В холостяцкой жизни Макса был один, но весьма существенный минус: полуголодное существование. Сам он готовить не умел и не любил, все время забывал купить нужные продукты. Перебивался полуфабрикатами, фаст-фудом и общепитом. И лишь изредка, после того как на его кухне похозяйничает мама или Анюта, он наслаждался домашней едой. Но родственницы баловали его нечасто, говорили, что он уже давно большой мальчик, намекали, что было бы нелишним обзавестись законной супругой, которая его, балбеса, и обстирала бы, и вкусно накормила.
Ну, обстирать Макс себя и сам мог, не просто так ведь стиральную машину купил. Он даже гладить научился не хуже некоторых женщин. А готовить? Заводить жену только затем, чтобы вкусно поесть? Нет уж, ему пока и так неплохо. Тем более что Лора – а только ее он видел в роли своей законной супруги – готовила еще хуже, чем он сам.
А сейчас в его квартире пахло жареным мясом и яичницей! В животе громко заурчало. Макс выбрался из ванной, торопливо оделся, вышел на кухню.
Лиза стояла у плиты спиной к двери. На сковородке что-то шкварчало и потрескивало.
– Ого! – воскликнул он восхищенно. – А где мясо взяла?
Не оборачиваясь, она махнула рукой в сторону холодильника. Надо же, у него там, оказывается, и мясо есть? Наверное, осталось с прошлого маминого визита.
Макс уселся за стол, вытянул ноги, скрестил руки на пузе. Наблюдать, как хлопочет Лиза, было приятно. Неожиданно возникло ощущение, что он не в своей кухне, а в родительской. Только пахнет не пирогами, а жареным мясом. Только мама – молодая и молчаливая.
А готовила она вкусно. Макс слопал все, разве что тарелку не вылизал. Похвалил свою гостью за домовитость, посетовал, что сам так не умеет. В ответ она улыбнулась ему вежливо, но без души. И ела без аппетита, просто ела, и все. Слушала его похвалы вполуха, думала о чем-то своем.
Кофе Макс вызвался сварить сам. Что-что, а кофе он варил превосходный. Лиза тем временем вымыла посуду, уселась за стол, зажала ладони коленками. Ни дать ни взять сирота казанская…
Кофе они пили в молчании. То есть Лиза и так все время молчала, а вот Максу как-то враз расхотелось болтать. Серьезное решение требовало серьезного подхода. Долгие проводы – лишние слезы. Погостили, пора и честь знать…
Лиза словно прочла его подленькие мыслишки, улыбнулась, почему-то виновато, написала:
«Я готова».
– Готова так готова, – он старался, чтобы голос звучал небрежно. – Куда тебя отвезти?
Она на секунду задумалась, потом написала:
«На Белорусский вокзал, пожалуйста».
Лиза собралась быстро, по-солдатски. Да и что ей было собирать?
Ехали тоже в молчании. Макс сосредоточился на дороге. Благо, за минувший день старый снег уже расчистили, а новый нападать не успел. Лиза смотрела прямо перед собой и выглядела не слишком счастливой. Впрочем, не его это дело. Его дело – доставить ее на Белорусский вокзал, а дальше пусть уж сама выкручивается. Он заставлял себя думать только о приятном, но мысли все равно скатывались на неприятное – на Лизу…
Что она собирается делать на этом своем Белорусском вокзале? У нее же нет ни денег, ни документов. Стоп! Нельзя об этом думать. Жалко, конечно, девчонку, но что поделаешь? Жизнь такая сложная штука: каждый выплывает как умеет.
…Можно было высадить ее у вокзала и ехать себе, но в самый последний момент Макс передумал, вышел следом:
– Провожу тебя, – сказал, не глядя в ее сторону. – Куда идти-то?
Похоже, она сама не знала, куда идти, повертела головой, махнула в сторону пустующей скамейки – туда.
Как он там говорил? Долгие проводы – лишние слезы? Ведь верно говорил. Пора заканчивать это затянувшееся прощание.
Решение пришло неожиданно, в тот момент оно показалось ему разумным и даже благородным. Макс тронул Лизу за рукав, сказал чуть смущенно:
– Знаешь, ты только не обижайся. Я тут подумал, что тебе понадобятся деньги, – он достал из бумажника три тысячи рублей, протянул Лизе. – Вот, возьми.
Она изменилась в лице, протестующе замахала руками. Глупая девчонка, он же от чистого сердца.
– Бери, бери! – Макс попытался засунуть деньги в карман ее куцей шубейки. Девчонка дернулась, деньги спланировали на землю. Рядом упало что-то маленькое и блестящее. Макс чертыхнулся, подобрал деньги. Маленькое и блестящее оказалось шоколадной конфетой. Он посмотрел сначала на конфету, потом на Лизу. В этот момент он думал, что должен был сам предложить ей взять с собой что-нибудь перекусить, не эту микроскопическую конфету, а что-нибудь более существенное. А она, похоже, думала о другом. Она закусила губу, уставилась куда-то в сторону, а на Макса не смотрела. Боялась? Стеснялась? Господи! Да что же тут такого? Ну взяла конфету, ну и ладно! Не обеднеет же он, в самом деле!
– Эй, – Макс потянул Лизу за рукав, – ты что?
Она посмотрела на него испуганно и виновато одновременно, потерла виски.
И перчаток у нее нет, а на дворе мороз.
– Перестань, – он отряхнул от снега деньги, поднял злополучную конфету, снова протянул все это богатство Лизе: – Возьми. Возьми, кому говорю!
Она больше не сопротивлялась, послушно забрала деньги и конфету, сказала «спасибо» одними губами.
– Не за что, – отмахнулся он.
Все, долгие проводы – лишние слезы. Пора!
– Ну, я пошел? – Он старался, чтобы голос звучал как можно более нейтрально.
Лиза кивнула, нерешительно улыбнулась.
– Справишься дальше сама?
Еще один кивок в ответ.
Он посмотрел на ее посиневшие от холода руки, сдернул свои перчатки.
– Вот, возьми на первое время.
То ли он слишком торопился, то ли Лиза была не слишком проворной – перчатки упали на снег. Ну упали и упали, сама подымет. Чай не маленькая…
Он возвращался к машине быстрым шагом и даже пытался насвистывать себе под нос. В общем, он делал все, чтобы не оборачиваться. Не удержался, обернулся уже у самой машины. Лиза сидела на скамейке, на коленях у нее лежали его перчатки. На Макса она не смотрела. Ну и ладно, ну и пусть…
Ей было стыдно. Так стыдно, что даже страх перед неизвестностью отошел на второй план. Шоколадная конфета огнем жгла руку. Лиза сунула ее обратно в карман, погладила замшевые, вкусно пахнущие перчатки. Легостаев – очень хороший человек. Хороший и великодушный. А она – воровка, неблагодарная дрянь. Нужно было вернуть все, что она у него украла, а она не вернула, испугалась. Она еще и трусиха…
Пошел снег. Крупные снежинки падали Лизе на щеки, смешивались со слезами, таяли. Встречать неизвестность было очень трудно…
После бодрящего морозца в квартире было тепло, если не сказать – жарко. Макс разделся, прошел в кухню, включил телевизор, сварил себе кофе. По телику показывали прогноз погоды: стройная красавица в строгом костюме пугала москвичей резким похолоданием, заверяла, что настоящий мороз ударит уже к вечеру.
