Эш ухмыльнулась, порылась за пазухой и достала тонкий серебряный портсигар. На нем был вытеснен герб семьи Корвере – ворона в полете на фоне двух скрещенных мечей. Портсигар подарил ей Меркурио в ту неночь, когда Мие исполнилось пятнадцать. Металл нагрелся от кожи Эшлин.
Мия прикурила сигариллу от кремня и выдохнула серый дым.
– Где Эклипс и Мистер Всезнайка? – спросила ваанианка.
– Эклипс дежурит на улице. Мистер Добряк следит за донной Леоной. Завтра в губернаторском палаццо устраивается большая вечеринка. Леона пытается обеспечить себя покровительством, чтобы раз и навсегда решить проблему с деньгами. Губернатор попросил ее взять меня с собой.
– Ну разумеется, – кивнула Эш. – Ты бы себя видела. Гребаный блювочервь собирался сожрать половину зрителей, а ты крикнула грубое слово, и он просто накинулся на тебя, как змея! Невероятно.
– Ага, – буркнула Мия. – Сама едва верю.
Девушка снова затянулась сигариллой, качая головой. Эш по-прежнему улыбалась, в голубых глазах мерцало воспоминание о триумфе Мии. Она протянула руку и погладила морщины между ее бровей, словно хотела стереть это хмурое выражение. Мия отмахнулась от ее руки.
– Зубы Пасти, да что не так? – раздраженно вздохнула Эш. – За тебя поднимает тост весь город. Ты получила лавры, заслужила благосклонность донны и обеспечила свою коллегию будущим. Все прошло так, как ты хотела, а ты сидишь хмурая, как летняя буря.
Мия закусила губу. Думая, стоит ли вообще что-либо объяснять. Она посмотрела на Эшлин, в темных глазах вспыхнули огоньки, когда девушка затянулась сигариллой. Вино в желудке развязало ей язык, но недоверие в жилах заставляло крепко сжать челюсти.
– …Бездна и кровь, Мия, в чем дело? – спросила Эшлин.
– Блювочервь, – наконец произнесла она.
– И что с ним?
– В пустыне за Тихой горой, когда я гналась за вами с Ремом в Последнюю Надежду… – Мия выдохнула дым, ожидая какой-то реакции при упоминании их прошлой вражды, но Эшлин просто слушала. – На фургон люминатов напал песчаный кракен. Убил кучу людей Рема.
– Я помню.
Мия сделала глубокий вдох и задержала его на пару долгих секунд.
– Я заставила его это сделать, – наконец выдохнула она.
Эшлин часто заморгала.
– Как?
Ассасин пожала плечами.
– Без понятия. Знаю только то, что каждый раз, когда я призывала тени в ашкахской Пустыне Шепота, на мой зов откликались песчаные кракены, и крайне злые. Червь на арене отреагировал точно так же. Я пыталась приклеить его к тени, и он чуть не слетел с гребаных катушек.
Девушка покачала головой и снова затянулась сигариллой.
– Ученые из Великой Коллегии говорят, что песчаные кракены и другие звери ашкахской пустоши были изменены колдовской скверной, оставшейся после разрушения империи.
«Корона Луны».
«Падение Ашкахской империи».
«Чудовища, оставшиеся после нее».
– Я гадаю… не может ли это все быть как-то связано?
– С падением империи? – спросила Эшлин. – Даркинами?
Мия пожала плечами, внутри нее нарастало уже знакомое раздражение. Кассий ничего о себе не знал. Фуриан даже не хотел. Меркурио и Мать Друзилла сказали, что она Избранница Матери, но что, ради бездны, это значило?
Никто, кого она встречала, не дал ей настоящих ответов. Но то существо в некрополе Галанте… оно словно знало больше.
«ТВОЯ ПРАВДА ЗАКОПАНА В МОГИЛЕ. И ВСЕ ЖЕ, ТЫ ОКРАШИВАЕШЬ СВОИ РУКИ АЛЫМ РАДИ НИХ, КОГДА ДОЛЖНА ОКРАШИВАТЬ НЕБЕСА ЧЕРНЫМ».
– Меня просто затрахало не знать, кто я, Эшлин.
– Ну, это просто, – заявила ваанианка, сжимая руку Мии.
– О, неужели?
– Да, – улыбнулась Эш. – Ты храбрая. Ты яркая. И ты прекрасна.
Мия фыркнула, мотая головой и глядя в стену.
– Я серьезно, – сказала Эшлин, наклоняясь и целуя Мию в щеку.
Та повернулась к ней, темные глаза сосредоточились на ясно-голубых. Эшлин не отодвинулась и начала медленно-медленно приближаться. Ее кожа пахла лавандой, рыжие волосы падали каскадом на лицо с россыпью веснушек. В животе Мии затрепетало, когда она осознала, что девушка вот-вот ее поцелует.
– Ты прекрасна, – прошептала Эш.
И, закрыв глаза, она подалась вперед и…
– Нет, – быстро сказала Мия.
Ваанианка замерла, ее губы находились всего в сантиметре от Мии. Она опустила взгляд.
– Почему? – прошептала Эш.
– Потому что я тебе не доверяю. И не хочу, чтобы ты думала, будто можешь затащить меня в постель, просто чтобы я оказалась у тебя в кармане.
Эшлин посмотрела на Мию так, будто не верила своим глазам.
– Думаешь, я…
– Пошла бы на все, чтобы добиться желаемого? – спросила Мия. – Лгала? Жульничала? Трахалась? Убивала?
Девушка щедро затянулась сигариллой, прищурив глаза. Ее язык слегка заплетался от выпитого за ужином, но теперь она дала ему волю.
– Да, Эш, в этом и проблема, – сказала она. – Я так думаю.
Эшлин вскочила с кровати, словно Мия ее ударила. Затем прошла к противоположной стене и встала так далеко, как только позволяла крошечная комната. Уперев руки в бока и уставившись в стену. Ваанианка долго хранила молчание, но в конце концов повернулась к Мие и прорычала:
– Пошла ты, Мия.
Затем протопала по комнате и ткнула костяшками ей в лицо.
– Пошла ты!
– Убери свою руку от моего лица, Эшлин, – предупредила Мия.
– Да мне стоит выбить эту сигариллу из твоего рта! – воскликнула она.
Мия покачала головой, вновь затягиваясь.
– Ты когда-нибудь замечала, что люди начинают кричать, когда им толком нечего сказать?
– Зубы Пасти, хватает же тебе наглости! На случай, если ты не заметила, сейчас на твоей стороне лишь один человек во всем мире, и…
– Меркурио на моей стороне, Эшлин. И был на ней задолго до тебя.
– Что-то я не вижу его поблизости, а ты? – крикнула ваанианка. – Не вижу, чтобы он тащил свою задницу из Годсгрейва в Уайткип и Стормвотч. Не вижу, чтобы он прокрадывался на арены и закапывал чудно-стекло в песок, а также посылал тебе предупреждение о чудовище, которое должно содрать шкуру с твоих гребаных костей. Он ничего не делал, кроме как пытался отговорить тебя от этого плана, в то время как я только и делала, что помогала тебе, мать твою!
Мия покачала головой, туша сигариллу о стену.
– Не потому, что ты ненавидишь Духовенство так же сильно, как я. Не потому, что все это тебе на руку. О, нет, упаси Мать! Все потому, что ты так обо мне заботишься.
