– Вы видели? – тихо спросила она. – Как их убивали?
Бьерн кивнул.
– Все видели. Администраты приказали привести всех рабов из каждого дома в Покое, чтобы они стали свидетелями. Самому младшему мальчику, которого они распяли, было не больше восьми.
– Четыре Дочери, – выдохнула Мия. – Я даже не представляла…
– Как гладиату, тебе живется лучше, чем большинству, – ответила Брин. – Кровь. Слава. Будь благодарна.
Мия покосилась на девушку.
– А ты благодарна?
Брин посмотрела на деревянный меч в своей руке. На своего брата Бьерна, стоящего рядом. На небо над головой и на песок под ногами.
– Мы терпим, – наконец ответила она.
Мия наблюдала, как Матилия ведут к воротам. Он замер перед решеткой, чтобы кинуть прощальный взгляд на своих братьев и сестер, и помахал рукой. Брин помахала в ответ, Бьерн сжал кулак и прижал его к сердцу. А затем Матилия толкнули в спину, и итреец исчез из виду.
Мия покачала головой, гадая, что бы она сделала на его месте. Сражалась бы в тщетном акте неповиновения, чем обрекла бы на смерть своих братьев и сестер? Или тихо шагала бы к своей смерти? Каково бы ей было, если бы она взаправду жила в этой коллегии? Если бы у нее не было возможности выйти за эти стены в любой момент, и она оказалась бы по-настоящему заперта? Без власти. Без права выбирать свое будущее.
– Как? – спросила она. – Как вы терпите нестерпимое?
– В Ваане есть одна поговорка, – ответил Бьерн. – «В каждом вдохе живет надежда».
Брин повернулась к Мие.
На ее исполненном болью лице промелькнула улыбка.
Она хлопнула девушку по спине, чтобы нарушить эту мрачную атмосферу.
– Просто продолжай дышать, вороненок.
Глава 15
Правильность
Той неночью ужин прошел угрюмо, за длинными столами на веранде не раздавались пошлые шутки или дружеская болтовня, коими обычно сопровождались трапезы. Казалось, все размышляли о продаже Матилия. Думая об участи, которая ждала мужчину в Пандемониуме, Мия тоже обнаружила, что у нет аппетита, и вместо того чтобы отдать Клыку, снующему под столами, объедки, как обычно, она отдала ему почти весь свой ужин.
Мастиф облизал ее травмированные пальцы, виляя коротким хвостом. Девушка почесала его за ухом и изо всех сил попыталась отвлечься от грустных мыслей. Лучше думать о предстоящих состязаниях и расплате, ожидающей в их конце. Она здесь только по одной-единственной причине. А сближение с людьми, с которыми она боролась, никак не поможет ее отмщению. И неважно, насколько угнетала мысль обо всем происходящем.
Словно в ответ на ее размышления, Мия почувствовала дуновение холодного ветерка в затылок. Клык тихо заскулил и отбежал от девушки, поджав хвост и уши. Мистер Добряк слился с тенями от ее волос и тихо прошептал:
– …Эти люди не твоя семья и не друзья. Все они лишь средство для достижения цели…
Другие гладиаты были не в настроении обсуждать Матилия и молча жевали свою еду. Но Мясник сидел мрачный и что-то бормотал себе под нос, качая головой. Под конец ужина он не выдержал, больше не в силах молчать.
– Это конское дерьмо, – прорычал он, отталкивая свою миску.
– Думаю, это говядина, – возразил Волнозор, ковыряясь в зубах.
– Я про Мати, ты, тупица хренов, – ответил Мясник, сердито глядя на него. – Продать его этому хитрому мешку говна Кайто? Он заслуживал лучшего, чем гребаная яма.
– Следи за языком, брат, – Волнозор предостерегающе помахал пальцем, его баритон понизился на несколько октав. – За столом присутствуют дамы.
Мечница подняла бровь.
– Где?
– Довольно, – рыкнул Фуриан. Чемпион твердо на них посмотрел, его темные глаза горели. Челюсти были сжаты. Мышцы напряжены. – Ешь свой ужин, Мясник.
– Это неправильно, Фуриан.
Непобедимый стукнул кулаком по столу, и все взгляды обратились к нему.
– Это воля домины, – ответил он. – Она – хозяйка коллегии. И ты слишком склонен об этом забывать. Но напомни мне, брат, кем ты был, прежде чем они с экзекутором выкопали тебя из дерьма?
– Охранником, – ответил Мясник, выпячивая подбородок.
– Гребаным мулом, вот кем ты был, – сплюнул Фуриан. – Носил сумки на рынок для морщинистой старой донны и трахал ее по команде. А что насчет тебя, Волнозор?
– Я был трагиком, – гордо ответил крупный мужчина.
– Трагиком? Ты был гребаным швейцаром в дешевом театре, выгонял пьяниц и вытирал дерьмо в сортире между спектаклями.
Волнозор немного приуныл.
– Я должен был играть короля волхвов…
– Бьерна собирались отправить в ашкахский медный рудник, – Непобедимый обвел рукой веранду. – Брин – в лиизианский бордель. Хер господний, Мечницу вообще планировали повесить! А домина подобрала нас и выковала из нас богов!
Мрачный взгляд чемпиона прошелся по столовой, ожидая возражений.
– Домина кормит нас, – сказал он. – Обеспечивает крышей над головой. Дает нам возможность сражаться за славу и честь в «Венатусе», вместо того чтобы жить на коленях или на спинах. И ты говоришь, что это неправильно? Мы все обязаны ей жизнью. Включая Матилия. Вот что правильно.
Мия сидела в молчании, слушая тираду Непобедимого. Никто в столовой не протестовал. Она снова задалась вопросами об этом мужчине: кто он, что заставляло его дышать? Мия хорошо разбиралась в людях, но Фуриан был для нее загадкой. Он боролся на арене, как демон, это правда. И все же он, похоже, был совсем не против преклонить колено перед жизнью в крови и рабстве, и еще отрицать правду о своей природе.
«Почему я для разнообразия не могу встретить даркина, который не ублюдок и не глупец?»
Ужин закончился, гладиатов повели в казарму и отправили мыться по четыре человека за раз. Мию часто ставили в группу с Сидонием, Мясником и Мечницей, хотя она предпочитала мыться с Волнозором. У мужчины был прекрасный голос, и он часто пел, пока намыливался, – песни, которые, судя по всему, выучил за время недолгой жизни в театре.
Мия уже отказалась от каких-либо понятий о приличиях, ходя переменами напролет в двух тряпках и сандалиях. Ей казалось странным, до чего быстро она адаптировалась к жизни в коллегии. Никакого уединения. Никакой скромности. И когда девушка закрывала глаза, то по-прежнему слышала звук, который не покидал ее разум с игр в Блэкбридже. Рев, поднимающий ее на крыльях грома.
Толпа.
При этих воспоминаниях ее кожу невольно начинало покалывать. Они отпечатались за ее веками. Но Мия все равно постоянно напоминала себе, что она здесь для одной цели, и эта цель – «Магни». Леона продала Матилия, не посоветовавшись с Аркадом. Если коллегии грозила какая-то опасность, ей нужно знать правду.
