Она понятия не имела, что на нее нашло. Хотя Мия и находила лорда Кассия привлекательным, ее реакция на его присутствие не была столь… плотской. Возможно, потому, что она никогда не находилась в такой близости с Лордом Клинков? Возможно, потому, что была моложе? В чем бы ни крылась причина, когда она посмотрела на Фуриана, ее дыхание участилось. Бедра заныли. В животе затрепетали бабочки.
Его комната была скудно обставлена. Маленькое зарешеченное окошко выходило на океан, у стены стояла простая кровать, в другом углу находились тренировочный манекен и деревянные мечи. Под окном Мия увидела небольшую святыню, посвященную Цане, первой дочери Всевидящего и покровительнице воинов; на стене были начертаны углем три пересекающихся круга троицы Аа. И хоть ее воротило только от троицы, освященной истинно верующими последователями Аа, вид святого символа все равно вызывал легкую тревогу.
В общем и целом, покои Фуриана едва ли могли сравниться с виллой костеродного. Но вот в сравнении с казармой они были определенно роскошными. И что важнее, здесь можно было уединиться.
Когда стражники отошли на достаточное расстояние, чемпион повернулся к Мие. Челюсти сжаты. Длинные темные волосы и сладкие шоколадные глаза.
– Ты тоже это чувствуешь, не так ли? – выдохнула Мия.
Фуриан пересек комнату, сдернул серую простыню с кровати и обмотал ее вокруг пояса, чтобы выглядеть приличнее.
– Что чувствую?
Мия поднялась с пола, заправила волосы за уши. Боковым зрением заметила какое-то движение и посмотрела на тени, отбрасываемые ими на освещенную свечами стену. На свою. И на его.
– Зубы Пасти, – ахнула она. – Смотри…
Их тени двигались по собственной воле.
Волосы развевались, словно их обдувало ветром, откатывая и накатывая друг на друга, как волны на одиноком берегу. Тень Мии тянулась к Фуриану, хотя сама девушка стояла не шелохнувшись. Непобедимый поднял руку и коснулся стены, словно хотел проверить, реальна ли его тень. Но та двигалась отдельно от него и тянулась к Мие.
Чемпион попятился и поднял три пальца – защитный знак Аа против зла. После этого тени застыли, только слегка трепеща в свете свечей.
– Ты такой же, как я, – сказала Мия.
Фуриан часто заморгал и отвел взгляд от теней, чтобы посмотреть на нее.
– Я совсем не такой, как ты, – рявкнул он. – Я – гладиат.
– Я имела в виду, что ты даркин, – ответила девушка. – Как я.
– Повторяю, я совсем не такой, как ты.
– Где твой спутник?
– …Мой кто?
– Твой демон, – сказала Мия. – В моей тени живут двое. Обычно, по крайней мере. В каком облике ходит твой? И где он?
– Я не знаю никаких демонов, – прорычал Фуриан, – кроме того, что стоит сейчас передо мной.
Он смерил ее взглядом, на его лице отразилось нечто похожее на отвращение. Но Мия видела, что его кожа покрылась мурашками, как и ее. Дыхание Фуриана участилось, зрачки расширились – все признаки, которые шахид Аалея научила ее высматривать в мужчинах. Или женщинах.
«Вожделение».
– Как ты сбежала из клетки? – требовательно спросил Фуриан.
Мия пожала плечами.
– Перешагнула из одной тени в другую.
– Колдовство! – сплюнул он.
– Это не колдовство. Это наше естество. Разве ты так не можешь?
– Я не желаю связываться с тьмой. – Фуриан вновь показал защитный знак.
– Но ты уже это сделал, – возразила Мия, подходя к нему ближе. – В ту самую перемену, когда я сражалась на песке с экзекутором. Ты не дал мне…
– Убирайся отсюда, девчонка. Я – чемпион этой коллегии и набожный сын Аа. Гладиаты не якшаются с плевелом, а я не якшаюсь с еретиками.
Мия покосилась на святыню Цаны, на троицу Аа на стене.
«Неужели?»
– Ты верующий? Как ты можешь…
– Убирайся, – прошипел он. Фуриан не осмеливался повысить голос, чтобы не привлечь стражу, но Мия видела по его сжатым кулакам, по вздутым на шее венам, что он в бешенстве. – Если стражники обнаружат тебя в моей комнате, экзекутор сдерет с нас шкуру. А я не стану истекать кровью ради таких, как ты. Сгинь, пока я не сломал тебе шею, рискуя впасть в немилость домины.
Его тень корчилась на стене, руки потянулись к шее тени Мии. Девушка попятилась, но тень не сдвинулась с места, ее волосы извивались и скручивались, как змеиное гнездо. Внутри нее вновь пробудились голод и тошнота, смешавшись с бурлящей яростью.
Этот мужчина ничего не знал о даркинах. Ничего не знал о себе. Здесь ей ответов не найти. Только больше вопросов.
И чем дольше она оставалась в этой комнате, тем больше была вероятность, что ее поймают.
Мия медленно пятилась, не желая поворачиваться спиной к Фуриану и прислушиваясь к звукам снаружи. Ничего не услышав, бесшумно открыла дверь и посмотрела по сторонам коридора. Удостоверившись, что там никого нет, оглянулась через плечо на чемпиона коллегии, чья тень продолжала извиваться на стене.
Мия напомнила себе, зачем она здесь. Чтобы стать победителем «Венатуса Магни», ей придется одолеть этого мужчину, и неважно, даркин он или нет. Какая бы между ними ни возникла мрачная связь, она отходила на второй план: он стоял между ней и победой.
И возмездием.
«Будь посему».
– Неплохая комната, – заметила она, окидывая ее взглядом.
– И что? – рявкнул Фуриан.
Мия пожала плечами.
– На твоем месте я бы к ней особо не привыкала.
Девушка выскользнула в коридор, закрывая за собой дверь.
Ее тени потребовалось несколько секунд, чтобы пойти следом.
Хрясь!
– Гладиаты ничего не боятся, кроме поражения!
Хрясь!
– Гладиаты ничего не жаждут, кроме победы!
Хрясь!
– Гладиатам ничего не нужно, кроме славы!
Вот под какую песню Мия коротала время, жарясь под опаляющими солнцами. Голос экзекутора был куплетом, звуки ударов кнута – ритмом, а ворчание, вздохи и брань мужчин и женщин – припевом.
Со дня ее прибытия в Воронье Гнездо прошла неделя, но эти семь перемен будто тянулись годами. Экзекутор не знал пощады, обучая их с Маттео и Сидонием обращению со всеми видами оружия, всем стилям борьбы, всем трюкам и фокусам, в которых он был подкован за долгие годы игр. Они дрались в кругу, на разных уровнях двора, во снах. Каждая запинка наказывалась ударом кнута. Каждый неверный шаг. Каждая незначительная ошибка.
Хрясь!
Хрясь!
Хрясь!
Их тренировали отдельно от гладиатов, и троица мылась и ела после остальных. Мясник испортил как минимум еще три ужина – дважды мочой, а один раз кучей собачьего дерьма, которую нашел во дворе после того, как Клык закончил свои дела. Мия каждую неночь тайно прокрадывалась на кухню за едой; один раз ей даже удалось прихватить хлеб для Сидония и Маттео: она сказала, что нашла его в столовой. Но она по-прежнему голодала. А ее товарищам по несчастью было еще хуже.
