– Пресвятой Аа, – воскликнула она. – Неужели все?
– Кроме Брин и Бьерна, – ответил Аркад, косясь на Мию. – И Вороны. Даже Фуриана распирает из всех дыр. Один Всевидящий знает, что случилось.
Мия сохраняла каменное выражение лица и встретилась со взглядом Аркада с таким невинным видом, что пристыдила бы даже Сестринство Огня.
[33] Разумеется, она в точности знала, что стало причиной приступа кишечного расстройства среди ее братьев и сестер в коллегии. Эшлин подсыпала гораздо больше «казуса» в их ужин, чем предпочла бы Мия – по правде говоря, им не нужен был столь взрывной эффект. Но Эш никогда не считалась лучшей ученицей Паукогубицы.
– Пищевое отравление, – объявила Личинка, присев у лужи рвоты. Просунув руку между прутьями, она прижала ладонь к взопревшему лбу Мясника. – Кажется, не фатальное. Но вскоре они начнут мечтать о смерти.
– У-уже давно… м-милая, – простонал Волнозор, пытаясь сдержать отрыжку.
– А почему ты здорова? – спросила Мию донна Леона.
– Я вчера не ужинала, домина, – ответила та. – Слишком волновалась из-за игр.
– Бездна и кровь, – сплюнула Леона. – Нужно выпороть этого повара! У нас не хватает трех венков для «Магни», это первый «Венатус», где мои гладиаты сражаются против отцовских, а мои острейшие клинки больны, как моряки в первую неделю в море? – ее глаза сузились от внезапного озарения, и она повернулась к Аркаду. – Ты же не думаешь, что это он подстроил, верно?
Экзекутор задумчиво почесал подбородок.
– Возможно, хоть…
Сидоний шлепнулся о стену, когда из его рта хлынул фонтан рвоты. Личинка и Леона отскочили в отвращении. Донна выудила душистый платок из рукава платья и прижала его ко рту, а могучий итреец прохрипел неразборчивые извинения и тут же наложил себе в набедренную повязку.
– Они не могут сражаться в таком состоянии, домина, – тихо сказала Личинка.
– Да, – кивнул Аркад. – Это будет бойня. Ни один из них даже стоять не может.
– Я могу стоять, – отозвалась Мия.
Все трое молча на нее уставились. Леона прищурилась.
– Я могу выиграть, – поклялась Мия.
Аркад покачал головой.
– Выгляни через окошко, девочка. Ничего в этой арене не привлекает твое внимание?
Мия посмотрела на песок, прошлась взглядом по стенам и толпе. Работники арены убирали остатки декораций с поединка эквилл – сломанные мишени, метки, трупы. Зрители топали ногами, с нетерпением ожидая начала следующего поединка.
– Битое стекло, – сказала Мия, поворачиваясь к экзекутору. – И огненные горшки. На стенах по всему краю арены.
– И о чем это тебе говорит?
– Либо эдиторы не хотят, чтобы зрители прыгали на арену, либо не хотят, чтобы то, что они выпустят на песок, прыгнуло на зрителей, – ответила она.
– Бестиарий, – кивнул Аркад. – Тема этого «Венатуса». Звери со всех уголков республики будут бороться друг с другом и с гладиатами для развлечения толпы. – Мужчина сложил свои мощные руки, шрам на его лице исказился, когда он нахмурился. – Ты хоть представляешь, с чем тебе придется столкнуться?
Мия пожала плечами, источая равнодушие.
– Что бы это ни была за чертовщина, вряд ли от нее смердит хуже, чем здесь, – девушка посмотрела на Леону, сжав челюсти. – Ваши эквиллы только что проиграли людям вашего отца, домина. И лишь один из ваших гладиатов может держать меч. Если вы жаждете получить лавры победителя или что-то доказать, похоже, у вас нет выбора.
Леона прищурилась на словах «что-то доказать». Но Мия сказала правду – у нее был только один шанс получить награду победителя в этом «Венатусе». Только один способ возместить часть расходов, добиться славы и получить еще один венок для участия коллегии в «Магни».
В конце концов, Мия с Эш все так и задумали.
В глубине души Мия по-прежнему не доверяла соучастнице. Она все еще ждала, когда та нанесет удар. Но Эш не соврала; Эклипс это подтвердила. Она отравила гладиатов, оставила Мию стоять на ногах – и все это чтобы убедить Леону, что Мия единственная надежда на победу, в коей та так нуждалась. И все же…
И все же…
– Экзекутор, – сказала Леона, не сводя глаз с Мии. – Передай эдиторам, что на Ультиме от Коллегии Рема выступит Ворона. Других наших гладиатов сегодня не будет.
– Ми донна, но мы планировали отправить на Ультиму Фуриана. Изменения в последнюю минуту…
– Я заплатила за участие в этом «Венатусе», – прорычала Леона. – И будь я проклята, если жестокие руки судьбы вырвут у меня эту победу! Если эдиторы будут возмущаться моими распоряжениями, скажи, что могут высказать все мне лично. Но клянусь Всевидящим и всеми четырьмя пресвятыми гребаными Дочерьми, лучше предупреди их, чтобы прихватили запасную пару яиц, поскольку я оторву первую и надену ее в качестве сережек. – Она показала рукой на свое платье. – Красный идеально дополнит мой наряд.
Личинка ухмыльнулась, Аркад попытался скрыть улыбку в бороде.
– Ваш шепот – моя воля, – пробормотал он.
Поклонившись с прижатым кулаком к сердцу, экзекутор заковылял к эдиторам, а Личинка отправилась на поиски воды, чтобы смыть грязь. Леона осталась среди этой лужи и вони, глядя на Мию сквозь прутья мерцающими голубыми глазами.
– Я многим рискую, отправляя тебя, вороненок.
– Только в том случае, если я не выиграю, домина, – ответила Мия. – Но, честно говоря, вам нечего терять.
– Я не прощу, – предупредила Леона, – если ты меня подведешь.
Мия прижала руку к груди и низко поклонилась.
– И я надеюсь, что вы не забудете, – ответила она, – когда этого не произойдет.
Поединки были жестокими, кровавыми, прекрасными. Толпа охмелела – от вина, от резни, ее рев просачивался сквозь камень над головой Мии. Стража уже называла этот «Венатус» лучшим из всех, что когда-либо проходили в Стормвотче, и говорили, что эдиторы вновь превзошли себя.
Зрители пришли в восторг, когда толпа гладиатов начала охоту на трехтонного саблезубого волка в поле высокой травы, словно по команде выросшей из песка. Завопили от наслаждения, когда гладиаты из коллегий Леонида, Траяна и Филлипи столкнулись на паутине из движущихся проволок, подвешенных над ареной, пока стая ваанианских белых медведей расхаживала внизу и разрывала на кровавые кусочки любого воина, упавшего на песок. Преступников государства привязали к кольям и натравили на них стаю голодных ашкахских кровавых ястребов; гладиаты с трезубцами и сетями побороли настоящего живого кракена на глазах у беснующейся толпы.
[34] И теперь, когда с океана подул неночной ветер и перемена начала близиться к концу, они были готовы к Ультиме.
