— Дэлия, снимай маску, — приказывает Наилий.
От одного имени Марк каменеет. Вспыхивает и гаснет пламя в глазах, а кадык нервно дергается. Перед генералом Мором в военной форме стоит мертвая любовница его лучшего друга и беспомощно комкает маску в руках.
— Она жива, Сципион, — устало говорит Наилий. — Церемония была постановкой, в саркофаге сожгли труп женщины из городского морга.
— Зачем? — едва шевеля губами, спрашивает генерал, а меня цепляет его бурей. Харизма топит с головой, мешая дышать, а потом отпускает, дав передышку, чтобы вернуться снова. — Зачем! — кричит Марк, шагая к Наилию и хватая его за плечи. — Вражья ты пуля в самое сердце, я ведь поверил! — Давит все сильнее, заставляет отступать, но Наилий не поднимает рук, чтобы защититься. — Примчался, как дурак, своих притащил. Смотрю, а тебя практически нет. Умер вместе с любимой женщиной. Как так Наилий? Нашел, чем играть. Хочешь подсказать Вселенной, какой подарок тебе сделать?! Отвечай! Чья была гениальная идея?
— Моя, Ваше Превосходство, — кричу ему в спину и чуть не падаю, когда Марк оборачивается, прожигая взглядом. — Поэтесса написала в пророчестве, что тройка появится, когда исчезнет Мотылек. Я решила ускорить события. Обмануть Вселенную. Притворилась мертвой так, чтобы все поверили. Это я уговорила Наилия на церемонию и сработало. Тройкой станет…
— Подожди, — перебивает генерал Лар и жестом просит успокоиться, — не все сразу.
— Да, — выдыхает Марк, — не все. Мне бы это переварить. Наилий, пойдем в дом.
Кажется, что он сейчас схватит хозяина пятого сектора и потащит за собой, как нашкодившего ребенка, но нет. Марк усилием воли давит харизму, словно втягивая ее в себе через нос. Разворачивается и решительно идет к двери, а Наилий прикладывает палец к губам, чтобы я молчала. Без меня разберутся.
Муторно внутри, будто во всех бедах мира виновата. Не я решала, кого посвящать в тайну рядового Тиберия, но оправдаться так все равно не удастся. Моя идея, моя игра. Теперь рассказывать нужно все, начиная с бегства из четвертого сектора. Опять ворошить старые ошибки. Может и лучше, что я не слышу, но глаз не могу оторвать от окон резиденции. Два темных силуэта мелькают сначала на кухне, а потом уходят в гостиную. Забытая утром приоткрытая створка окна не дает покоя. Одергиваю себя, что и так достаточно подслушивала, но сейчас есть причина. Если Марк не поверит, Наилий окончательно с ним разругается. В бездну полет на Эридан! Я не хочу быть той, из-за кого они перестанут общаться. Если услышу, что скандал разрастается, зайду в дом и возьму всю вину на себя. Может, это отвлечет и успокоит Марка.
Подхожу к стене у окна и встаю так, чтобы меня не было видно. Голос Марка звучит отчетливо, а Наилий говорит гораздо тише.
— Создатель перед церемонией подтвердил, что Друз планировал еще одно покушение на Дэлию. Лучше я ее вот так спрячу, чем каждый день буду ждать нападения.
— В маске и военном комбинезоне? — рычит генерал Мор. — Женщину, свою любовницу. От такого пятна на репутации не отмоешься даже ты.
— Плевал я на репутацию.
Жалобно скрипит кожаная обивка на диване, металлический посох и бластер со стуком ложатся на стеклянный столик. Марк шумно выдыхает и говорит уже спокойнее:
— Ты ослеп, Наилий. Мудрецы задурили тебе голову и тащат, куда хотят. Я знаю, они умеют. Говорят складно, логично, красиво. Киваешь, как баран, и соглашаешься, а потом перестаешь понимать, что происходит. Затея с мнимой смертью — бред от начала до конца. Ты в первый раз меняешь кому-то личность? Новые документы и несколько пластических операций, все! И живи дальше хоть с Дэлией, хоть со всеми мудрецами вместе взятыми. Зачем пошел на поводу?
Не знаю, зачем он это сделал. Раньше казалось, что генерал уступил, лишь бы не разрывать отношения, а теперь молчит долго, и с каждым ударом сердца слышать ответ хочется все меньше.
— Проклятое пророчество, — тянет Наилий так тихо, что я, прислушиваясь, почти высовываюсь в окно. — Все из-за него. Мудрецы по-другому относятся к смерти. Наверное привыкли и сроднились. Дэлию уничтожала мысль, что она — не тройка. Представь, ты победил в поединке за звание генерала, а на следующий день результат отменили. Извини, Марк, генералом станет другой. Неприятно, да? Но ты майор, у тебя служба, личный состав, цели, задачи, а у нее больше ничего нет. Жизнь потеряла смысл. Дэлия гасла с каждым днем все сильнее, действительно проваливалась в бездну, и я поймать не мог. Видеть ее такой пустой и безразличной — невыносимо. А потом легенда Тиберия, комбинезон, снова мудрецы, и она ожила, расцвела, загорелась. Не может без своей Великой Идеи, понимаешь? И я решил, что пусть будет, как она хочет. Разве мы любим не для того, чтобы делать своих женщин счастливыми?
Закрываю глаза и качаюсь прочь от окна. Улыбаюсь и не могу остановиться. Наилий говорил, что любит не один раз, но я будто впервые услышала. Не думала, что так. Не знала. Разглядел за маскарадом то, в чем я себе стеснялась признаться. Невероятно.
Теперь Марк молчит и думает, пока светило опускается за горизонт, разливая по небу синие чернила сумерек. В комбинезоне не холодно, но по-прежнему зябко от страха и тревоги. Сердце надсадно стучит, а в гостиной снова говорит генерал Мор:
— Наилий, она больна. Шесть циклов психиатры считали Дэлию шизофреником, нельзя это просто взять и вычеркнуть. Да, она адекватна и, если закрыть глаза на некоторые мелочи, нормальнее нас с тобой. Но вспомни. Мы это уже проходили. Разум, запертый в клетку, сам из нее не выберется. Сколько Аттия мучилась, пока не сорвалась? Ходила босая и растрепанная из деревни в деревню, бросалась на цзы’дарийцев и кричала, что они одержимы духами. Где мы ее нашли потом? Там же, где ты Мотылька. В психушке.
Живот сводит спазмом, как от удара. Вспоминаю добрые, лучистые глаза матушки и не верю. Когда это было? Сколько циклов прошло? Насильно заставляю себя думать, что сейчас все хорошо. Или нет? Почему ее оставили одну в маленьком доме посреди горной долины?
— Любая ремиссия заканчивается обострением, — продолжает Марк. — Говоришь, распереживалась из-за пророчества? В себя ушла, жизнь стала неинтересна? Ей хуже, Наилий. Этот бред про Великую Идею все глубже и ярче. Скоро в голове Дэлии не останется ничего, кроме выдуманного мира. И тебе там не будет места. Помоги ей, пока еще можно. Раз говоришь, что любишь.
Ах вот оно что. Я сошла с ума. Свихнулась окончательно, и теперь только лечить. От диагноза не отмыться. Где бы я ни появилась, начинают тыкать пальцем в спину и шептаться: «Полоумная, чокнутая, осторожнее с ней». Хороший друг Марк желает мне добра. И Наилию заодно. Помочь хочет, избавить генерала от обузы. Закрыть шизофреничку там, где ей самое место.
Давлюсь слезами и вытираю капли с лица рукавом. Поверила, что если не срываться и следить за собой, то ко мне начнут относиться, как к нормальной. Дура. Мир не меняется, и тем более для меня не будет исключений. Наилий не возмутился, не накричал на Марка, как он мог такое предложить. Думает? Верит?
