Боевики вернулись в дом, быстро помолились и поспешили в окопы, оставив меня одного. Уезжая, наглухо заперли тяжелые ворота снаружи. Я слышал грохот артиллерии и рев реактивных истребителей в небе. Потом неподалеку раздался оглушительный взрыв. До меня донеслись крики женщин и детей.
Что если дом, в котором я сижу, — их цель? — внезапно подумал я. Я вышел на крышу дома, но прыгать было слишком высоко. Я был в ловушке.
И тут я с ужасом вспомнил то, что заставило забыть все страхи обстрелов и бомбежек.
В машине шейха аль-Абаба я оставил рюкзак. В одном из его карманов лежала флэшка с записью моего разговора с сотрудником ЦРУ Майклом.
Я напрочь об этом забыл!
Все! Мне конец.
Вспомнив об оставшихся в Европе жене и детях, я подумал: интересно, как они воспримут эту новость. Улегшись на пол, я обреченно уставился в потолок. Я горько пожалел, что смотрел все эти видео жестоких обезглавливаний.
Несколько часов спустя вернулись шейх аль-Абаб с боевиками и Абдулом. Мне показалось, что тот ранен. Я старался держаться как можно непринужденнее, но сам удивляюсь, как меня не вырвало. Шейх улыбнулся.
— Ты забыл в машине, — сказал он, вручая мне рюкзак. Когда я, улучив момент, заглянул в карман, флэшка была там. Я чуть не завопил от восторга и облегчения.
Пора было ехать дальше. Я вскочил на заднее сиденье «Тойоты 4X4» рядом с Абдулом и молодым саудовцем. Аль-Абаб ехал рядом с водителем. Пару минут спустя он обернулся и приказал нам пригнуться. Несколько минут мы так и ехали, уставившись в пол, пока нам не разрешили поднять головы.
Потом машина остановилась, и рядом со мной сел еще один пассажир. Разглядев его, я узнал Насира аль-Вухайши — редкая бородка, маленькие, близко посаженные глаза под племенным платком и характерная вечная усмешка.
— Салам, — бодро приветствовал он меня. Мисвак — йеменская щетка для чистки зубов, рекомендованная Пророком, — торчала в уголке рта.
Только ростом он был ниже, чем я думал.
— Мурад, я знаю, кто ты. Анвар мне о тебе рассказывал, и я получил твое послание. Я должен тебе сказать, что у Амины все как нельзя лучше. И да вознаградит тебя Аллах за то, что ты сделал для нее и для шейха Анвара, — сказал он.
За нашей машиной ехала еще одна, битком набитая вооруженными телохранителями Вухайши. Мы доехали до маленькой фермы под Джааром, потом вышли и пересекли кукурузное поле. Усевшись в тени деревьев, достали еду — ягненка с рисом. Деревья защищали от беспилотников, которые могли кружить поблизости.
Я подумал, что всего этого мне просто не съесть. В порыве гостеприимства лидер АКАП украдкой подгребал ко мне куски ягненка, а сам на еду не налегал. Неудивительно, что он был таким субтильным.
За едой шейх аль-Абаб передал Вухайши просьбу молодого бородатого саудовского боевика как можно скорее стать шахидом. Вухайши помолчал, что-то пробормотал под нос, а потом сказал — мол, он не один такой, перед ним еще много желающих, поэтому спешить некуда, надо дождаться, пока придет его черед. Молодого саудовца, похоже, эта новость опечалила. Я убеждал себя, что все это мне не снится — обсуждать теракты смертников за обедом!
Вухайши меня очаровал. То же тихое смирение, как и у его наставника, бен Ладена, та же харизма. Боевики обожали своего лидера и ради него были готовы на все. Не приходилось удивляться тому, что в перспективе в нем видели главу всей «Аль-Каиды».
Я закатал рукава, чтобы приступить к еде, и тут Вухайши заметил одну из моих татуировок. Молот норвежского бога Тора, однако рисунок легко можно принять за христианский символ.
— Это не крест? — приподняв бровь, поинтересовался Вухайши.
— Нет, — ответил я, усмехнувшись, и объяснил эмиру «Аль-Каиды», что еще в подростковые годы мне на предплечье вытатуировали молот Тора. И дал Вухайши ускоренный урок норвежской мифологии. К счастью, он все воспринял со смехом.
На самом деле эта татуировка не относилась к моим байкерским денечкам. В конце прошлого года я зашел в тату-салон в Копенгагене, где мне и набили молот. Это было опрометчиво. Заметь кто из боевиков, что я внезапно обрел молот Тора, мне пришлось бы объясняться. А может, я подсознательно пытался вырваться из смирительной рубашки своего прикрытия и еще раз напомнить себе, кто я такой на самом деле.
Вухайши приказал остальным отойти на другую сторону песчаного поля, чтобы мы смогли поговорить с глазу на глаз.
— Хорошо, что ты здесь, — сказал Вухайши. — Я уже собрался уезжать, но услышал о твоем приезде и решил остаться.
Я рассказал ему, что принял баят, но как я уже раньше объяснял Авлаки, не могу участвовать в резне мирного населения.
— Понимаю тебя. Но и тебе пора понять: в исламе нет такого понятия, как «мирное население», если речь идет о кафирах. Свои органы власти и правительства они выбрали сами, — ответил Вухайши.
«Опять эта демократия», — подумал я.
Возникла пауза.
— Однако будь моя воля, я бы атаковал только военные объекты, — добавил Вухайши.
Вухайши страстно заговорил о том, что, мол, настанет день, когда по всему Йемену утвердится шариат.
— В хадисе сказано, что торжество ислама придет из Абьи, — сказал он, повторяя слова Авлаки.
Вухайши подтвердил рассказ Муджиба о предложенном саудовцами мирном договоре, однако он от него наотрез отказался.
Я сказал Вухайши о письме его бывшего учителя, которое хотел переслать ему Икрима, мой контакт в «Харакат аш-Шабаб», также предлагавший себя связным между АКАП и сомалийскими боевиками. Мне надо было показать Вухайши свою полезность.
— Именно я направил вам Варсаме, — сказал я ему.
— О да, того брата, которого арестовали на корабле. Это был очень хороший брат и всегда оставался на передовой. Никогда и ничего не боялся. Позор, что он теперь у кафиров.
— Вообще-то у нас есть связи кое с кем из братьев в Сомали.
Я также рассказал ему о группе боевиков в Мальмё в Швеции и моем стремлении рассчитаться с кафирами за гибель Авлаки.
Вухайши заинтересовался молодым студентом-компьютерщиком.
— Он говорит по-английски? — поинтересовался он.
— Говорит.
— Тогда он сможет работать в «Инспайр», мы это устроим, — ответил Вухайши. Еще мы поговорили об Авлаки. А потом вспомнили 16-летнего Абдулрахмана, сына имама Авлаки, убитого беспилотником всего спустя месяц после отца
[229]. Я помнил его по тому вечеру 2006 года еще маленьким мальчиком, с гордостью показывавшим отцу домашнюю работу и занимавшимся с моим сыном Усамой.
Хотя целью беспилотника были боевики, из-за возраста и американского гражданства Абдулрахмана в США эту атаку восприняли неоднозначно. Вухайши сказал, что Абдулрахман незадолго до гибели официально вступил в АКАП.
