Алекс выпроводил доктора, закрыл за ним дверь и задумался, отправиться в свою спальню или вернуться в комнату Евы.
В его присутствии не было необходимости. Самое тяжелое уже позади. К тому же ему действительно надо выспаться.
Алекс свернул по коридору налево, прошел в ванную комнату, где принял душ и надел футболку и пижамные брюки. Откинув покрывало кровати, он остановился. По непонятной ему самому причине, он не мог оставить Еву одну. Он понимал, что жар спал, что у нее грипп, и ничего более серьезного, но был уверен, что утром ей будет неприятно понять, что она лежит одна в незнакомой комнате.
Он чувствовал себя уставшим, но вышел из спальни и прошел в соседнюю. Когда он лег рядом, Ева повернулась и обхватила его руками. Вздохнув, Алекс закрыл глаза и сразу же уснул.
Проснувшись, Ева поняла, что не имеет представления, который теперь час и даже какой день. В голове мелькали обрывочные воспоминания, но ни одно из них не давало возможности понять, что же происходит. К тому же ей было тепло, благодаря тому, что рядом кто-то лежал и обнимал ее. Не так, как мать или отец свое дитя, но тоже очень нежно.
Алекс.
В голове опять всплыли какие-то образы. Алекс, отдающий распоряжения мужчине в сером костюме. Он же, но беседующий с медсестрой в белой униформе.
Ева улыбнулась.
— Засыпай, — услышала она над ухом. — Ты проспала тридцать шесть часов, а мне удалось лишь вздремнуть урывками.
В этой постели. Рядом с ней. Она вспомнила, как он поправлял ее волосы, гладил по плечу. Вот почему его присутствие кажется ей таким естественным. Возможно, он был рядом все время, пока она спала.
Ева провела рукой по груди и ощутила шелковистость приятного материала.
— Медсестра надела на тебя пижаму. И дважды меняла. Еще протирала тебе тело губкой. Я вызвался сделать это сам, но мне не позволили.
Ева тихо засмеялась.
— Отлично. Теперь я вижу, что ты не просто проснулась, но и чувствуешь себя лучше.
— Да, пожалуй.
— Тебе надо поспать. Еще ночь. Я тоже устал.
Он останется с ней? И будет так же обнимать до самого утра?
Ее охватил восторг, внезапно захотелось ощутить каждую часть его тела, которая соприкасалась с ее телом. Было приятно его тепло, даже мягкая ткань футболки, облегающая его грудь. Ева чуть не задохнулась от захлестнувших ее чувств.
— Больше так никогда не делай.
Голос его звучал нежно, почти ласково.
— Что?
— Ты так тяжело болела, что весь дворец был охвачен тревогой, боялись, что ты умрешь. Поговаривали, что из-за нас на тебя столько всего навалилось, что мы погубили тебя.
Ева медленно подняла руку и положила ему на грудь. Ей хотелось не только прикоснуться к нему, но и понять, что она точно может беспрепятственно это сделать.
— Я помню сильную головную боль.
— Это вирус.
Неужели это они лежат в одной постели глубокой ночью, обнимают друг друга и разговаривают? Ева провела рукой по груди Алекса, прислушиваясь, как бьется его сердце. Теперь она знает, что значит быть замужем — ощущать покой и невидимую связь с мужчиной, который всегда рядом.
— Какой-то слабый вирус, раз я проспала только тридцать шесть часов.
— Достаточно сильный, чтобы твоя мама готовилась звать священника.
Ева рассмеялась и придвинулась ближе к нему. Он обнял ее крепче.
— Я помню, как ты велел сиделке ухаживать за мной.
— У меня есть брачное свидетельство, дающее мне на это право.
Ева счастливо улыбнулась.
— Значит, ты любишь командовать?
— Я не для того защищал тебя шесть недель, чтобы потерять из-за вируса.
Он произнес это легко и беззаботно, но мышцы при этом напряглись.
Ева пожалела, что не видит лицо Алекса, по его глазам она смогла бы понять истинные чувства, которые его обуревают. Но для этого ей придется поменять положение, а значит, их тела не будут соприкасаться, а этого ей совсем не хотелось.
— Ты ко мне не равнодушен.
— Разумеется, нет.
— И я тебе нравлюсь?
Алекс фыркнул, и в комнате стало тихо.
— Это важно?
Для нее очень. Чрезвычайно важно. Ей необходимо было услышать его признание в том, что ее усилия не напрасны, между ними возникло взаимное влечение, потому что она не сможет ни минуты находиться с ним рядом, зная, что духовно они по-прежнему далеки.
— Важно.
— Да, я испытываю к тебе чувства, которые не должен.
— И я к тебе.
От столь странного признания у нее сжалось сердце. Опять ее внезапно бросило в жар, потом в холод. Ева с такой же силой желала быть рядом с ним, с какой Алекс пытался отдалиться от нее. Теперь ей были понятны чувства отца, уверенного в том, что мама простит его, даже полагая, что он жил с любовницей. Пережить все трудности им обоим помогала сила их любви.
— Я знаю, — тихо сказал Алекс, прерывая ход ее мыслей.
Сердце учащенно забилось в ее груди. Они впервые говорили об этом и, кажется, впервые оба откровенны друг с другом.
— Я…
— Тебе надо поспать.
В его голосе была обеспокоенность. Еве хотелось выкрикнуть, что ей хочется совсем другого, но она промолчала. По ровному дыханию Алекса она поняла, что он погрузился в сон.
На следующее утро она проснулась одна. Провела рукой по простыне в том месте, где он спал, и ощутила холод. Ее сердце сжалось от разочарования. Она упустила единственную возможность. Алекс ушел.
Ева встала, приняла душ и надела джинсы и топ. Планы мамы ей не известны, но сейчас необходимо уделить ей время. Ведь они не виделись больше четырнадцати дней.
Ева была уверена, что находится в покоях одна, но, проходя через столовую, увидела, что Алекс завтракает в одиночестве. Он поднялся, чтобы помочь ей сесть, и заглянул в глаза.
— Обещаешь больше так меня не пугать?
— Обещаю, — улыбнулась Ева, вспомнив о прошлой ночи.
Поцеловав ее в щеку, Алекс рассмеялся и занял свое место.
— Ты понимаешь, что обещала мне никогда не болеть гриппом?
Он сказал это так, будто собирался прожить с ней всю жизнь. В душе затрепетала надежда.
— Мне надо было сделать прививку, — сказала Ева.
— Надо было, — кивнул Алекс и потянулся к блюду с яичницей. — Сегодня тебе лучше больше отдыхать, надо окончательно поправиться.
— Я зверски голодна. От гриппа не осталось и следа. Мне стало лучше после того, как ночью ты…
Она хотела сказать, после того, как он обнимал ее, но не решилась, не говоря уже о фразе «спали вместе». Еве казалось, если она будет говорить об этом, подобное никогда не повторится.
