Мужские ладони проехались снизу вверх по бокам, погладили подмышки, покружили вокруг грудей, словно ненароком задевая напрягшиеся соски, заскользили вниз, вызвав странное чувство потери. Вернулись и замерли, дразняще сложившись двумя чашами. Всхлипнув, я изогнулась и вжалась потяжелевшими грудями в эти манящие чаши, которые тут же захлопнулись, будто капканы, стиснув добычу. Словно молнии прошили тело, раскололи его на тысячу пылающих кусков, ударили прямо в промежность, где сразу стало жарко и влажно. Я застонала, едва устояв на ногах.
И нежность закончилась, и томная нега, и неторопливые ласки. Толкнув меня под душ, он жадно мял мою грудь, пощипывая и выкручивая соски. Колючие струи смывали пену с его ладоней, с моей кожи, и прикосновения становились чувствительнее, острее, ярче. Мужская рука силой заскользила между ягодиц, спускаясь все ниже. Я выгнулась ей навстречу и всхлипнула от нестерпимого удовольствия, ощутив ее между ног. В животе жарко пульсировало, и эта пульсация поднималась все выше и выше, заполняя до краев. Я билась в его руках, металась в сладостной пытке, не то требуя, не то умоляя о чем-то. Его зубы, покусывающие шею, то, что он творил с моим телом, секущие струи воды, воздушная пена, щекотными хлопьями стекающая вниз, – все это сводило с ума, заставляло, забыв про стыд, стонать от невыносимого, почти болезненного наслаждения.
Коленки тряслись, стоять становилось все труднее. Сильные пальцы тискали налитую жаром влажную плоть, грубо, бесстыдно, немыслимо приятно… Я уже не стонала, а вскрикивала в голос, перед глазами кружились звезды.
Несколько умопомрачительно сладких мгновений, и я выгнулась, содрогаясь от ослепительного оргазма, едва не свалившись прямо на кафельный пол.
Бояринцев удержал меня, развернул к себе лицом. Прижал – крепко, жарко. И тогда я отчетливо поняла: все причины, по которым нам не следует продолжать, больше ничего не стоят. Просто мне нужны именно эти руки, мне нужно утыкаться носом именно в это плечо, прижиматься к этой груди. Мне нужен этот мужчина. А никакой другой – не нужен.
Вот так все просто. И так сложно.
– Согласись, это лучшее средство от похмелья, – с усмешкой сказал он мне на ухо.
И эти слова резанули наотмашь. Средство от похмелья? Вот, значит, что это для него? Неприятная истина обрушилась на меня словно ведро холодной воды. А чего, черт возьми, я хотела? Он взрослый мужчина. Для него секс – это то, что он привык покупать. Уж мне ли не знать! И я – просто очередная девушка, попавшаяся ему на пути. Удобно… всегда под рукой. Ну, почти всегда…
А главное – ни разу ведь даже не пыталась дать отпор. Больше того – висла на нем не хуже той Инессы! Почему не взять то, что само идет в руки.
– Да… Отличное средство… Мне стало намного лучше… – как ни странно, я умудрилась сказать это почти обычным тоном, а после выскользнула из его рук и набросила халат. – Я пойду к себе, пока не вернулся Игорь.
Глава 23
– Все в порядке? – в голосе Бояринцева проскользнуло недоумение.
Я поплотнее запахнула халат и выдавила из себя улыбку.
– Более чем, но лучше, если я буду в порядке в своей комнате.
Конечно, стоило бы надеть свои вещи, но это было выше моих сил. Доставать их из кресла, искать, собирать разбросанное по комнате… Нет-нет, не сейчас, только не сейчас, я этого не выдержу. К горлу подкатывали слезы, не хватало еще разреветься. Жалко и позорно. Прямо на его глазах. Если он попробует меня задержать, так и будет… Только бы ничего не сказал, совсем ничего, пожалуйста…
Бояринцев молча посторонился, и я спокойно вышла из его спальни, почти побежала по коридору и, только оказавшись у себя в комнате, захлопнула дверь и перевела дух. Впрочем, «у себя в комнате» – громко сказано. Никакого «у себя» в этом доме у меня нет.
Я торопливо переоделась, сложила халат и затолкала его в дальний ящик комода. Напоследок, не удержавшись, со странным сожалением погладила теплую махровую ткань. В воздух взметнулся до боли знакомый запах. Сердце сжалось, в глазах моментально все расплылось. Вот еще, глупости какие! Я решительно задвинула ящик, едва не прищемив себе пальцы. Пусть там пока полежит, потом придумаю, как его вернуть хозяину. И получить обратно свои вещи. Счастье еще, что, собираясь кутить с дорогим супругом, я забыла сумочку в кресле, а то бы осталась еще и без телефона.
Я набрала Маринкин номер и через несколько безумно длинных гудков услышала ее радостное запыхавшееся «Алло!»
– Привет! – так же радостно выпалила я. Надеюсь, что радостно. – Ну что, ты уже сбежала за город, как собиралась?
– Да, отдыхаю, загораю, купаюсь, наслаждаюсь жизнью. Хорошо иметь домик в деревне.
Я засмеялась:
– А что, если я приеду в твой домик в деревню на недельку-другую, ну или как пойдет?
– Уль… – напряглась Маришка. – У тебя все в порядке?
Все в порядке? Гр-р-р… Скоро я начну ненавидеть этот вопрос! Да-да, у меня все в порядке. Настолько в порядке, что сама себе завидую!
– Конечно! – бодро ответила я.
– А как же свадебное путешествие?
– Да тут немного изменились планы… В общем, мы передумали.
– Передумали? – ахнула Маришка и поспешно добавила: – Ладно-ладно, не говори ничего сейчас. Приезжай скорее, лично расскажешь.
Я наскоро побросала все необходимое в сумку, вызвала такси, приоткрыв дверь, прислушалась… И с замирающем сердцем побежала вниз, от души надеясь нигде не наткнуться на Бояринцева.
К счастью, машина уже подъехала. Шустро нырнув в пахнущее кожей и бензином нутро, я наконец расслабилась и позвонила Игорю.
– Я к подруге в гости. Это за городом. Хочу немного отдохнуть, ты ведь не против? – выдала я на одном дыхании.
– Я? – голос Игоря сделался странным. – Я-то не против, но…
– Вот и прекрасно! – быстро перебила я и отключилась.
Совершенно не хотелось слушать о том, что он думает о вчерашнем вечере. Я не особенно хорошо помнила наш э-э-э… загул, так, кусочками, но восполнять пробелы совсем не жаждала. И того, что было после триумфального возвращения домой, вполне достаточно, чтоб сгореть от стыда! К тому же… От пришедшей в голову мысли я моментально покрылась холодным потом: а что, если он видел, как Бояринцев уволакивает мое бесчувственное тельце вовсе не в мою комнату? Нет, конечно, строгий папаша скомандовал сыну: «Исчезни», – это я как раз помнила. Но вдруг тот все-таки что-то заметил?! О господи…
Нет, определенно говорить с Игорем сейчас не стоило. У меня не оставалось сил на то, чтобы отвечать на вопросы, думать, как выкрутиться, и врать. У меня вообще ни на что не оставалось сил.
***
Маринка встретила меня с распростертыми объятиями и, к счастью, не задавала никаких вопросов. Ее родителей не было, так что мы, предоставленные сами себе и блаженной анархии, купались, загорали и бездельничали, изредка залезали в холодильник и ели то, что не нужно было готовить. И лишь на третий дней этого почти растительного существования, когда мы расслабленно валялись у речки, она осторожно спросила:
