– Держись! – крикнула Мия.
Мечница стонала в агонии, ее лицо превратилось в кровавое месиво. Она опустила взгляд на движущийся механизм, подняла вверх и покачала головой.
– Отпусти!
– С ума сошла? Карабкайся!
– Я слишком тяжелая, а ты – тощая соплячка! Отпусти!
– Сражаемся вместе или умрем в одиночку!
Ишках стояла на коленях, прижимая руки к жуткой ране в боку, нанесенной двеймеркой, из лопнувшего глаза и изрезанного лица сочилась зеленая кровь. Скривившись, она поползла по песку и взяла упавший меч. А затем, под восторженный ропот зрителей, поднялась с силой горы.
– Убей! – кричала толпа. – Убей!
– Вот дерьмо… – выдохнула Мия. – Мечница, залезай!
Ишках начала идти к ним, в ее лезвиях отражался солнечный свет. Мия сморщилась, пытаясь держаться крепче, пока Мечница подтягивалась вверх. Ее ребра стенали, лицо пульсировало, зубы скрежетали от боли. Руки были заняты, она не могла схватить тени, не могла потянуться к тьме, как делала множество раз прежде…
– …Мия, смотри!..
За приближающейся шелкопрядицей пошевелился Фуриан, снимая шлем. Кожа его челюсти, подбородка и горла покрылась волдырями и была полностью изувечена, легкие с хрипом втягивали воздух. Крики толпы переросли в скандирование, совпадавшее с ритмом каждого биения ее сердца.
– Убей! Убей! Убей!
– Фуриан! – позвала Мия.
Непобедимый поднял голову, увидел, как Мечница пытается залезть наверх по плечу Мии, измазанное кровью лицо девушки, шелкопрядицу, застывшую в нескольких шагах от того, чтобы прикончить их обеих.
– Фуриан! – взревела Мия. – Тьма!
Ишках рыкнула, оскалив иглообразные зубы, и подошла ближе.
– Убей! Убей! Убей!
– Давай же! – воскликнула Мия.
Мечница перелезла через край и протянула ей руку. Ишках замахнулась, находясь всего в двух шагах от них. И, согнув пальцы, ощерившись, Непобедимый потянулся к теням и запутал в них ноги шелкопрядицы.
Ишках споткнулась, недоуменно зашипев. Зрители перестали скандировать и затаили дыхание. Мия вскарабкалась на край платформы, ее лицо скривилось от боли. Фуриан ахнул и упал на живот, теряя хватку на тьме. Ишках шагнула вперед и ранила Мечницу в спину, разрезая кожаную броню. Брызнула кровь, женщина с криком упала, и, отчаянно взревев, Мия вытащила обсидиановый клинок из земли, увильнула от удара Ишках и отрубила ей руку по локоть.
Ишках взвыла, зеленая кровь забила фонтаном. Толпа бесновалась и рычала от ярости. Мия повернулась, припадая к песку, и подсекла ногу соперницы, из-за чего та рухнула на колени. Арена взорвалась, шум стал оглушительным, семьдесят тысяч голосов нарастали в крещендо: «Убей! Убей! Убей!» С палящими солнцами над головой, с гудящей кровью в жилах, с колотящимся в груди сердцем Мия закричала, замахнулась двумя руками и, вложив в этот удар всю свою силу, злость и боль, отрубила Ишках голову с плеч.
В ее лицо брызнула теплая и липкая зеленая кровь. Тело Ишках задрожало, шесть рук судорожно задергались. Она свалилась с края платформы и полетела к мелющим шестеренкам внизу. Мия скривилась при звуке влажного хруста и отвела взгляд, продолжая держать в руке окровавленный обсидиан.
И все же…
«…Я это сделала».
Прогремели фанфары, звонко и ясно, платформы резко остановились. Голос эдитора перекрикивал обезумевший от крови рев зрителей, отражаясь от стен стадиона.
– Жители Итреи! Ваши победители! Соколы Рема!
Люди будто сошли с ума, от их аплодисментов чуть не лопались перепонки. Мечница с трудом поднялась на ноги, ее лицо сияло от боли и ликования, из ран текла кровь. Тем не менее она улыбнулась, закинула уцелевшую руку на плечи Мии и поцеловала ее в окровавленную щеку.
«Мы это сделали…»
Повернувшись, Мечница сжала руку Мии и подняла ее высоко к небу, крича зрителям:
– Как ее зовут?!
– Ворона! – взревели они.
– Как ее зовут?!
Топот ног, хлопки рук, слово эхом прокатывалось по пескам.
– Ворона! Ворона! Ворона! Ворона!
Мия посмотрела на окровавленный меч в руке. На Фуриана, свернувшегося клубком в грязи, прижимая руки к изувеченной шее. Подняла взгляд к ложу сангил и вскочившей на ноги донне Леоне, с ужасом смотрящую на Непобедимого. Аркад стоял рядом с ней, мрачно хлопая в ладоши.
Девушка подумала о Годсгрейве и играх «Венатус Магни», в которых уже обеспечила им участие своей победой. Подумала о плачущей Брин, прижимавшей своего мертвого брата к груди. О своем отце, державшем ее за руки и кружившем по какому-то роскошному бальному залу, пока она стояла у него на ногах. О своей матери, заставившей ее смотреть, как его вешали, и шептавшей слова, которые навсегда изменили Мию, пока надежда, которой дышат дети, и которую оплакивают взрослые, чахла и умирала, развеваясь по ветру, как пепел.
Никогда не отводи взгляд. Никогда не бойся. И никогда, никогда не забывай.
«Как меня зовут?»
– Ворона! Ворона! Ворона! Ворона!
«Как меня зовут?»
– ВОРОНАВОРОНАВОРОНАВОРОНА!
Мрачное наслаждение в животе.
Теплая кровь на руках.
Мия закрыла глаза.
И подняла меч.
«О Мать, чернейшая Мать, кем же я стала?»
Книга 3
Игра
Глава 25
Гниль
– Держите его!
– Господь всемогущий, горит!
– Проклятье, да держите же его ноги!
– Аа, помоги мне! Помоги мне!
Мия сидела в темном углу клетки, прижимая окровавленную тряпку к поцарапанной щеке. Ее ребра пылали, адреналин битвы покидал вены, руки дрожали. Наверху орала толпа. Ультима была в самом разгаре, каменный пол вибрировал от свирепой финальной битвы. Мечница сидела рядом, ее руку обмотали тканью, которая уже пропиталась алым, и Мия прижимала намокший бинт к рваной ране на спине женщины. Обе остро нуждались в том, чтобы им наложили швы, на полу уже собралась лужа крови. Но у Личинки дел было по самые гланды.
– Свяжите его! – кричала девочка. – Он только мешает!
Фуриан снова заорал во всю глотку, содрогаясь от ног до макушки, эхо его боли прокатывалось по недрам арены. Мужчину положили на каменную плиту, экзекутор и трое стражей Леоны пытались его сдержать. От брызг яда шелкопрядицы его шея, подбородок и грудь покрылись волдырями и сочились кровью. Казалось, он обезумел от агонии, мышцы рук и груди вздувались при криках.
Донна Леона стояла у двери с нескрываемым ужасом в глазах.
