Черт возьми, что за наваждение!
Посидев несколько минут, он снова взял в руки документ и начал читать. И снова не дочитал. На этот раз отвлек телефонный звонок.
Бояринцев поморщился. С этой дамочкой разговаривать не хотелось. Но, кажется, придется. Интересы дела – прежде всего.
– Тимур, добрый день, – промурлыкала она в трубку. – Ждала вашего звонка… И вот решила напомнить о себе.
– И очень вовремя! – бодро ответил он. – Как раз собирался звонить.
Это было правдой. Собирался. Но потом решил, что звонок подождет до понедельника. Инессы в последнее время рядом с ним стало как-то слишком много. Похоже, она вышла на тропу охоты и не успокоится, пока не получит его скальп. И если б не их совместный проект… Поэтому лучше разговаривать с ней в рабочее время и строго официально.
– Я по поводу открытия загородного клуба в следующую субботу. Желающих попасть к нам оказалось куда больше, чем мест в отеле. Но для вас я придержала отличный «люкс» на все дни.
Бояринцев задумался. Оказаться на этом мероприятии стоило. Особенно сейчас. Но оставлять без присмотра девчонку не хотелось.
– На все выходные?.. – Он сделал паузу и произнес с сомнением: – Даже не знаю. Я планировал провести время с семьей.
Теперь замолчали на том конце провода.
– С семьей? – осторожно переспросила Инесса.
В ее голосе явно слышалось разочарование. Бояринцев усмехнулся и, позволив себе маленькое хулиганство, немного помолчал…
– Да, – ответил он. – Сын и его молодая жена. Они уже собираются в свадебное путешествие, так что потом долго не увидимся…
Инесса сразу оживилась и защебетала:
– О! Это не представляет совершенно никакой проблемы! То есть, конечно, мне будет трудно найти еще один «люкс», кому-то придется отказать… Но я… Я обязательно что-нибудь придумаю. В общем, жду с нетерпением!
Бояринцев отложил телефон, посмотрел на так и не прочитанный документ, решительно сгреб разложенные по столу бумаги и сунул их в папку. Посмотрит завтра, на работе. В конце концов, сегодня – его законный выходной. И конечно, надо сообщить молодым, что на следующие выходные у них уже есть планы.
Он обнаружил их в домашнем кинотеатре. Детки сидели в полутьме близко друг к другу – слишком близко! – и довольно жевали попкорн. Какое-то неприятное чувство шевельнулось где-то в груди. Кажется, оно называется дискомфорт… Тут же мелькнула мысль, что и на открытии клуба эти двое будут жить в одном номере и старательно изображать счастливую пару. И эта мысль тоже вызвала странное отторжение.
– Воркуете, голубки?
Он включил свет и не без злорадства наблюдал, как они растерянно щурятся. И как снова заметался страх в глазах девчонки. Сын выглядел помятым с похмелья. Но взгляд Бояринцева был намертво прикован к его жене.
– На следующие выходные ничего не планируйте. У нас состоится выход в свет.
Глава 12
Неделя пролетела очень быстро. Днем я была занята учебой, а по вечерам старалась как можно быстрее улизнуть в свою комнату, чтобы не дай бог не встретиться с кем-нибудь из Бояринцевых. И, надо сказать, это мне неплохо удавалось.
С Бояринцевым-старшим я пересеклась лишь однажды. Мы столкнулись в коридоре. В прямом смысле этого слова – столкнулись. Я шла из кухни, на ходу листая учебник, и налетела на невесть откуда появившееся препятствие. От неожиданности я растерялась, смутилась, заметалась, пытаясь обойти его то с одной стороны, то с другой… Он вытянул руки и, поймав меня за плечи, спокойно отставил в сторону. От горячих больших ладоней по коже словно ток пробежал, стукнул в голову, устроив в мозгу короткое замыкание. Коленки подкашивались, а плечи так жгло, что казалось – уберет он руки, и на одежде останутся два обугленных пятна… Я судорожно сглотнула, пытаясь собрать в кучу разлетевшиеся мысли, и, наконец, выдавила:
– Извините!
– Извини! – одновременно со мной сказал Бояринцев, опуская руки. Голос его странно дрогнул.
Я обогнула его, пулей помчалась в комнату, захлопнула дверь и обессиленно привалилась к ней. Щеки горели, сердце колотилось как ненормальное. Долго потом я не могла прийти в себя и отдышаться. Минутная встреча! А впереди – целые выходные, которые мы проведем вместе. И тут уж даже не знаю, что хуже: то, что мы с Игорем будем ночевать в одном номере, оснащенном только двуспальной кроватью, или то, что где-то поблизости будет бродить Тимур Александрович. И на этот раз спрятаться от него не будет никакой возможности.
Накануне отъезда в мою комнату вошла Анна, таща в руках целый ворох одежды в фирменных «балахонах» и на плечиках. Судя по брендам и этикеткам, это точно не были старые вещи дочери Бояринцева.
– Что это? – удивленно спросила я. – И зачем?
– Распоряжение Тимура Александровича. – Она аккуратно разложила наряды на кровати и отошла в сторонку. – На открытии будет два выхода в вечерних платьях и один в коктейльном. Он сказал, что вам нужно выбрать что-то из этого.
Тимур Александрович распорядился… При мысли о том, что он не просто загнал меня в бутик и заплатил за все, что я выбрала, а сам… – сам! – покупал мне одежду, гладил сильными пальцами ткань, рассматривал, прикидывая, как оно будет на мне смотреться… При одной этой мысли изнутри поднялась жаркая волна смущения и странной, непонятной радости. Это было почему-то приятно и… стыдно. И, наверное, неприлично.
Хотя… Хотя на самом деле все было вполне пристойно. И даже логично. Это ведь его круг, его знакомые, ему лучше знать, как там нужно выглядеть.
Или все-таки неприлично? Пряча от Анны пылающее лицо (будто его можно было спрятать!), я быстро разделась, схватила первое попавшееся платье и осторожно нырнула в него. Нежный шелк цвета выдержанного бургундского вина почти невесомо лег на плечи, заскользил по телу, лаская, дразня, будто кто-то гладил кожу прохладными пальцами, сильными, умелыми пальцами – о-о-ох, только не думать об этом! – заструился до пола мягкими складками. Платье было таким легким, что, даже одетая, я по-прежнему чувствовала себя голой…
Странно, но то ли оттого, что он сам выбирал это платье, то ли у меня с головой не все в порядке, но я явно ощущала его присутствие где-то рядом, словно он сейчас смотрел на меня… От этой мысли по телу прокатилась волна жара и сладко похолодело внизу живота. Я судорожно сглотнула и крепче сдвинула бедра, чувствуя, как каждый волосок на теле поднимается дыбом. Да что же это такое, а? С трудом взяв себя в руки, я повернулась к зеркалу и остолбенела.
Девушка, смотрящая на меня оттуда, выглядела сокрушительно. Она словно выступала из нежного шелка, который перекатывался легкими искристыми волнами, больше скрывал, чем показывал, не выставляя напоказ, а намекая, будя воображение… Щеки алели, кожа светилась изнутри, а глаза сияли, словно знали какую-то тайну, словно это платье открыло в ней что-то такое, о чем она никогда и не догадывалась.
