Муджиб сказал мне, что недавно передал Вухайши послание саудовцев с предложением сделки. Они пообещали, что все простят Вухайши и его группировке и снабдят их оружием и деньгами, если те согласятся прекратить борьбу против Саудовской Аравии и американцев и будут сражаться с шиитскими мятежниками Северного Йемена. Мне эта идея представилась неосуществимой, как нарушение суверенитета Йемена, но поскольку я слышал это из уст Муджиба, стопроцентной уверенности быть не могло.
Я сменил тему — рассказал об истинной причине своего приезда в Йемен. Я мысленно прогнал наш с ним диалог, но только теперь получил возможность убедиться, заинтересован ли он во мне.
— В Швеции есть братья, которые готовы отомстить за гибель шейха Анвара. Они также готовы присягнуть АКАП, и я в этой связи хотел бы найти способ связаться с Абу Базиром [Вухайши], — объяснил я присутствующим. Мои расчеты строились на том, чтобы наладить канал связи через курьеров, как это было с Авлаки. Это позволило бы мне восстановиться в статусе специального уполномоченного в Европе — ответственного за рекрутирование и доставку добровольцев.
Я говорил правду. Перед тем как отправиться в Йемен, я в шведском городе Мальмё встретился с группой мусульман, искавших возможность выехать за границу для участия в джихаде. И опять же, я вышел на них благодаря знакомству со многими боевиками, с которыми познакомился за предыдущее десятилетие. Датская разведка попросила меня обратиться к Абу Арабу, датчанину палестинского происхождения, который уже принимал меня во время моего приезда в Ливан в 2007 году.
Абу Араб — настоящее имя его Али аль-Хадждиб — какое-то время за участие в исламской экстремистской группировке ФАТХ просидел в ливанской тюрьме. Там его пытали. Датское правительство исполнило свой долг и направило женщину-дипломата для проверки того, как с ним обращались в тюрьме. Но вместо того чтобы поблагодарить ее, он поклялся, что когда выйдет, то убьет ее.
Несмотря на его «подвиги», аль-Хадждибу все же позволили обосноваться в Дании. Когда я рассказал ему о планах возвращения в Йемен, он убедил меня съездить с ним в Мальмё — встретиться с одним из живших там братьев из джихадистской династии Хадждибов. С еще одним братом — Саддамом — я познакомился незадолго до того, как он взорвал себя, когда ливанские силы безопасности пошли на штурм его дома. Другой брат все еще томился в тюрьме за то, что подкладывал взрывные устройства в пассажирские поезда в Германии. Их мать произвела на свет одиннадцать сыновей и — насколько мне известно — ни одной дочери.
Двое из молодого поколения Хадждибов спали и видели, как попасть в Йемен. Один из них — племянник Абу Араба — 19-летний студент-компьютерщик, рослый, худощавый и светлокожий, с коротенькой жиденькой бородкой. Он был одет в джинсы, чтобы не бросаться в глаза службе безопасности. Его двоюродный брат, проживавший в Гётеборге, тоже мечтал поехать в Йемен.
Хадждибы опасались, что их дом прослушивается, и мы вышли на прогулку в один из парков Мальмё. Когда я рассказал им, что возвращаюсь в Йемен восстанавливать контакты с АКАП после гибели Авлаки, молодой студент-компьютерщик был просто в восторге.
— Если ты действительно наладишь связи, мы хотим приехать и дать баят [присягу] Вухайши, и я мог бы редактировать «Испайр», — предложил он.
Я рассматривал Хадждибов как нового «Варсаме» — источник, от которого смог больше узнать о террористической группировке, создать более детальную картину ее намерений и союзов. Я поделился этой идеей с Клангом.
— Эти ребята очень опасны — бомбы с часовым механизмом. Неплохо бы послать их в Йемен, чтобы через них установить новые связи с группировкой, — пояснил я.
Кланг загорелся планом:
— Ты сможешь общаться с ними по электронной почте, не подвергая себя опасности.
Но мы понимали, что мне надо установить контакты с Вухайши, что тогда датская разведка считала маловероятным.
И я рассказал Муджибу о Хадждибах. Может показаться абсурдом, но в агентурной работе я старался не врать. Только так можно не засветиться. Сложно не лгать, а запомнить, где и в чем. Кроме того, свяжись АКАП и вправду со шведскими мусульманскими боевиками, очень важно, чтобы они подтвердили мои слова.
Я уверял Муджиба, что мечтаю отомстить за убийство Авлаки, он пообещал, что свяжется с Вухайши. Я вручил ему напечатанное мною на моем ноутбуке послание для лидера АКАП. В послании этом я не поскупился на обещания, чтобы заинтересовать Вухайши.
«Мои глаза полны слез из-за огромной потери друга, брата и учителя, шахида шейха Анвара аль-Авлаки, да примет Аллах его как набожного человека… Аминь. Его гибель должна быть отмщена кровью кафиров, иншааллах…
Брат Анвар просил меня отыскать братьев в Европе, готовых приехать для прохождения подготовки, а потом вернуться в свои страны и работать во имя нашей веры. Я отыскал нескольких человек, и они готовы поехать, иншааллах».
У меня в запасе была еще одна карта. Мой кенийский друг Икрима, тот самый длинноволосый член «Харакат аш-Шабаб», стремился именно сейчас, когда не стало Авлаки, как можно скорее установить контакт с Вухайши. Если бы я смог как-то свести их, то открылась бы возможность отслеживать связи между различными филиалами «Аль-Каиды», что всегда очень непросто для спецслужб Запада.
«Брат Икрима в Сомали также нашел несколько братьев с европейским и американским гражданством, они ничем не запятнаны и готовы, овладев нужными навыками, вернуться, — писал я. — Этот брат получил специальное послание для вас от вашего учителя из Афганистана»
[224].
Я также доказал, что кое-что понимаю и в вопросах конспирации.
«В этом письме не могу указать свою фамилию, взгляды или национальность, потому что это небезопасно… В будущем связь должна осуществляться через личных посланцев, например, Адиль [аль Абаб] может получать от меня послания и отправлять их вам, и вы можете посылать мне сообщения через своего курьера. Я избегаю пользоваться электронной почтой, мобильной связью, обычным телефоном и т. д.».
Несколько дней спустя я вновь встретился с Муджибом. Он сказал мне, что только что вернулся со встречи с представителями «Аль-Каиды» в подконтрольных племенам районах и передал им послание.
— Я даже, если хотите, могу организовать вам встречу с Абу Базиром, возможно, на Новый год, — заверил он меня.
— Да, конечно, это определенно понадобится.
Такая встреча стала бы самой опасной из всех моих миссий. Учитывая непримиримую вражду между правительственными силами и «Аль-Каидой» в подконтрольных племенам районах, она к тому же представлялась весьма маловероятной. АКАП как раз атаковала подразделения йеменской армии на юге и планировала организовать теракты в Америке.
Муджиб пообещал передать мне 16 Гб неотредактированных видеозаписей от АКАП для показа сочувствующим в странах Запада. Возродить журнал «Инспайр» после гибели Авлаки и Самир Хана так и не удалось, но территориальные завоевания в Южном Йемене всячески стремились обнародовать. Недавно Абдул показал мне видео американского посольства в Сане и примыкающего к нему отеля «Шератон». «Шератон», в отличие от большинства первоклассных отелей, был обложен мешками с песком, а на крыше располагались посты американских солдат — видимо, морских пехотинцев. Абдул сказал мне, что в группе считали, что контртеррористическими операциями американцы руководили прямо из отеля.
