент у него были пышные усы а-ля Саддам Хусейн
[127].
Нас роднило общее скандинавское прошлое. Он говорил на норвежском, а также на английском, французском, арабском, сомалийском и суахили. Рос в Кении, семья принадлежала к среднему классу. Первые годы жизни Икрима провел в Момбасе, на побережье Индийского океана, потом семья переехала в Найроби. Он сказал мне, что четыре года назад переехал в Норвегию, чтобы найти работу и получить статус беженца.
— Они так и не дали мне осесть, — сказал он. — Я чувствовал себя чужаком. И начал пропадать в мечети.
Икрима показался мне веселым и резким — умнее пославшего его Варсаме. Он был очень честолюбив и непоколебимо верил в Священную войну. Поглощая козье мясо и лахох — сомалийский хлеб, — он рассказал, что в 2006 году в рядах «Союза исламских судов» сражался в Могадишо с эфиопами.
— Ты знаешь датского обращенного Али? — спросил он.
— Конечно! — воскликнул я. — Он позвонил с войны. Он обезглавил одного из сомалийских кафиров.
— Субханаллах [Пречист Господь!], — не мог поверить Икрима. — Я был с ним: снимал этот благословенный поступок на телефон.
Он принялся весело описывать казнь: как Али пинком сбил шпиона с ног, налег сверху и медленно отпилил бьющемуся в агонии голову.
Когда эфиопская армия окончательно изгнала «Союз исламских судов» из столицы и с большей части территории центральной части Сомали, Икрима вернулся в Норвегию, но политическое убежище получить не смог. Около года провел в Лондоне, а в 2008 году вернулся в Восточную Африку. Теперь он работал курьером Варсаме и других командиров «Харакат аш-Шабаб», курсируя между Сомали и Кенией.
Я боялся, что он скажет об арестах в Найроби, после передачи оборудования у отеля «Интерконтиненталь» в прошлом году. Но он о них не упомянул, и, похоже, в «Харакат аш-Шабаб» не проследили взаимосвязи. Мне пришлось напомнить себе о необходимости быть осторожнее и не позволять кураторам ставить меня в положение, когда кто-то мог увидеть очевидные совпадения во взаимосвязанных событиях.
После обеда Икрима взял ноутбук для Варсаме из моего гостиничного номера.
Я по Найроби с Икримой ездил в белой «Тойоте» Мохаммеда. Мохаммед был бойким парнем, говорил на суахили и приличном английском. В Найроби жил в районе Истли и так же, как и я, подрабатывал таксистом, но в основном ездил по заданиям «Харакат аш-Шабаб». Мог отвезти вас на тайную встречу в Найроби или в Сомали. Также давал приют боевикам «Харакат аш-Шабаб».
Продираясь сквозь хаос уличного движения Найроби, Мохаммед совершал сложные маневры, проверяя, нет ли за нами слежки. Рвал с места, едва загорался зеленый, проехав с милю, резко тормозил и делал случайный поворот. Иногда проезжал на красный, отрываясь от ближайших автомобилей.
В Найроби мы заезжали в любимые злачные места Икримы, в том числе торговые центры. Этот город он знал очень хорошо. Я смог оценить, насколько он полезен «Харакат аш-Шабаб».
Икрима, о котором я рассказал на бангкокской встрече, кураторов заинтересовал и встревожил. В их поле зрения он не попадал, но его деятельность свидетельствовала о растущей в Кении сети «Харакат аш-Шабаб». Западная разведка распыляла силы, пытаясь справиться и с метастазами «Аль-Каиды», и с независимыми радикальными группами. Теперь к клубу добавлялась еще и группировка «Харакат аш-Шабаб» с целым легионом иностранных последователей.
Весной 2009 года Варсаме, командир уже сотен боевиков
[128] «Харакат аш-Шабаб», попросил больше снаряжения, но совершил ошибку, написав, что оно для кенийца, «мистера Джона». Мне следовало дать знать, когда я буду в Найроби, а он устроит мне нелегальный переход сомалийской границы для доставки груза и встречи с мистером Джоном.
Выяснилось, что «мистер Джон» — это Салех Али Салех Набхан: фигура, чрезвычайно интересовавшая западную разведку. Хотя Набхану не было 30, его подозревали в причастности к взрывам в посольстве в США в Найроби в 1998 году, на курорте в Момбасе в 2002 году и совершенному в тот же день неудачному ракетному обстрелу взлетавшего из аэропорта Момбасы израильского авиалайнера. Он считался самым опасным боевиком «Аль-Каиды»
[129] в Восточной Африке, а Варсаме и Икрима были его протеже.
«Харакат аш-Шабаб» насаждал средневековые традиции и запрещал телевидение и спорт, но Набхан жить не мог без мобильного телефона «BlackBerry» и ноутбука. (Парадокс Сомали — у всех командиров боевиков были хорошие мобильные телефоны.)
Джед, теперь мой главный контакт в ЦРУ, попросил меня приехать в отель «Аскот» в Копенгагене, чтобы обсудить миссию, которую они имели в виду.
Со стороны датчан на встрече присутствовал новый агент, Андерс. Рыжий, высокий и крепкий, Андерс был так же неформален, как и его коллеги, но выделялся умом и знаниями. Выучил арабский в Сирии и Ливане и понимал регион. Служил в армии, потом внимательно следил за ростом воинственности исламского фундаментализма. Я сразу же отметил его, поскольку из всех моих кураторов лишь он упорно трудился, чтобы понять мотивы «Аль-Каиды» и ее сторонников. Он был прежде всего аналитиком, и остальные дразнили его книжным червем и ботаником. Еще из-за относительной молодости его называли «щенком». Но домашнее задание он приготовил и предоставил мне бесценную информацию о структуре «Харакат аш-Шабаб» и ее лидерах.
Джед был еще напористее, чем всегда. Он почуял запах крови: шанс достать одну из самых опасных фигур «Аль-Каиды». «BlackBerry» и ноутбук он толкнул мне через стол для совещаний в пентхаусе.
— Это мистеру Набхану с нашими наилучшими пожеланиями, — сказал он.
Я не сомневался, что ЦРУ поработало с аппаратным обеспечением. Я узнал, что мобильные телефоны и ноутбуки имеют уникальный цифровой код, позволяющий определять местоположение. Включенный телефон можно отследить, даже когда по нему не звонят, поскольку он постоянно передает слабый сигнал для поиска ближайшей центральной станции. То же самое с портативными компьютерами с поддержкой Wi Fi, ищущими подключение к Интернету.
