И прошептав так тихо, чтобы никто, кроме нее, не смог услышать.
«Удачи, Мия».
Ее руки все так же оставались липкими.
– …Мы с тобой…
– …Мы всегда будем с тобой…
– Ты хорошо сражалась.
Мия не поднимала голову. Ей не нужно было видеть, чтобы понять, кто перед ней стоял. На этот вопрос уже ответила тошнота в желудке. Похоть, голод и ноющая тоска. Ее тень миллиметр за миллиметром тянулась к нему, как железо к магниту. Губы девушки изогнулись в горькой ухмылке, когда она ответила:
– Я боролась с семеркой истощенных заключенных, которые едва могли держать меч.
– Такова плата за непокорство в Итрее, – ответил Непобедимый.
– Да, я слышала.
– Я не был уверен… как буду себя чувствовать, наблюдая за тобой. Все-таки они были моими братьями и сестрами. Когда они пали от твоих клинков… – Фуриан вздохнул. – Я едва мог в это поверить. Наверное, я ожидал какого-то подвоха. Какой-то уловки, игры или помилования в последнюю минуту.
– Игры?
Мия изумленно покачала головой.
– Почему все до сих пор ведут себя так, будто это гребаная игра?
– Гладиаты! – крикнул страж. – Смирно!
Взгляды собравшихся воинов обратились к железной решетке. Мия увидела силуэты трех эдиторов снаружи. Самый старший из трио вышел вперед, глядя на гладиатов. Его длинная борода была заплетена в косичку, глаза разные – один карий, другой зеленый. Вокруг его шеи обмотался полосатый питон.
– Гладиаты коллегий Итреи, – обратился он. – Каждый из вас и ваших господ заслужил свое место на песках «Венатуса Магни», пройдя множество испытаний и битв. Скоро начнется величайшее зрелище в итрейском календаре, и вы сразитесь и умрете ради славы республики перед обожающей толпой. Те, кто падет, все равно останутся легендами. А тот среди вас, кто останется к концу «Магни», будет вознагражден свободой Рукой самого Бога. «Магни» – это грандиозная битва; каждый воин начнет поединок на песке. Каждому из вас дадут цветную повязку на руку, чтобы обозначить, кому вы преданы. Гладиатов из одной коллегии поставят вместе, но вы не обязаны придерживаться этой преданности на протяжении всего поединка. Никогда не забывайте – все должны пасть, чтобы один поднялся.
Мужчина позволил им пару секунд поразмыслить над его словами, холодными и твердыми, как железо.
– Как только поднимется эта решетка, – продолжил он, – встаньте на назначенные исходные позиции и ждите инструкций от главного эдитора. Да благословит и сохранит вас Аа, и пусть Цана направит ваши руки.
Мия спрятала мечи в ножны, все еще пытаясь стереть красные пятна с пальцев. Между гладиатами начали ходить стражи, раздавая повязки красных, синих, золотых и белых цветов. И тогда она почувствовала. Страх. Набухающий в сердцах и разумах всех воинов, просачивающийся сквозь камень и густо повисший в воздухе. Каждый из них смотрел в глаза смерти и знал, что выживет лишь один. Некоторые расхаживали взад-вперед, били себя в грудь и бормотали что-то под нос. Другие молчали, борясь со своим страхом в тишине. Остальные посматривали на товарищей, ища утешения, хотя знали, что вся преданность забудется еще до финальных фанфар.
«Осталось совсем немного».
Сквозь толпу протолкнулся страж и привязал кусок ткани к руке Фуриана, чтобы обозначить его верность. Потребовав, чтобы Мия встала, обмотал вокруг ее бицепса другой кусок ткани. Оба были красными, как пятна, которые ей так и не удалось смыть.
Прозвучали фанфары, пол затрясся под их ногами. Крик эдитора эхом пронесся по арене, и зрители завопили в ответ.
– Жители Итреи! Уважаемые администраты! Сенаторы и костеродные! Добро пожаловать на «Венатус Магни» Годсгрейва! Мы представляем вам самых могучих воинов под тремя солнцами из лучших коллегий республики! Собравшихся здесь, чтобы сразиться у вас на глазах, чтобы омыть себя в крови и славе и чтобы почтить Всевидящего, всемогущего Аа. Мы представляем вам Драков Траяна!
Железная решетка поднялась, и первая группа гладиатов вышла на песок в сопровождении итрейских легионеров. К этому времени в камере ожидания стояло около двухсот пятидесяти воинов – слишком много, чтобы объявлять каждого индивидуально. Манежи выводили массово: Волков Тацита; Мечей Филлипи; Львов Леонида, одни за другими они выходили вперед, чтобы приветствовать зрителей. Когда все коллегии заняли свои места на арене, фанаты на трибунах узнали своих любимчиков и почетных чемпионов, и шум начал неуклонно расти.
– Соколы Рема! – объявил эдитор.
– Начинается, – прошептал Фуриан.
– И заканчивается, – ответила Мия.
Она вышла под ослепительный свет вместе с Непобедимым. Толпа закричала – одни Спасительнице Стормвотча («Ворона! Ворона! Ворона!»), другие чемпиону Талии («Непобедииииииимый!»). Когда пара встала среди других гладиатов с красными повязками, в воздухе звонко прозвучал голос эдитора:
– Жители Итреи, пожалуйста, встаньте!
Все зрители поднялись, раздался громкий звон фанфар, и от этого звука по коже Мии пробежали мурашки.
– С тех пор, как предатели Царетворцы пытались поставить нашу славную республику на колени, прошло семь лет! Семь лет восхитительного порядка, семь лет благоразумия и процветания, семь лет справедливости и света!
Сердце Мии забилось быстрее, во рту внезапно пересохло. Она знала, что сейчас будет, кто сейчас будет. Семь лет кровавых обещаний, убийства и стали, вопросов и молитв. Фуриан посмотрел на Мию, его тень пошла рябью, а ее начала пульсировать и расцветать, протягивая черные щупальца к Сенату, к люминатам, к…
– Ваш спаситель! Ваш консул! Юлий Скаева!
Его появление было как удар в живот. Спустя столько времени Мия думала, что, возможно, ее чувства притупились. Но боль вонзилась ножом в ее грудь, заставляя пошатнуться, тень девушки дрожала и корчилась, несмотря на три солнца, пылающие наверху.
Он был высоким и до боли красивым, темные волосы проредили едва заметные седые прожилки. На нем была длинная тога насыщенного фиолетового цвета и золотой венок на лбу. Когда он улыбнулся, казалось, сами солнца засияли ярче, и толпа взревела в экстазе. Рядом с ним стояла прекрасная женщина с темными волосами и зелеными глазами, облаченная в дорогие шелка и золотые украшения. В ее объятиях сидел мальчик лет шести-семи. У него были темные волосы, как у матери, и отцовские бездонные черные глаза. На его груди была вышита символика легиона люминатов, но на шее не висела троица.
Скаева обнял рукой свою жену и показал три пальца в знаке Аа. Толпа ответила тем же, сотни тысяч людей подняли руки, выкрикивая его имя. Челюсти Мии сжались так крепко, что свело зубы. Она затаила дыхание, поскольку дышать стало слишком больно. От вида, как он улыбается рядом со своей семьей, в то время как ее собственную беспечно закопал в могилу…
