– Виды?! – искренне удивился он. – Какие могут быть виды на домработницу?
– Все, давайте пить чай! – пришел ему на помощь отец. – О домработницах потом поговорите. И вообще, что за мода нынче такая дурацкая – прислугу заводить?
– Пап, это не мода, это жизненная необходимость, но говорить об этом действительно не стоит, – сказал Макс, выуживая из плетеной корзинки сдобную булочку.
Они уже пили по второй чашке чаю, когда Анюта неожиданно спросила:
– Максим, ты на машине?
Он кивнул, разговаривать с полным ртом было неудобно.
– Тогда, может, выручишь старшую сестру, свозишь на рынок? Пообносилась я совсем. Собиралась завтра Вовку просить, но он после дежурства, поспать захочет. Родители, отпустите со мной этого непутевого на пару часиков?
– Езжайте уж, – вздохнула мама, неодобрительно косясь на Максову креативную трехдневную щетину. – Сын, ты бы хоть побрился.
Макс виновато развел руками:
– Не могу, мамочка, имидж.
– Имидж, – проворчал отец, – в наше время за такой имидж и выговор можно было схлопотать.
– Так, Анюта, собирайся! – заторопился Макс. – А то, пока мы выберемся, стемнеет.
– Слушаюсь, мой генерал! – Сестрица выпорхнула из-за стола, помчалась в свою комнату переодеваться.
Как же он не любил вещевые рынки! Да он уже и забыл, что это такое, а вот благодаря сестрице Анюте вспомнил. У сестры было не так много денег, чтобы одеваться в бутиках. Зато у нее было гипертрофированное чувство собственного достоинства, и денег у младшего брата она не брала принципиально, даже в долг.
Макс с унылым видом брел вслед за Анютой вдоль торговых рядов. Иногда она надолго зависала у какой-нибудь вещички, разглядывала ее, ощупывала, разве что не обнюхивала, иногда призывала Макса «заценить товар». Товар ему по большей части не нравился. Он же креативный директор модного журнала, у него же обострено чувство прекрасного! А что прекрасного можно найти на вещевом рынке? Ну разве что вот эти смешные тапки с грустными глазами. Тапки с глазами – это, пожалуй, креативно. А у Лизаветы тапок нет, она до сих пор топает по его эксклюзивному паркету в своих нелепых полосатых носках, похожих на неправильные перчатки. И шуба у нее порвалась. Как она собирается в таком рванье на люди выходить?
– Что задумался? – послышался над ухом голос сестрицы.
– Да вот, любуюсь, – Макс с легким сожалением поставил тапки обратно на прилавок.
– Это ж не твой размерчик.
– Сам вижу, что не мой. Только это не для меня.
– А для кого? – тут же активизировалась сестрица.
– Думаю, может, их своей домработнице купить?
– Домработнице? А зачем домработнице тапки?
– Ну, у меня буковый паркет…
– А она, значит, по твоему буковому паркету на лыжах ездит, и ты решил перевести ее на тапки? – усмехнулась Анюта.
– Вообще-то, она босиком ходит, – уточнил Макс, отсчитывая деньги и протягивая их продавцу. – Положите в пакет, пожалуйста.
– Что-то я притомилась, – доверительным шепотом сообщила сестра. – Давай-ка сделаем перерыв, посидим в какой-нибудь кафешке, покурим. А заодно расскажешь, что это за домработница у тебя такая загадочная завелась.
У них с Анютой всегда были хорошие отношения, поэтому за чашкой растворимого кофе Макс рассказал про Лизу все. Ну почти все – о своем неджентльменском поведении минувшей ночью он благоразумно промолчал.
– Во дела! – выдохнула Анюта, когда он закончил свой рассказ. – Макс, я тебя уважаю, не всякий мужик решится на такой ответственный шаг. А эта твоя Лизавета точно никакая не аферистка?
– Она у меня уже вторую неделю живет, – он пожал плечами. – До сих пор ничего криминального я за ней не замечал.
– А лахудра твоя телевизионная к этому как относится?
При слове «лахудра» Макс выразительно поморщился, но сестрица и глазом не моргнула.
– Лоре Лизавета очень не нравится, – с неохотой сказал он. – А ты, вообще, в курсе, что у нее проблемы? В нее же стреляли, так что…
Анюта не дала ему договорить:
– Макс, мне можешь эти сказочки про белого бычка не рассказывать. Знаю я, какие у них, у звезд, покушения. Пиара мало твоей Лорочке, вот она сама себя и «заказала».
Он не стал разубеждать сестру, рассказывать, что покушение было самым что ни на есть настоящим, решил перевести разговор в нейтральное русло:
– У Лизаветы шуба порвалась, – сказал, прихлебывая остывший кофе. – Как думаешь, может, ей какую-нибудь куртку купить?
– Конечно, купи! Только не какую-нибудь, купи приличную вещь.
– Приличная вещь дорого стоит.
– А тебе денег жалко? – Анюта с неодобрением покачала головой.
– Денег не жалко, просто от дорогой вещи она может отказаться.
– Даже так? – удивилась сестра, потом немного подумала и сказала: – Не откажется. Если ты ее шубку драную в мусоропровод выбросишь, никуда она не денется.
– Думаешь?
– Уверена. А какие у нее габариты?
– Компактные: размер сорок второй – сорок четвертый.
– А рост?
– Примерно как у тебя.
– Так что мы сидим? Пошли куртку искать! – Анюта как-то вдруг забыла, что приехали они на рынок за обновками для нее, а не для Максовой домработницы.
Этот пуховичок понравился им обоим: снежно-белый, стильный, с капюшоном, отороченным мехом неведомого зверя.
– Что это? – спросил Макс, поглаживая пушистый мех.
– Щипаный песец, – с готовностью сообщила продавщица.
– А зачем его щипать? – искренне удивился он.
– Чтобы было модно.
– Эх ты, а еще креативный директор! – пожурила Анюта. – Совсем в народной моде не разбираешься.
– Как думаешь, ей понравится? – спросил Макс, забирая у продавщицы объемный сверток.
– Братец мой! – Анюта возвела глаза к небу. – Покажи мне хоть одну женщину, которой были бы неприятны знаки внимания.
– Она домработница, – мягко поправил Макс.
– Да ну? – Сестра отвлеклась от изучения неба, принялась исследовать его лицо. – А домработница автоматически перестает быть женщиной? – спросила она язвительно.
Он пожал плечами, и больше они к этому вопросу не возвращались.
Первым делом нужно было привести в порядок шубу, хоть как-нибудь. Ну не может она больше выходить на улицу такой уродиной! Вчерашнего дня хватило с лихвой.
На поиски ниток и иголки ушел целый час. Катушка черных ниток с воткнутой в нее тупой иглой нашлась в шкафчике легостаевского рабочего стола. Лиза исколола себе все пальцы, но с грехом пополам пришила воротник на место. Потом расчесала шубу расческой, скептически осмотрела со всех сторон. Не фонтан, конечно, но за неимением лучшего сгодится.
