В голосе лед, китель застегнут под горло на все пуговицы, воротник настолько жесткий, что нельзя наклонить голову. От первых лучей светила вспыхивает золото на погонах, порывисто бросаюсь к генералу и обнимаю.
— Я живая, живая.
— Знаю, — глухо отвечает он и поднимает мою маску, впиваясь поцелуем. Долгим, глубоким. Есть что-то противоестественное в такой ласке над гробом с собственным телом, но мне плевать. Отвечаю на поцелуй, прислушиваясь к звону колокольчиков. Тихо, не идет никто.
— Давно ты здесь? — спрашиваю, высвобождаясь из объятий, но генерал не пускает, — Наилий, тебя увидят, обнимающим мужчину.
— Таких слухов обо мне еще не ходило, — шепчет генерал и снова целует.
Понимаю, что соскучилась. Даже одну ночь без него пережить сложно.
— Сегодня от меня не сбежишь, — хрипло выговаривает Наилий и отпускает. — Куда тебя поселили?
— К Труру в комнату, — дыхание сбилось и щеки пылают. Плохой из меня конспиратор, — нужно поменяться дежурством с виликусом Сентием, чтоб я могла находиться в атриуме.
— Распоряжусь, — кивает Наилий, а потом закатывает мой рукав, рассматривая повязки на пересаженной коже, — и Публию тоже скажу, чтоб перевязку тебе сделал после церемонии.
Двойная жизнь, как она есть. Засекреченный виликус и любовница генерала со сведенными шрамами. Мертвая к тому же.
— Есть новости из четвертого сектора?
— Патруль ночью доложил, что Создатель пересек границу, — сухо отвечает Наилий, — должен уже подъезжать к особняку. В углу шкаф отодвинули от стены, спрячься за ним. Один единственный виликус у саркофага с телом будет выглядеть подозрительно.
Киваю, соглашаясь, и задаю еще один вопрос:
— А Друз Агриппа Гор?
Услышав имя хозяина четвертого сектора, Наилий скрипит зубами.
Мимические мышцы сводит судорогой и на выдохе генерал выцеживает:
— Прислал соболезнования.
Судя по реакции, они далеки от стандартных фраз и вежливых оборотов.
— Что там, Наилий? Я должна знать.
Генерал поправляет воротник кителя, подарив себе мгновения на раздумья, а потом достает планшет из кармана. Несколько раз нажимает на экран и показывает мне письмо из электронной почты:
«Никому ведь не досталась, верно, Наилий? И к чему было так упираться, раз все равно не смог удержать? Женщины от тебя сбегают даже в бездну. Подумай, почему так и прими мои искренние и глубочайшие соболезнования. Невосполнимая утрата для Вселенной и твоей постели. Друз».
Такая ненависть иррациональна. Уверена, что не связана со мной, но все равно гадко. Как от запаха сырого мяса и вида только что освежеванного зайца. Издевка, а не соболезнование. Все вопреки морали и здравого смысла.
— Он знает, что смерть инсценирована? — мрачно спрашиваю генерала.
— Возможно, — Наилий убирает планшет в карман, — но Создатель сорвался, как только получил приглашение. Вряд ли бы так торопился в лицо назвать меня лжецом. А подобные письма вполне в духе Агриппы. Не любит он проигрывать и на личную почту прислать мне может, что угодно.
Сторожевой полог поет перезвоном колокольчиков, и я, не спрашивая, бегу прятаться туда, куда показывает Наилий. Протискиваюсь за шкаф и замираю, приготовившись слушать. Жаль, что ничего не увижу. Лишь бы не говорили шепотом.
— Веста, свет мой, — голос Создателя вздрагивает от напряжения, — два генерала, мудрец-тройка, а ты в саркофаге лежишь. Даже спрашивать не буду, как так вышло, Ваше Превосходство.
— В самом деле, как? — слышу холодный ответ и звук шагов. Генерал встает между мудрецом и моим телом, не давая подойти ближе. — Ты задурил ей голову своей теорией. На Совете генералов назвал тройкой, заставил поверить в ложь. Навязал чуждый ей смысл жизни, а потом отнял. Смотри теперь, как так вышло.
— Я не хотел ее смерти, — повышает голос Создатель, — даже когда Друз собак на нее спустил за выходку в резиденции, это я его отговорил!
— Защитить себя от насилия — выходка?
— Она подселила бесконтрольного духа в чужое тело, — тон голоса мудреца становится ровным, — медиум, не осознающий себя, крайне опасен. Не страшно, пока дух был всего один, но защита могла слететь в любой момент, и тогда наш Мотылек превратилась бы в термоядерную бомбу, поставленную на таймер. Сотни, тысячи, миллионы голодных духов, жаждущих пищи и возможности жить. И она — ворота.
Зажимаю рот, чтобы не закричать. Перед глазами мой недавний сон с шеренгой пришедших духов. Печать! Юрао говорил, что она защищает от таких, как он. Был один, стало шестеро. И это только начало?
«Мы не причиним тебе вреда, не бойся!»
«А другим цзы’дарийцам?»
Тишина в мыслях, а из-за шкафа голос Наилия:
— Ты сидел возле нее столько циклов и рассказывал про Великую Идею вместо того, чтобы учить обращаться с духами.
— Мотылек не обычный медиум, — раздражается мудрец, — ей были не нужны доски, ритуалы, транс. Она слышала духов просто так, как вы меня сейчас. А когда нет ограничений, то нет и правил. Я пытался ей втолковать, что духи могут запугать кошмарами, свести с ума и перехватить контроль над телом.
Вспоминаю все свои тяжелые ночи, как во сне чуть не задохнулась и, ослабев, падаю спиной на стену. Если так было с одним Юрао, то, что ждет теперь?
«Это были чужие духи, присланные Телепатом, — звучит в голове голос Юрао. — Я никогда не делал ничего подобного. Уже имею, все что нужно, а ты пока не можешь полноценно брать взамен. Пугать в такой ситуации недопустимо».
«А для других духов допустимо».
«Теперь тебя одну не оставят. Не бойся».
— Слишком тесная была связь с миром за барьером, — продолжает мудрец, — Мотылек одна такая. Как можно научить, если сама не хочет? Дружила со своим паразитом, имя ему дала. А нужно было вцепиться в него и трясти за грудки, выбивая информацию.
«А потом рассказывать ему, конечно! — раздражается Юрао. — Я для Создателя — коктейльная трубочка, чтобы сосать знания из мира за барьером. Ты символ революции, генералы — инструменты. У всех, по его мнению, ни души, ни мыслей, ни желаний. Ступени под ногами на пути к вершине».
Чувствую себя куклой, из-за которой ссорятся дети и рвут ее на части. Кому достанется голова, кому ноги, а кому сердце?
— И что бы она узнала? Как стать тройкой? — с нажимом спрашивает генерал. — Этого ты боялся? Что глупая девчонка обойдет тебя? Жизнь отдал и ничего не придумал, а ей духи сами в уши нашепчут.
Замираю и не дышу, вслушиваясь в тишину за шкафом. Молчат генерал и мудрец. До боли сжимаю кулаки и надеюсь на умение Наилия из любого чиха выстраивать логические цепочки. Сейчас его паранойя очень пригодится.
— Потому и увез от меня к насильнику, — припечатывает генерал, — послушной куклой сделать, в инструмент превратить. А когда не вышло, то решил уничтожить. Но после неудавшихся покушений в моем секторе до нее бы даже Друз не добрался. И ты решил разрушить ее изнутри. Зная, в какие больные места бить, кого угодно можно довести до самоубийства.
