— Так точно, капитан Назо.
Публий переключается с одной темы на другую так быстро, что я за ним не успеваю. Ставит службу, как щит от неприятных мыслей и проблем. Их у него много, поэтому такой уловкой приходится пользоваться часто. Смотрю на его прямую спину, легкую походку по коридору и верю, что помогает. Послушно иду следом, читая по дороге таблички на дверях. Капитан резко тормозит у процедурного кабинета и разворачивается ко мне:
— Чуть не забыл. Есть еще один нюанс, и с ним желательно разобраться до медкапсулы. Заходи.
Публий запускает меня в пропитанное запахом медикаментов помещение и садится на стул возле кушетки. Не моет руки антисептиком, не достает инъекционный пистолет, а молчит и ждет. Догадываюсь, что нюанс серьезнее, чем прививка от инопланетных инфекций, раз военврач тщательно подбирает слова.
— Дэлия, есть правила для всех, кто летает к другим планетам, а не просто выходит на орбиту Дарии. Ты еще подпишешь документы на допуск, но мне придется опередить инструктаж. Телепортация — особая технология перемещения. Ученые до сих пор исследуют, что именно происходит с телом в момент скачка. Мечутся между теорией расщепления на атомы в точках входа и выхода и предположением о существовании параллельной реальности.
Усаживаюсь на кушетку напротив него и внимательно слушаю. Технология засекреченная, информация закрытая. Не надень я военную форму, никогда бы не узнала, что за пределами Дарии действуют иные физические законы. О них не рассказывают детям на образовательных курсах, молчат в разговорах между собой офицеры, да и не каждому рядовому, ступившему на чужую планету, интересно через что его протащили.
— Пока лучшие умы недоумевают, — продолжает Публий, — процесс не отлажен идеально. Если в теле есть посторонние предметы:
эндопротезы, кардиостимуляторы, искусственные органы, то в точке выхода они могут сместиться. Иногда довольно серьезно. Дэлия, твой барьер от нежелательной беременности может оказаться в почке или в желудке, причинив серьезную травму. Его нужно достать.
Теперь понимаю настороженность Публия. Военврач помнил, какую истерику я закатила, умоляя не перевязывать мне маточные трубы. Он согласился, совершив должностное преступление, а сейчас речь идет о моей жизни. Упираться глупо, но я не могу даже представить, что останусь без детей. Инстинкт, генетической код, воспитание — не важно. Я хочу держать на руках своего ребенка и готова ради этого от многого отказаться.
— Если нельзя с барьером, то как? — запинаясь на каждом слове, спрашиваю капитана.
— Я могу или тебя держать на гормонах, или Наилия на временной стерилизации, — медленно отвечает Публий. — И то, и другое надежно, но проблемно в исполнении. Медикаменты под строгим учетом. Если я не достану вовремя очередную дозу, вы останетесь без защиты.
Навсегда решить проблему можно только сделав меня бесплодной, но я продолжаю отчаянно цепляться за надежду.
— А если с той штукой в квадратной упаковке?
Публий хмурится и задумчиво трет висок. Не объясню лучше. Не знаю, как называется.
— С презервативом? — уточняет военврач, но я не понимаю, кивать или нет. — Да, пожалуй, сейчас это лучший вариант. На Эридан генерал полетит стерильным. Инструкция. А когда вернется, напомни ему.
Улыбается ободряюще и идет к умывальнику. Разговор окончен? Это все? Я вздрагиваю от нервного напряжения и кусаю губы. Настроилась на схватку, а ее не будет?
— Публий, а если я захочу ребенка?
— Это вам решать с Наилием, — снова улыбается медик и открывает воду. — Когда получится зачать, все равно ко мне придешь. Кто еще будет вести беременность и примет роды у рядового Тиберия?
Капитан моет руки и насухо вытирает салфетками, а я никак не могу поверить. Кажется, что это шутка, подвох. Сейчас он рассмеется и попросит не питать иллюзий. Шизофреникам не разрешают иметь детей. Я генетически забракована для потомства. Не выдерживаю и спрашиваю сама:
— Как же мой диагноз?
— А что с ним? — беззаботно спрашивает Публий. — Слуховые галлюцинации? Воображаемые друзья? Видел я твоего друга Леха, близко с ним знаком. Злой, кровожадный, но вполне реальный. А без этих симптомов все остальное — мелкие придирки.
Расцветаю ответной улыбкой и чуть не бросаюсь капитану на шею.
Закружились маски, вывернулась ситуация. Мотылек мертва, а рядовой Тиберий хоть и был по легенде в психиатрической клинике, но кроме нервоза у него ничего не нашли. А то, что мужчина родил ребенка, и вовсе никто не узнает. Выдыхаю счастливо и закрываю лицо руками. Спела бы и сплясала, но ведь только что признали нормальной. Не стоит.
— Иди за ширму и раздевайся, — приказывает Публий, — барьер нужно достать.
Процедура не очень приятная, но короткая. Медик гремит инструментами, пока я одеваюсь. Из процедурного выходим вместе, и меня ждет еще одна пытка. На этот раз в медицинской капсуле. Климатсистема урчит, нагоняя в комнату холод. Тонкое и сложное оборудование не выносит летней жары. Представляю, как ложусь обнаженная на ледяной кожаный ложемент и вздрагиваю.
— А раздеваться обязательно?
— Устала уже? — смеется Публий. — Ну, извини, придется. Внутри капсулы возникнет очень сильное магнитное поле. Любой металлический предмет может нагреться до ожога, и обязательно дернется к магниту, по дороге врезавшись в тебя. Я видел, как монеты из карманов вонзались в плечи, а фонарик пробил пациенту голову. Снимай комбинезон, я выдам тебе халат, чтобы не замерзла.
После таких объяснений выпрыгиваю из формы почти мгновенно. Как кадет на сдаче норматива. Военврач протягивает мне легкое одеяние чуть плотнее, чем операционная сорочка. Согреться не получится. Жаль.
Пока Публий ставит мне в вену катетер и фиксирует руки и ноги ремнями, прошу его рассказать о биопереводчике.
— Интересное устройство, но на Дарии не работает, — говорит медик, щелкая застежками ремней. — Мы говорим на одном языке и не слышим других, а в космосе их сотни. На самом деле биопереводчик — это колония бактерий с коллективным разумом. Их открыли случайно на одном из астероидов. Способности к адаптации оказались настолько велики, что после долгих опытов и вдумчивой селекции бактерии стали внедрять в мозг. Колония сообща настраивается на частоту мысленных излучений и приводит к ранее считанному стандарту любые входные и выходные сигналы.
Капитан заканчивает привязывать меня и облокачивается на открытые створки крышки саркофага. Приятно видеть Публия в такой чудесном настроении. Замечать, как блестят глаза, а на губах появляется и исчезает улыбка.
— Сначала они переводили только на цзы’дарийский со всех других языков, — размеренно и напевно, как на лекции, рассказывает он. — Мы всех понимали, а ответить не могли. Но современное поколение биопереводчиков умеет совершенно невероятные вещи. Определяет язык, на котором говорит собеседник, и подстраивается под него. Колония расселяется по речевому, слуховому, сенсорному центрам в мозге, и не только заставляет тебя отвечать на другом языке, но и писать. При условии, что есть образец местной письменности, конечно. Военврач тянется к пульту управления капсулой и водит пальцами по экрану, выбирая нужную процедуру.
