А затем их тела подожгли.
Большинство гладиатов сдерживали свое горе, но Брин плакала в открытую – это уже вторые похороны за неделю, и рана от потери брата вновь засочилась кровью. Из остальных гладиатов только Сидоний позволил себе заплакать, и его широкие мощные плечи содрогались от всхлипов. Мия пыталась разгадать его, то клеймо на груди, то пошлое шутовство – все это противоречило мужчине, который с таким восхищением отзывался о ее отце и пытался утешить ее во тьме.
Пламя разгорелось, к яркому небу поплыл дым. Вдалеке шумели волны. Кричали чайки. Донна Леона читала грустную молитву Аа.
Закончив обряд, она опустила голову и торжественно отошла от костра. Мия наблюдала, как женщина бредет по двору, дым щипал не закрытый повязкой глаз. Теперь она знала, что Леона – порождение жестокости, в которой она выросла, и в глубине души они не так уж отличались. Сложись детство Мии иначе, она легко могла бы стать точно такой же хозяйкой этой крепости. Но часть ее не могла не винить донну во всем случившемся. Если бы только этой коллегии не существовало, если бы только Личинку продали не сюда…
«Нет. У тебя нет времени на «если бы да кабы»…»
Леона поднялась на веранду в тот момент, когда из крепости вышел капитан стражи. Мия наблюдала за ними боковым зрением, Ганник тихо говорил, поглядывая на Аркада. Затем вручил своей госпоже что-то, походившее на скомканный кусок ткани, и у Мии екнуло в желудке.
– Аркад? – позвала Леона, поворачиваясь к экзекутору.
Мужчина отошел от горящего костра. В его глазах появился тот же страх, который Мия заметила в лазарете.
– Ми донна?
– Объяснись, – сказала женщина, вытягивая руку.
В ней было зажато шелковое нижнее белье с кружевной окаемкой.
Гладиаты смотрели во все глаза, на заднем фоне по-прежнему полыхал костер. Аркад окинул взглядом воинов, которых сам обучал, и его лицо помрачнело. Он едва мог смотреть Леоне в глаза, в его голосе сквозил стыд.
– Ми донна, если бы мы могли поговорить наедине…
– Это нашли в твоей комнате, – перебила Леона. – Под матрасом. Теперь я понимаю, почему ты так хотел помочь в поисках Ганнику с его стражами. Но скажи мне, уважаемый Аркад, почему мое нижнее белье нашли среди твоих вещей?
– Ми донна, я…
– А это что?
Леона подняла маленький пузырек с прозрачной жидкостью, сверкающей в солнечном свете.
Аркад удивленно моргнул.
– Я никогда этого прежде не видел.
– Его нашли завернутым в моем белье, спрятанном в твоей маленькой сокровищнице. Возможно, это парфюм? Или немного алкоголя, чтобы облегчить неночи? – Леона повернулась к Мие и протянула ей пузырек на ладони. – Ворона?
Посмотрев на Аркада и уловив набухающий в нем страх, Мия забрала пузырек у донны. Открыв его, принюхалась, обмакнула палец, попробовала на вкус и мгновенно дважды сплюнула. Скривив губы, она повернулась к Леоне.
– Это «погребальная песнь», домина. Без сомнений.
Сердитые глаза женщины наполнились слезами, когда она посмотрела на Аркада, ее губы задрожали, все тело сотрясала ярость.
– Ты.
Его лицо преисполнилось ужасом.
– Ми донна, я бы никогда…
– Тогда как это оказалось в твоей спальне? – требовательно спросила Леона. – Завернутое в белье, которое ты украл у меня! Или это ты тоже отрицаешь?
– Не отрицаю, я наш…
– Ты знаешь меня с детства, Аркад! Я считала тебя человеком чести, который видел праведность моего дела. Я считала твое увлечение безобидным, но теперь вижу, как оно превратилось в яд прямо у меня на глазах. – Женщина потрясла шелковой тряпкой перед его лицом. – Теперь я вижу, какой ты на самом деле! Теперь я понимаю, почему ты был со мной все эти годы!
– Увлечение? – Аркад побледнел, его голос дрожал.
– Сколько мой отец платит тебе?
– …Что?
– Сколько? – закричала Леона. – Я всегда гадала, почему ты ходишь со львами на камзоле и с набалдашником на трости в форме львиной головой. Я думала, что это просто дань уважения тому, где и кем ты раньше был, но теперь вижу правду! Ты всегда был его человеком! Всегда!
Магистра ласково положила руку на плечо хозяйки.
– Домина, прошу вас…
Леона зарычала и вырвалась из ее рук.
– Может, он пообещал тебе меня? Как сломанный трофей, который ты сможешь прятать под матрас со всеми своими грязными маленькими секретами? Ты отравил моих гладиатов и убил одиннадцатилетнюю девочку, просто чтобы добиться своего? После того, что он сделал с моей матерью? Улыбаясь, как змея, и предлагая мне свое утешение?
В глазах Аркада заблестели слезы.
– Вы считаете меня способным…
– Я считаю тебя лжецом, – сплюнула Леона. – Считаю тебя убийцей. Считаю унылым стариком, которым управляет похоть, треклятая выпивка и воспоминания о былой славе, которая испортилась и сгнила! – Донна втянула воздух сквозь стиснутые зубы. – Я считаю тебя точно таким же ублюдком, как мой отец. И хочу, чтобы ты убрался из моей коллегии.
– Леона, я…
– Прочь! – проревела та. – Или клянусь Всевидящим и всеми его Дочерьми, я проявлю к тебе то же сострадание, которое ты проявил к ребенку, что сейчас на костре!
Женщина вся дрожала, по ее щекам лились горькие слезы. Но ее челюсти сжались, зубы оскалились. Аркад съежился, как старый башмак, его грудь часто вздымалась, лицо побелело. Посмотрев на лица гладиатов, он увидел лишь презрение и гнев. Мужчина снова повернулся к Леоне, в его глазах читалась боль, с уст сорвалась последняя отчаянная мольба:
– Прошу…
– УБИРАЙСЯ! – завопила женщина, бросаясь на него с кулаками. Царапая лицо и глаза. – УБИРАЙСЯ! УБИРАЙСЯ!
Аркад попятился, а магистра оттащила от него брыкающуюся, кричащую Леону. Стражи шагнули вперед, чтобы развести их, хватаясь за мечи и испепеляя экзекутора взглядом. Ганник уперся рукой в его грудь и оттолкнул назад с явным предупреждением на лице. Капитан определенно не хотел драки, но желание его госпожи было ясным, а в воздухе по-прежнему витал тяжелый запах горящего ребенка.
Аркад обвел взглядом двор, но не нашел там друзей. Его глаза переполнялись слезами. Он открыл рот, чтобы заговорить, но не нашел слов, чтобы оправдаться. Мужчина всматривался в лица бывших подопечных, но не обнаружил ни одного, кто заступился бы за него. Мия видела, что с его языка рвались слова, но, посмотрев в глаза Леоны, он увидел только ненависть и ярость. И поскольку иного выбора не оставалось, Аркад развернулся и заковылял к воротам.
– Забери их! – крикнула Леона, кидая кружевные тряпки ему в спину. – Пусть они согревают тебя неночами!
Экзекутор замер, оглядываясь через плечо. Но, не проронив ни звука, повесил голову и пошел дальше. Мия наблюдала за его уходом, не зная, что думать. Ревность могла подвигнуть людей на все, и Аркад действительно носил на груди львов своего бывшего господина. Должно быть, открытие, что его любимая женщина спала с Фурианом, стало ужасным ударом, а любовь легко могла превратиться в опухоль, если ее поливать предательством. Но часть Мии не могла поверить, что он так жестоко предал бы Леону…
