– И вам, вещатель.
Красивые губы колдуна изогнулись во всезнающей улыбке, но Мия сохранила каменное выражение лица. Несомненно, вещатель был неотразим. И девушка часто баловала себя фантазиями о нем, лежа в кровати и представляя его бледные ловкие пальцы, пока ее собственные опускались все ниже и ниже. Она даже спасла их с его драгоценной сестрой во время нападения люминатов. Но Мия все равно считала, что он бессердечный ублюдок.
«Бессердечный ублюдок, которого грех не трахнуть…»
– Духовенство алчет лицезреть тебя в Зале Надгробных Речей, – сказал Адонай.
Мия осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрой от крови плитке, двинулась к ступенькам, по-прежнему хромая из-за раны. Девушка чувствовала взгляд вещателя на своем обнаженном теле, кровь тихо плескалась от ее движений, как воды спокойного моря. Она посмотрела в сторону коридора и ступенек, которые приведут к ожидающему ее Духовенству. Задалась вопросом, зачем, ради бездны, ее позвали.
Кинув прощальный взгляд на вещателя, Мия вышла из комнаты. Смыла подсыхающую кровь и, бесшумно двигаясь, надела черные кожаные штаны, сапоги из волчьей шкуры и темную льняную рубашку. Стилет из могильной кости спрятала в рукаве, а ножны с великолепным мечом повесила на талию. Первый принадлежал ее матери, а второй отцу – Мия забрала меч из руки мертвого судьи Рема. Рукояти обоих клинков были сделаны в виде вороны в полете с красными глазами из янтаря. Это все, что у нее осталось от родителей, помимо фамилии.
Наверное, в этом крылась какая-то метафора…
Развернув непромокаемый сверток, она достала потрепанную книгу в кожаном переплете, взяла ее под мышку и поплелась по лестнице.
[16] В черноте парил голос призрачного хора, и Мия не смогла сдержать улыбки при звуках до боли знакомой песни. Спустя долгие месяцы в Галанте она наконец-то вернулась в священные залы самых опасных ассасинов во всей Итрейской республике.
Наконец-то вернулась домой.
После бесконечного подъема девушка вошла в Зал Надгробных Речей. Огромный и круглый, он был вырезан прямо в гранитном сердце Тихой горы. В двенадцати метрах над ее головой высилась прекрасная статуя Наи, Матери Ночи и Благословенной Леди. В правой руке она держала весы, а в левой – грозный острый меч. Всякий раз, когда Мия попадала в зал, глаза Наи будто следили за каждым ее шагом.
В помещении высились широкие колонны – они казались толще, чем стволы древнего железного дерева. Стены усеивали склепы, сквозь огромные витражные окна лился багровый свет. На плитах были высечены имена всех жертв Красной Церкви – тысячи жизней, принесенных на алтарь во имя Черной Матери. Но склепы оставались безымянными. В них покоились слуги Матери, и лишь Она оплакивала их после смерти.
Взглядом Мия нашла склеп на западной стене. Четыре маленькие буквы, которые она нацарапала на камне своим клинком из могильной кости восемь месяцев назад.
– Клинок Мия, – раздался глубокий голос. – С возвращением домой.
Девушка повернулась к основанию статуи. Там собралось все Духовенство Красной Церкви и выжидательно наблюдало за ней.
Все, кроме Достопочтенного Отца Солиса, разумеется.
Крупный итреец смотрел своими незрячими глазами на высокие фронтоны. Он был одет в мантию из дорогой серой ткани, за спиной висел капюшон. На исполосованном шрамами черепе прорастали короткие светлые волоски, борода была уложена в форме четырех игл дикобраза. На талии висели вечно пустые кожаные ножны с тиснением в виде концентрических колец.
Справа от Солиса стояла Паукогубица, шахид истин. Элегантная двеймерка облачилась в изумрудно-зеленое одеяние с золотым украшением на шее. Ее дреды были заплетены в замысловатую прическу на макушке. Руки и губы чернели от ядов.
Слева от Солиса стоял Маузер, шахид карманов; его привлекательная внешность была обманчива, поскольку в глазах мерцала многолетняя мудрость. На боку у шахида висел меч из ашкахской черностали, на рукояти которого переплетались две обнаженные фигуры с кошачьими головами. Он перекатывал монетку между пальцами правой руки, а в левой сжимал вычурную трость – во время атаки люминатов шахид получил сильную травму ног, и теперь будет хромать до конца своей жизни.
Дальше стояла Аалея, шахид масок. Молочно-белая кожа, кроваво-алые губы, завеса из черных волос обрамляет лицо, из-за которого слово «красота» повесилось бы от стыда. Она улыбнулась Мие так, будто весь мир был тайной, и лишь она знала ответы. Обещая поделиться ими, как только они останутся наедине.
Духовенство до сих пор не назначило нового шахида песен – Солис по-прежнему учил новых аколитов искусству стали, пока не найдется подходящая замена. Раны от предательства Ярнхаймов еще не зажили, и даже здесь, в месте сосредоточения церковной власти в республике, струпья все еще были свежи.
– Шахиды, – Мия поклонилась. – Я вернулась, как вы и просили.
– Как мы и приказали, – прорычал Солис.
– …Простите, Достопочтенный Отец. Как вы и приказали.
Обращение оставило неприятный привкус на языке Мии. После смерти Кассия казалось вполне логичным, что Леди Клинков станет Достопочтенная Мать Друзилла, и ее решение назначить Солиса Достопочтенным Отцом, мягко говоря, раздосадовало Мию. Мужчина все еще ходил с крошечным шрамом на лице, полученным в ту перемену, когда Мия одолела его в Зале Песен, а ее руку все еще покалывало время от времени в том месте, где он в отместку отрубил ее. По правде говоря, Мия ненавидела его всеми фибрами души, и мысль о том, что ей придется выполнять его приказы, вызывала в ней столько же энтузиазма, сколько у кота вызывал вид ошейника.
Солис злобно пыхтел, его невидящий взгляд был направлен в потолок, мантия натягивалась на широких плечах. На его фоне все остальные члены Духовенства выглядели как дети. Мия полагала, что его вид должен был ее запугать, но он только в очередной раз напомнил, как плохо Солис подходил на эту роль.
«Он даже не помещается в мантию, которую обязан носить…»
– Итак, – без предисловий начала Паукогубица. – Гай Аврелий мертв?
– …Да, шахид, – ответила Мия.
– Говорят, ты сама чуть не погибла в процессе, – задумчиво произнес Маузер.
– Всего лишь получила царапину, шахид, – она пожала плечами и скривилась, когда швы на коже натянулись. – Правда, танцевать я смогу не скоро.
