Крупная уродилась земляника, сочные треугольные ягоды оттягивают петли стеблей до земли. Десерт к не слишком плотному обеду, но я не решусь съесть его без разрешения. Интересно, для кого Трур собирает ягоду? В меню столовой ее не было ни разу. Обитатели второго этажа едят то, что готовят сами, а продукты получают на складе продовольственного довольствия. Длинный список из овощей, фруктов, мяса, круп называется коротким словом — паек. Наилий рассказывал, что чем выше должность, тем разнообразнее и объемнее паек. Генеральского хватает, чтобы накормить весь особняк. А здесь земляника…
— Ешь, не стесняйся, — улыбается Трур.
— А можно? — глупый вопрос вырывается сам собой, но виликус терпеливо отвечает:
— Тиберий, это просто ягода. Она растет, зреет и ей наплевать считает ее кто-то своей или нет. Ты же не спрашиваешь разрешения дышать воздухом.
— Воздухом нет, но раз земляника за оградой особняка, разве она не принадлежит генералу?
Выпаливаю вопрос и жду реакции, а Трур прячет лукавую улыбку. Старший среди безликих и безмолвных теней, единственный, кто здесь на протезах. Я не знаю причин, почему Трур захотел служить в особняке, но неужели не нашлось другой должности, где не важно, стоишь ли ты не своих ногах или на протезах?
— Генералу здесь принадлежит разве что посох, — вполголоса отвечает виликус. — Один. Именно тот, которым он убил предшественника в поединке. Все остальное он получил, как довольствие и привилегию. Распоряжается он всем, пока жив. Когда Наилия убьют в поединке, то в саркофаг положат все тот же посох и больше ничего. Даже детям будет нечего оставить, кроме памяти об отце.
Роняю ягоды на землю, промахиваясь мимо ведра. Хочу возразить и останавливаюсь. Как бы странно ни звучала правда, но так и есть на самом деле. Ничего с собой забрать в бездну нельзя, а лучший воин остается лучшим только, пока жив. Победитель в поединке получает все: сектор, звание, второе имя, голос на Совете, особняк, воздушный катер, паек, проблемы, ответственность, бессонницу, видеокамеры в спальне. Наилию не принадлежит даже он сам. Один из двенадцати понастоящему нищих цзы’дарийцев на планете.
— И кто же тогда ест землянику?
— Я, — усмехается Трур. — Майор Рэм ее любит, капитана Прима нужно угостить, лейтенанта Тиса. Он связист, ты не видел его еще. Бойцам в охране отнести, чтобы смена слаще показалась. Ешь ягоду, не смотри на нее.
Срываю с куста землянику и жую, почти не чувствуя вкуса. А я считала свой дом с толпой родственниц и подруг матери неподходящим для нормальной жизни местом. Пряталась в кладовке и вздрагивала, в сотый раз за день услышав, как выкрикивают мое имя. Опять что-то не сделала или положила не туда, куда нужно. Психиатрическую клинику домом тем более не назвать. И вот теперь в особняке я — случайный гость, так же как тот, кого считают хозяином.
— Странно очень. Правитель всем управляет и ничем не владеет. Такое, наверное, только у нас, — съедаю еще одну ягоду и снова начинаю собирать ее в ведро. — А ты летал в космос, Трур? Видел другие планеты?
Старший виликус мрачнеет, а я запоздало понимаю, что ноги он мог потерять в бою, и теперь не очень приятно об этом вспоминать. Думаю, как перевести разговор на другую тему, но Трур отвечает:
— Почти на всех обитаемых планетах был в нашем секторе галактики, но чаще на Эридане. У них правит король, а власть передается по наследству. Не скажу, что так лучше. Как раз после смерти последнего монарха его дети никак не могли поделить престол. Я еще снайпером был, когда Георг Великолепный погиб на охоте.
Виликус садится на землю, аккуратно складывает под себя ноги и продолжает рассказывать. Чем дальше уходит в воспоминания, тем глубже пролегает складка на переносице.
— И сначала вроде нормально все было. По Договору мы охраняли Оларса. Старшего брата, получившего престол. Патрулировали дворец, обеспечивали королевскую семью телохранителями и даже привезли с Дарии бронированный автомобиль. Но потом командование вдруг срочно объявило усиление. Вместо дозорных набрали боевые группы с бронетехникой, авиацией, разведкой, поддержкой. Созвали снайперов, меня с увольнительной выдернули и погнали на Эридан.
Слушаю и собираю ягоду, стараясь далеко от Трура не отходить. Наилий рассказывал про конфликт, в командировку собрался, и чем больше я слышала про Эридан, тем сильнее переживала.
— Целый цикл ополченцы обиженного младшего брата нового короля держали дворец в осаде. Воевать с ними — одно мучение. У эридан никогда своей армии не было, нам платили, а тут вооружились. Не умеют ведь ничего. Только на штурм выйдут, получат в ответ и врассыпную. Зато гадили нам, как могли. Воду травили, газ пускали, торговцев разогнали. Провизию приходилось с Дарии доставлять, и спускать в гарнизон с орбиты в капсулах. Извелись мы там все, а Оларс взял и заявил, что отречется от престола, если ему разрешат жениться на женщине незнатного рода.
— Разрешат что? — от удивления не замечаю, как перебиваю Трура, но он только улыбается.
— Жениться. Не просто назвать женщину своей, а подписать на бумаге обязательства жить с ней и только с ней до тех пор, пока кто-то один не умрет. Узаконить отношения.
— Зачем что-то подписывать? — ничего не понимаю и уже жалею, что спросила. — Да еще и до смерти?
— Чтобы потом на престол претендовали только дети от этой женщины и никакие больше, — терпеливо, как нерадивому кадету, объясняет Трур.
Все верно, я в его глазах мальчишка. Любопытный и недалекий.
— Интересно эридане власть передают, но поединок проще.
Старший виликус смеется и тянется к кусту за ягодами. Замолкает, сосредоточенно выискивая красные капли в зеленом море листвы. Я знаю, что у эридан ничего не закончилось, но мне об этом рассказывал Наилий, а рядовому Тиберию должно быть любопытно.
— И как? Женился? Кто у них сейчас король?
— Старший брат отрекся, да, а кто король не знаю, меня в медицинской гондоле на транспортник подняли, а потом домой привезли, — отвечает Трур, глазами показывая на протезы, — в новостях о таком не говорят, а я не спрашивал.
— Извини, — прошу я, от стыда опуская взгляд.
Влезла все-таки, куда не звали, прошлась по старой ране.
— Нормально все, — морщится виликус. — Хочешь, узнаю у офицеров, кто король?
— Я все равно туда никогда не полечу, — вздыхаю в ответ. — Извини, пустое любопытство.
Ведро почти полное, пальцы в красных пятнах от сока земляники, и наелась я на цикл вперед. Светило клонится к закату, а дневная смена виликусов кончается затемно.
Может, полетишь еще, — говорит Трур, — снимут с тебя секретность вместе с маской, восстановят имя, звание. Если медкомиссию пройдешь и командиры будут не против, напиши прошение. Переведись в боевую часть. Если грезишь космосом, то почему бы не попробовать?
Наверное, потому что на Дарии женщинам запрещено летать в космос. Ни одна фальшивая легенда не обманет генетический сканер на транспортнике. Рядовому Тиберию никогда не увидеть космос. Скорее, Дария начнет вращаться в обратную сторону.
