Я сбросила майку и джинсы, немного потопталась на берегу и аккуратно спустилась в воду, покрываясь мурашками и повизгивая и обмирая от ее прохлады. Плавать было приятно. Некоторое время я просто держалась на воде, осторожно гребла, стараясь не замочить прическу. Ну или то, что от нее оставалось. Потом бояться за прическу стало скучно. Когда еще мне удастся поплавать вот так вот ночью, в совершенно пустом бассейне, в чистой голубоватой воде, настолько прозрачной, что видны все узоры на дне? Я решительно окунулась, посидела под водой, чтобы волосы хорошенько намокли и терять было бы уж совсем нечего, вынырнула и, набрав побольше воздуха, снова нырнула и поплыла у самого дна, рассматривая близко-близко выложенные мозаичными камушками нежные сплетения цветов, лепестков, причудливых линий. Воздух кончился, и я вынырнула, шумно и глубоко дыша. Кожа мгновенно покрылась мурашками: вода оказалась холоднее, чем я думала.
– Надо плыть, тогда быстрее согреешься. Давай наперегонки!
Игорь оттолкнулся от бортика и, не дожидаясь моего ответа, поплыл, рассекая воду. Мне ничего не оставалось, только последовать за ним. Наперегонки? Какое там! Он плыл так быстро, что я его не догнала бы, даже если бы была на катере. Впрочем, ко второму кругу я уже освоилась, а на третьем – плыла почти рядом.
– Отлично держишься на воде! – сказал он, остановившись.
– Ну не скажи, за тобой-то не угнаться.
– За мной? – рассмеялся он. – Сейчас уже можно, а вот когда-то в далеком детстве среди юниоров по плаванию у меня даже на Европе золото было. Вот тогда да, тогда никто не мог угнаться.
Ну и ну! Да он полон сюрпризов!
– И что случилось?
– То есть – что случилось?
– Где сейчас твои первые места? Где золотые медали? Где победы?
– Бросил, – отмахнулся он, тут же неуловимо помрачнев. – Детство кончилось, а все эти медальки и игрушки там и остались.
Мне почему-то сразу подумалось, что детство закончилось не просто так, а вместе с разводом родителей. Я уже обдумывала новый вопрос, когда меня накрыло веером брызг. Раз, потом другой.
Вот негодяй! Я размахнулась и с удовольствием окатила дорогого супруга в ответ. Да, если по плаванию он чемпион, то брызгаться я умею в сто раз лучше!
– Ах, так? – вкрадчиво протянул Игорь, нырнул, и в следующий момент я с воплем ушла под воду.
И это было здорово!
Это было потрясающе весело и легко!
Мы с хохотом носились друг за другом по бассейну, брызгались, ныряли, дурачились и топили друг друга…
Пока совсем не замерзли.
– Давай выбираться, – предложила я, отбивая зубами дробь.
И мы одновременно выскочили из бассейна. Я отвернулась и стала неловко натягивать на мокрое тело одежду, ожидая каких-нибудь шуточек от Игоря.
Но их не последовало. Я уже одергивала намокшую майку, когда услышала его шаги за спиной. На плечи тут же легло что-то мягкое, я дернулась от неожиданности.
– Эй, осторожно! Я же чуть в воду не упал. То-то бы папочка порадовался: только пристроил сына в хорошие руки, а жена его раз – и утопила. Как теперь партнерам в глаза-то смотреть?
Я засмеялась, правда немного нервно. Легкость, непринужденность и веселье куда-то пропали, видимо, остались в бассейне, зато неловкости стало хоть отбавляй. Да и сама эта ситуация: я стою в промокшей и ставшей почти прозрачной майке, а Игорь бережно обнимает меня за плечи, укутывая в кофту, – выглядела как-то двусмысленно.
Меньше всего мне сейчас хотелось бы, чтобы Игорь вдруг повел себя не по-дружески, как уже сложилось к этому времени, а… как-нибудь… по-семейному. Вдруг ему пришла в голову та же мысль, которую я уже озвучивала Бояринцеву? Зачем искать кого-то на стороне, если под боком есть совершенно законная жена? И уж точно наши отношения не вызывали бы никаких сплетен и разговоров.
Но одно дело, когда я это в сердцах высказывала Бояринцеву, и совсем другое, если что-то похожее мне сейчас скажет Игорь.
Нет-нет, только не это! Я вывернулась из его рук, остановилась напротив и посмотрела прямо в глаза.
– Послушай, Игорь, – торопливо заговорила я, не давая ему времени что-то сказать и все испортить. – Если ты думаешь, что я и ты… что мы… что возможно… В общем, не думай так… Ты, конечно, хороший парень, ну когда трезвый… – Боже, что я несу! Без оскорблений не могла обойтись? – Только я…
– Я ничего такого не думаю, – перебил он, шутливо подняв руки. – Даже не смей, коварная женщина, меня, невинного, совращать!
– Невинного? – ахнула я.
Вот нахал! Я уже хотела напомнить ему о двух красотках, которых не так давно контрабандой проводила в дом. Тогда нам повезло. Когда я каким-то чудом выбила пробки, Игорь обнаружил под окнами отцовскую машину и через черный вход вывел девушек, так что Бояринцев нас не застукал. Но не думает же он, что я и вовсе забыла об этом происшествии?
– Невинного… – скромно подтвердил мнимый муж. И тут же ехидно прищурился: – И вообще, с чего ты решила, что у меня нет дамы сердца?
– У тебя? Дама сердца? – недоверчиво протянула я. – Ну а если есть, зачем нужна была я? Женился бы на ней.
– Все-то тебе нужно знать! – помрачнел Игорь, как-то враз растеряв всю дурашливость. – Пойдем в номер, иначе ты совсем простудишься, а я буду виноват.
Когда мы добрались до номера, я быстро достала из чемодана спортивный костюм и первой шмыгнула в ванну. Конечно, спортивный костюм – это не то, в чем я обожаю спать, но пижаму я изначально отвергла. Даже с собой не взяла. Достаточно и того, что ночевать приходится в одной постели, нечего лишнюю интимность разводить. Пока я мылась, с наслаждением греясь под теплыми струями, потом сушила волосы, наносила кремы, неторопливо натягивала белье и спортивный костюм… – в общем, трусливо оттягивала момент выхода из ванной комнаты – Игорь уже уснул. Дисциплинированно. На своей половине кровати.
Я осторожно улеглась на своем краешке, как в кокон завернувшись в покрывало до самых ушей. Последняя моя мысль была о номере за стенкой. Что-то там тихо. Видимо, эта пара все успела до того, как мы вернулись с прогулки. Перед глазами явственно встала измятая постель со сбитым на пол одеялом, раскинувшийся на ней утомленный Бояринцев со своим крепким совершенным телом, с горячей и влажной кожей, блестящим от испарины лбом и… И рыжая голова на крепком мужском плече. И как я ни пыталась прогнать это наваждение, оно никуда не хотело деваться.
Глава 17
Бояринцев злился на себя весь вечер. Сначала за то, что вытащил молодую семью в развлекательную поездку. Нет, намерения, конечно, у него были благие: присмотреть за девчонкой, которая, может быть, что-то против него задумала, а заодно продемонстрировать скептикам, если таковые еще оставались, мир, покой и благополучие в новорожденной ячейке общества. Вот только благими намерениями… ну и так далее. В общем, свой персональный ад он сполна получил.
