Я был в восторге от такой перспективы подобного применения сети моих контактов. Считаные дни спустя после моего ухода передо мной внезапно открылось светлое будущее. Семейная жизнь и приближающаяся зрелость, возможно, начали смягчать мой крутой нрав.
Когда мы расходились, Шеф Томми положил мне руку на плечо.
— Вы оказываете нам большую услугу.
— А знаете что? А не почтить ли нам память Аманды? — предложил я, напомнив им псевдоним Элизабет Хансон, агента ЦРУ, завербовавшей меня и в декабре 2009 года погибшей на базе Кэмп Чепмен в Хосте, Афганистан.
И мы решили назвать миссию «Операция Аманда».
Глава двадцать шестая
Китайские шепотки
Май 2012 года
11 мая 2012. Изумительный рассвет конца весны. По пути из Хельсингёра в Копенгаген я видел тракторы, бесконечно утюжившие вылизанные поля. Чисто деревенский буколический пейзаж, резко контрастировавший с сумбуром в моей душе. Началась моя заключительная командировка. В чемодане лежала слегка «усовершенствованная» косметичка для Амины (и Касима аль-Райми). И еще я прихватил портативный холодильник для Вухайши, передававшийся для пересылки Ибрагиму аль-Асири. Холодильник этот также был снабжен следящим устройством.
Накануне вечером все агенты-датчане во главе с Шефом Томми организовали ужин в мою честь. Я чувствовал себя грустновато и неловко — уж очень все походило на расставание. Шеф Томми вручил мне 5000 долларов на расходы.
В копенгагенском аэропорту предстояла еще одна формальность. Йеспер заполнил официальный бланк, подтверждавший, что упаковку гексамина у меня конфисковали. Датской разведке очень не нравилось через меня снабжать гексамином «Аль-Каиду», но Вухайши хотя бы убедится в том, что я пытался провезти брикеты.
Когда я в Дохе садился в самолет до Саны, мне казалось, что я пребывал на пике стресса. Я мысленно перебирал все: успокоительные напутствия Шефа Томми, обещание датской спецслужбы не забывать о моей жене, преданность Абдула и его реакцию на мое обличительное послание. Каким ветром его вообще занесло в Китай? И если занесло, то по чьей милости? Я чувствовал, будто карабкаюсь по крутой горе, изобилующей расщелинами и предательскими валунами. И я мог угодить в любую расщелину, схватиться за любой не служивший опорой камень. Но перспектива дойти до вершины и, ведомый западными кураторами, подобраться к Вухайши и аль-Асири вселяла в меня чувство уверенности. Как и осознание грядущей платежеспособности.
В таможенном зале в Сане никто не обратил внимания на холодильник: таможенники привыкли к иностранцам, ввозившим подобные устройства. Я разместился в апартаментах, снятых на 50-й улице — магистрали, прорезавшей южную часть города. Я ждал. Шеф Томми заверил меня, что Абдул вернется в Йемен из Китая на следующий день после моего приезда. Я понятия не имел, откуда у него такая уверенность, однако в указанный день Абдул так и не появился. Я мучился клаустрофобией, я физически не мог выбраться из своих апартаментов и приступить к осуществлению операции без посредника, а он, мой главный посредник, пребывал за тысячи миль от меня. Выпросив у взволнованной жены Абдула номер телефона, которым он пользовался в Китае, я отправил ему СМС
[252].
«Приезжай ко мне сюда», — ответил он.
«Почему бы тебе не приехать в Йемен?» — недоумевал я.
«Не могу, брат, но я должен тебя увидеть».
Несколько секунд спустя телефон зазвонил. Это был Абдул. Чувствовалось, что он взволнован.
— Мурад, ты должен приехать сюда. Я не могу сказать тебе по телефону, в чем дело.
— И поэтому зовешь меня в Китай?
— Да, ты должен приехать, это очень важно.
— Дай мне обо всем подумать, — недоверчиво ответил я.
Сознательно пойдя на риск, я позвонил Сёрену в Данию.
— Как ты думаешь, тебе удастся убедить его возвратиться, если туда съездишь? — спросил Сёрен.
— Удастся, — ответил я.
— Тогда заказывай билет, — велел он. — Но не бери с собой тот iPhone, который мы тебе дали.
Возможно, Абдул выбрал Китай, чтобы быть уверенным, что окажется вне контроля ЦРУ.
Едва успев прибыть в Йемен, я вынужден был снова куда-то отправляться, пересаживаться в Дохе на рейс до Гонконга. Мне предстоял еще один девятичасовой перелет. Сидя в самолете, я разглядывал просторы Индии, ее загадочные зеленые холмы, потом джунгли Мьянмы, поразившие меня, невзирая на всю непредсказуемость моей миссии. Я никогда не упускал возможности полюбоваться ранее невиданными пейзажами. И на подлете к Гонконгу меня ждало захватывающее зрелище: высокие небоскребы, обступившие крутые холмы и деревянные лодчонки под оранжевыми парусами, сновавшие между островами.
Из аэропорта я перебрался на материк и направился на железнодорожный вокзал Шэньчжэнь — огромное здание из стекла. Я размышлял о Йемене. Лежавшая в девяти часах полета Сана отстала лет на девяносто. Арабский мир вообще плелся где-то далеко позади.
Недавно ввели в эксплуатацию высокоскоростную железнодорожную магистраль Шэньчжэнь — Гуанчжоу, и я одолел 70 миль примерно за полчаса.
Абдул согласился встретить меня на вокзале в Гуанчжоу, одном из быстро развивающихся мегаполисов Китая. Среди тысяч китайцев, пассажиров из пригородов, спешивших к поездам и в город, отыскать темнокожего низкорослого Абдула труда не составило. Мы обнялись. Он держался скованно.
— Что случилось? — спросил я его.
— Пока что ничего не могу тебе сказать. У нас с собой телефоны, а это небезопасно, — ответил он.
Войдя в апартаменты Абдула, я бросил на пол свой багаж вместе с дешевым мобильным телефоном. Он объяснил мне, что приехал в Гуанчжоу, потому что знал кое-кого из йеменских бизнесменов в этом городе. Мы шли через толчею бесконечных рынков, через площади, по которым носились ребята на роликовых коньках и кувыркались акробаты. Небоскребы выстроились вдоль широкой реки, протекавшей через центр города.
Мы направлялись в гидромассажный салон. Перед входом в номер с джакузи мы разделись. Абдул хотел убедиться в том, что при мне нет записывающего устройства. Когда мы остались одни в пузырившейся воде, Абдул с испугом в глазах заговорил.
— Я должен кое о чем тебе рассказать…
— Ты помнишь то электронное письмо, которое я тебе послал и в котором рассказал о том, что мне стало от них известно в копенгагенском аэропорту. Я в курсе…
Мне просто хотелось опередить его. Мне всегда казалось, что мы с ним в чем-то соревнуемся.
— Но ведь ЦРУ, они же… они собираются уничтожить тебя заодно с террористами, когда мы с тобой отправимся на юг, — пробормотал Абдул.
— Субханаллах — что ты сказал?!
