Мия его ненавидела. И желала. И то, и другое одновременно.
Девушка посмотрела на свою тень, как та парит, словно дым, к стене и протягивает полупрозрачные руки к Фуриану. Тень Непобедимого дрогнула в ответ, но, прилагая явные усилия, он держал ее в узде, прожигая Мию взглядом своих бездонных темных глаз.
– Возьми себя в руки, – прорычал он.
Мия сжала челюсти и усмирила свою тень. Та неохотно отошла, волосы развевались, будто на ветру, руки оставались протянутыми, как в знак прощания с возлюбленным. Тогда она подумала об Эшлин. Ощутила секундный укол необъяснимой вины. Она желала двоих и никого, не давая никаких обещаний. Но, в сравнении с Фурианом, предательница с медовыми губами и отравленным языком казалась совершенно простым вариантом…
– Чего ты хочешь, ведьма? – спросил Непобедимый.
– Из меня такая же ведьма, как из тебя, Фуриан.
– Я не имею ничего общего с тьмой, – сплюнул он. – Я не шагаю между тенями и не крадусь по дому нашей домины, как вор.
– Нет, ты просто грозишь обрушить эти стены на ее голову, недоумок.
– Ты смеешь…
– Еще как смею, – перебила Мия. – В этом и разница между мной и большинством.
– Я сражаюсь за славу этой коллегии. За славу нашей домины.
– Ты стоил нашей домине покровительства в Стормвотче! – прошипела Мия. – Все, что от тебя требовалось, это держать член в повязке и позволить мне победить шелкопрядицу, и тогда Леона купалась бы в золоте по самые сиськи!
– Ты призвала тьму во время схватки с Изгнанницей, – ответил Фуриан, скрещивая руки. – Если бы я позволил тебе выиграть в палаццо Мессалы с помощью черной магии, то ты бы очернила сердце этого места. Я скорее изголодаюсь, чем буду есть еду, купленную на нечестные деньги, и умру, прежде чем возьму венок, который не заслужил.
– Не заслужил? – опешила Мия. – Да пошел ты, надменный мудак! Сколько блювочервей ты убил за последнее время?
– Бесчестная победа – и вовсе не победа, – отрезал он. – Я больше не позволю тебе выигрывать лживые почести для этой коллегии своим колдовством.
– Но ты не против использовать то же колдовство, чтобы поднасрать мне? – Мия поймала себя на том, что повышает голос, и взяла свое самообладание под контроль. – Ты призвал тьму, когда помешал мне одолеть шелкопрядицу. Это не кажется тебе немного лицемерным?
Фуриан начал наступать на нее, сжав кулаки.
– Убирайся, Ворона.
Его тень увеличилась, ползя по стене в сторону тени Мии. Та набухла в ответ, скручиваясь и вытягиваясь, как змея, превращая руки в когти. Девушка могла поклясться, что температура в комнате резко упала, волоски на ее шее встали дыбом, живот скрутило от голода, грозящего поглотить ее целиком…
– Нет.
Она закрыла глаза и помотала головой. Заставляя тьму вернуться обратно внутрь себя. Все пошло не так, как планировалось. Она должна была сдерживать свой норов, говорить разумно. Мия не знала, что с ней делало присутствие Фуриана, почему оно пробуждало жажду насилия, что вообще все это значило. Все, что она знала, это…
– Мы должны прийти к соглашению, – сказала девушка, открывая глаза и складывая руки в мольбе. – Фуриан, послушай, если мы будем бороться вместе на песках так, как сейчас, тебя, меня и Мечницу зарежут. Как это поможет нашей домине?
– Ты ни на что не способна без помощи своего колдовства, девочка, – сказал мужчина, стукая себя кулаком в грудь. – Но я – Непобедимый. Я сражался почти час под палящими солнцами в Талии и убил два десятка людей, чтобы выиграть свой вено…
– Ишках не гребаный человек! Ты видел, как она сражалась в палаццо Мессалы. Будь у нее два клинка, любой из нас составил бы ей достойную конкуренцию. Но с шестью? В битве на смерть? Она порежет нас на гребаные кусочки!
– Как ты живешь сама с собой? – Непобедимый покачал головой. – Без веры в Отца или в его Дочерей, без веры в себя? Только в тени, тьму и обман.
– Не совершай ошибку, думая, что знаешь меня, Фуриан, – Мия посмотрела на его дрожащую тень и помотала головой. – Ты даже себя не знаешь.
– Проваливай.
– А что, ты ждешь кого-то еще? – девушка перевела взгляд на его кровать.
Глаза Фуриана округлились, лоб омрачила злость. Он поднял руку, чтобы толкнуть Мию, но она ушла в сторону, ударила по руке сверху и сжала ее в захвате. Мужчина вцепился ей в запястье и ударил противницу спиной о дверь. Пара рычала, ругалась и пыхтела. В такой близости Мия чувствовала запах его пота, теплоту кожи, прижатой к ней, клубок похоти, гнева и голода. Сквозь набедренную повязку ощущался жар его члена, твердевшего у ее бедра. Ей хотелось поцеловать его, укусить, прижать, удушить, трахнуть, убить. Зубы оскалены, сердце выпрыгивает из груди, губы всего в сантиметре от…
– Милосердный Аа… – выдохнул Фуриан.
Мия проследила за его взглядом к их теням на стене, и у нее сперло дыхание. Тени переплелись, как змеи, изгибаясь, корчась и скручиваясь, словно дым. Они полностью потеряли очертания – просто две аморфные струйки тьмы, переплетенные друг с другом. Мия осознала, что они вдвое темнее, чем должны быть, прямо как когда с ней ходили Мистер Добряк или Эклипс. В комнате стало заметно прохладнее, на коже выступили мурашки, все тело дрожало от вожделения.
Фуриан оттолкнул ее и шагнул назад с ужасом на лице. Их тени продолжали скручиваться узлами, и тогда мужчина поднял три пальца – знак Аа, защищающий от зла. Тени медленно разошлись, словно распутавшиеся колтуны волос, и вернули себе человеческое очертание. Затем начали постепенно отслаиваться друг от друга – руками, ладонями, кончиками пальцев, и в конце концов тень Фуриана вернулась на место и попятилась одновременно с ним. Тень Мии пульсировала на стене и покрывалась рябью, напоминавшей волны океана.
– Кто мы? – выдохнула она.
Грудь Фуриана быстро поднималась и опускалась, длинные темные волосы двигались будто сами по себе. Он собрал их и связал в пучок на затылке.
– Мы с тобой – ничто, – прорычал чемпион.
– Мы одинаковые. Это то, кто мы есть, Фуриан.
– Вот, – сплюнул он, показывая на троицу на стене, – кто я есть. Верный, набожный сын Аа. Омытый его светом и воспитанный его писанием. Вот, – показал на деревянные мечи, – кто я есть. Гладиат. Неуязвимый. Нерушимый. Непобедимый. И таким и останусь, даже если между мной и «магни» будут стоять тысячи шелкопрядов.
– Значит, все, что имеет значение, это «магни»? Неужели свобода так важна для т…
– Дело не в свободе, – рявкнул он. – И это очередное отличие между мной и тобой. Для тебя роль гладиата – это маска. Для меня песок, толпа, слава – причина, чтобы просыпаться каждое утро. Повод, чтобы дышать.
Фуриан промаршировал через комнату и, на секунду прижав ухо к двери, распахнул ее. Затем злобно покосился на Мию, явно не желая больше к ней прикасаться.
