«Друз Агриппа Гор?»
«Верно, — в интонации Инсума я слышу одобрение, — теперь еще проще. Третья сила — созидание и разрушение».
Вспоминаю ночь в четвертом секторе и смотрю на то, что сделал Друз, с другого ракурса. Он хотел оставить тройку при себе и сначала поступил, как порядочный светлый. Пригласил вежливо, выполнил обещание, данное на Совете, и сразу сказал, зачем я ему нужна. А потом я отказалась играть роль, придуманную для меня Создателем, и перечила Его Превосходству: «В резиденцию не поеду, на охоту не хочу». Тогда Друз снял маску и поступил так, как ему привычнее. Через хаос, тьму и разрушение. По правилам игры мог уговорить меня, запугать или заставить, а он не оставил выбора. Отрезал пути отступления, сымитировал насилие и разрушил мою связь с Наилием. И все бы получилось быстро, по-своему изящно и очень эффективно, но у меня был Лех.
«И как мне это поможет? — спрашиваю Инсума. — Ты сам говорил, что действующие силы однозначны только у духов, в нашем мире все размыто».
«Размыто, но общие черты угадываются, и можно делать некоторые выводы. Подобное тянется к подобному».
Мы с Наилием — свет, порядок и созидание. Инсум и Юрао такие же. Значит, вокруг Друза должны собираться темные разрушители, чья стихия хаос. Предсказание о конце мира от Создателя медленно обретает смысл.
«Лех темный. Почему он со мной?»
«Противоположности отталкиваются, верно, но не могут оторваться друг от друга».
Как Наилий и Друз. Два полюса, две силы, два генерала. Черные и белые камни на доске для игры в Шу-Арлит. Хватаюсь за голову и медленно выдыхаю.
«А ведь начали с платья».
«Надень его, — смеется Инсум, — раз тебе все равно, в чем ходить, сделай приятное любимому мужчине».
Тонкая темно-зеленая шерсть, подол чуть ниже колена и рукава в три четверти. Простой крой, никаких украшений. Аскетично и элегантно. У Флавия прекрасный вкус, что не удивительно для звезды-тройки, медленно растущей в правителя. Его анкету я прочитала первой и теперь поняла, почему так долго сидел либрарием. Не чувствовал в нем Наилий потенциала руководителя, зато ценил, как ответственного исполнителя с творческим подходом к проблемам. И мудрецы для капитана Прима — испытание от генерала. Если выдержит, то появится шанс дальше продвинуться по службе.
Одеваюсь и босиком спускаюсь по лестнице на первый этаж, еще на ступенях млея от ароматов с кухни. Наилий готовит и слушает с планшета музыку. Его любимый дудук под мягкие перестуки барабанов. Нежная, трепетная мелодия. За ней хочется плыть, закрыв глаза. Так играют в горах, сидя вечерами у костров под звездным небом. Я скучаю по горному материку и Аттии.
Генерал стоит у плиты в фартуке и увлеченно помешивает овощи в сковороде. Оборачивается, стоит мне переступить через порог. Знаю, что бледная и насыщенный цвет платья не спасает. Раньше хотя бы длинные волосы отвлекали внимание, а теперь видно, какая у меня тонкая шея и нелепо торчащие уши. Опускаю взгляд, одергивая подол, и машинально провожу рукой по короткому ежику. Лучше бы в форме вышла. Бритая голова и платье — самое ужасное сочетание. Наилий подходит ко мне и легко касается подбородка, вынуждая посмотреть ему в глаза.
— Так гораздо лучше, — мягко говорит генерал, — а то меня уже на части разрывает от диссонанса. Ты самый красивый рядовой из всех, с кем я знаком.
Очерчивает пальцем мои губы и ведет ладонью по шее к груди. От бесстыдного прикосновения я вздрагиваю, но даже не думаю отстраняться.
— Но ведь помню, кто под комбинезоном, — шепчет Наилий над ухом, лаская пальцем сосок под тканью платья. Без белья все равно, что по голой коже, — хочу женщину, а вижу мужчину.
Ни поспорить, ни возразить — не до этого. Прижимаюсь к генералу и чувствую, что снова завожусь.
— Когда я в маске — легче?
— Ничуть.
От дыхания Наилия и поцелуя в шею дрожь охватывает. Он спускается ладонью по спине на бедро и задирает юбку. На голое тело я надела платье, и генерал понимает это сразу. Поглаживает обнаженные ягодицы и, будто нечаянно, касается пальцами еще влажного после близости лона.
— Слишком буйная у меня фантазия, — говорит под мой тихий стон, — подозревать у себя начинаю некоторые наклонности. Поэтому, пожалуйста, не носи форму хотя бы дома.
— Хорошо, — соглашаюсь, прикрыв глаза от удовольствия, а сковородка угрожающе скворчит.
— Тьер, сгорит ведь, — ворчит генерал и рывком возвращается к плите, на ходу снимая с держателя полотенце.
Прижимаю ладони к пылающим щекам и медленно выдыхаю. Не похож Его Превосходство на того, кому только что рассказали о грядущем безумии переходного кризиса. Или в глухую оборону ушел или… «Или», — подает голос Инсум и сразу замолкает.
Вот и понимай, как хочешь, и духа, и генерала.
Пока Наилий гремит посудой, сервируя стол, я сажусь на край стула и натягиваю платье на колени. Запоздало становиться стыдно, что духи безмолвные свидетели всех наших ласк. Понимаю, что с пятнадцатого цикла не была одна ни единого мгновения, но почему-то именно за близость неловко.
«Зря, — усмехается мертвый император, — я сам не могу, так хоть рядом постою».
Представляю дружный гогот шести призрачных глоток и краснею до корней волос.
«Не смущай хозяйку, — возмущается Юрао, но сам хихикает, — а то чего доброго прятаться начнет от генерала. Наилий тебе этого не простит».
«Пусть злится, все равно не достанет».
Духи веселятся, как живые цзы’дарийцы, подначивая друг друга, а я зажимаю уши. Но голоса в голове так не заткнуть и через мгновение от окрика Леха они успокаиваются сами.
Наилий ставит передо мной тарелку с ужином. От аромата еды можно захлебнуться слюной. Свинина на кости, замаринованная в масле с черным перцем. Генерал зажарил ее на гриле до ровных темных полос и украсил грибами в сливочном соусе с тонкими ломтиками помидоров.
Разговора не получается, я слишком голодна, чтобы отрываться от еды. Останавливаюсь только когда собираю кусочком лепешки последние капли соуса.
— Спасибо, Наилий. Безумно вкусно.
Генерал кивает в ответ, запивая ужин глотком ягодного морса. Сытый и довольный, но снова задумчивый. Вытираю салфеткой губы и жду вопросов.
— Ты говорила духов в тебе шесть, — медленно начинает он, — а подселяться могут все или кто-то один?
— Один. Его зовут Лех.
Значит, Публий действительно рассказывал в подробностях. Жаль, сама не расспросила, что чувствовал капитан. Хотя мне мог и не признаться, что было больно или неприятно.
— Что нужно для подселения?
Замираю, чувствуя, как озноб прокатывается по позвоночнику. По тону голоса и взгляду понимаю, что не любимый мужчина сейчас вопросы задает, а генерал пятой армии. Хочется вытянуть спину и к каждому ответу добавлять: «Ваше Превосходство».
