Обстановка накалилась. Дружеские подначки и шутки ушли в прошлое. Иногда Алекс ускользал с виллы и шел вниз к причалу, чтобы не слышали его телефонных разговоров. Я заметил, как он жестикулировал, отрывисто говоря по мобильному. Явно отдавал приказы, подумал я. И еще мне показалось, что Джед стал чаще курить. Но меня беспокоило то, что в своем стремлении ускорить операцию ЦРУ упускает важные детали.
Американцы были недовольны тем, что я по собственной инициативе повел Амину в «Макдоналдс», а не в бар/ресторан, который они так тщательно выбрали.
— Мы просим, чтобы на этот раз вы сделали так, как мы сказали, — отчеканил Алекс.
— Просто мне это показалось нелогичным, — парировал я, раздраженный его высокомерием. Но спорить мне не хотелось.
Я сел за составление письма Авлаки о статье в «Нью-Йорк таймс» о санкционированном убийстве.
«Пусть Аллах проклянет за это американцев — нечистых свиней и кафиров», — написал я как истинный джихадист.
Прочитав черновик, Алекс нахмурился.
— Как вы можете такое писать, это просто недопустимо, — недовольно произнес он.
К моему изумлению, первым подал голос Андерс.
— Знаете что? Мы всегда так пишем. У нас, датчан, свои методы, — язвительно сказал он.
Алекс обернулся к молодому датчанину, Андерс не отвел взгляда. Алекс встал и молча вышел через стеклянную дверь в сад.
Чуть позже Кланг отозвал меня на кухню:
— Не волнуйся, Мортен, мы напишем, как было, когда наш друг уедет.
Но передо мной встала еще одна дилемма — кураторы, не зная обычаев салафитов, ее проглядели. Я не мог пригласить Амину в гостиничный номер в Вене и снять ее без паранджи. Это серьезно противоречило моим религиозным устоям. Тем не менее одна возможность оставалась.
К этому времени мы с Фадией перебрались из Бирмингема в соседний Ковентри. Роли Роуд была гораздо привлекательнее бирмингемского Алум Рока. По обе ее стороны высились аккуратные блочные дома еще довоенной постройки. Из Роскилле я приехал с деньгами, якобы заработанными на стройке в Дании, и пока мы готовили ужин, обрисовал план действий.
— Дорогая, помнишь, шейх Анвар говорил мне, что ищет жену на Западе? Ну, так вот — я нашел ему женщину через Facebook. Она из Хорватии.
Жена удивилась.
— Западной женщине захотелось поехать в Шабву? И она там выдержит?
— У нее самые серьезные намерения — она без ума от шейха. Мне надо тебе кое-что объяснить. Мне пришлось съездить в Вену и ее встретить. Об этом меня попросил он.
— Почему ты раньше мне ничего не сказал? — недоумевала Фадия.
Ее задели моя скрытность и встреча с молодой хорваткой в далекой Вене.
— Просто не хотел тебя в это втягивать. Некоторые западные правительства считают Анвара террористом. И потом все произошло совершенно неожиданно.
К счастью, новости Фадия смотрела редко и понятия не имела, что США объявили охоту на Авлаки.
Я взглянул на нее. В ее темных миндалевидных глазах блеснули слезы.
— Иногда у меня такое чувство, что я тебя совсем не знаю, — призналась жена.
— Извини. Но я тут кое-что придумал. Анвар хочет, чтобы я вернулся и записал ее на видео. Ну, чтобы он мог на нее посмотреть. Но один я ехать не могу. Понимаешь, наша религия запрещает встречаться с незнакомой женщиной наедине. Пророк говорит: «Никогда мужчина не бывает с женщиной наедине, третий с ними — Сатана»
[165].
Мои слова Фадия восприняла с облегчением, ее успокоило, что моя салафитская вера исключает супружескую измену.
— Так что, — продолжил я после долгой паузы, — не поехать ли нам вместе? Я буду знать, что не запятнаю чести, а ты сможешь завоевать ее доверие. И мы окажем большую услугу Анвару. А потом мы могли бы немного побыть в Вене.
Трюк удался.
27 апреля мы вылетели в Вену. Я подумал, что отправку Авлаки видео его будущей жены нельзя считать «пособничеством терроризму». В любом случае Фадия невольно помогает найти объявленного в розыск. Мы сняли номер в скромной гостинице в центре Вены. Амина пришла в больших модных солнцезащитных очках и черном хиджабе. Я представил ей Фадию и объяснил, что как правоверный мусульманин не могу остаться с ней наедине. К счастью, женщины быстро нашли общий язык. Мне показалось, присутствие Фадии придало Амине уверенности.
Я еще раз спросил ее, действительно ли она хочет выйти замуж за Авлаки. Чтобы убедиться, что таково ее желание.
Мне не давала покоя четверть миллиона долларов, обещанная за роль свата. Походило уже не на борьбу с терроризмом, а на выгодный бизнес. Я подозревал, что американцы хотят убить Авлаки ракетным ударом, едва тот встретится с новой женой, и это меня мучило.
На своем ноутбуке я показал ей записанный Авлаки пятидесятисекундный видеоклип. На розово-цветочном фоне сидел имам в белой тунике, на голове, поверх традиционной белой куфии, повязанный как бандана медно-красный шарф. После всех обрушившихся на него бед я ему почти сочувствовал. Время от времени он поправлял очки. Это была соблазняющая версия видеопроповеди.
«Эта запись сделана специально для сестры Амины по ее просьбе, а также для брата, с которым ты общаешься, который передаст эту запись и заслуживает полного доверия».
«Я молюсь, чтобы Аллах наставил тебя на лучший для тебя путь… лучший во всем, лучший в том, что касается этого предложения».
Он также попросил, чтобы она послала ему видеосообщение.
Услышав его слова, Амина сразу заулыбалась, и глаза ее засияли. Ее поразило теплое отношение к ней человека, которого она так почитала.
Фадия, стоя за камерой, старалась успокоить Амину. Через объектив, в котором было видно только лицо, Амина обратилась к Авлаки. По голосу чувствовалось, как она волнуется.
«Я просто хочу сказать вам, что сейчас я очень волнуюсь и мне очень неловко за себя, но я все равно запишу это. Чтобы вы увидели меня и убедились, что со мной все в порядке. Я сделаю все необходимое, чтобы продолжить идти избранным мною путем… Я пошлю вам еще одно послание, это будет очень личное сообщение — Иншааллах!»
Для меня это было сигналом выйти из номера и оставить женщин одних. На второй записи Амина выглядела совсем по-другому. Сняла хиджаб, светлые волосы рассыпались по черной блузке. Собрала заколкой на затылке подстриженные лесенкой пряди и — отнюдь не случайно — показалась намного моложе. Немного туши для век и блеска для губ сделали ее куда привлекательней. Она явно пыталась обольстить Авлаки.
«Брат, вот так я выгляжу без хиджаба, теперь вы видите мои волосы. Я вам их уже описывала. Теперь вы увидели меня без хиджаба, и я надеюсь, вы довольны — Иншааллах!» — сказала Амина, слегка наклонив голову.
