Поэтому власть императрицы укреплялась, а Хаугвицу удавалось ежегодно выжать из чешского и австрийского населения 14 миллионов золотых, чего хватало для того, чтобы обеспечить реформу армии.
Конечно, императрица не могла бы править достаточно эффективно, не применяя жестких методов. Одна из наиболее известных ее административных мер — ликвидация специальной канцелярии по делам чешских земель, которая была слита с австрийской придворной канцелярией. С одной стороны, так государыня проявила свои централизаторские устремления, с другой — отомстила чешским дворянам, которые предали ее в 1742 году, поддержав кандидатуру Карла Альбрехта Баварского на чешский трон. В Венгрии ничего подобного королева себе позволить не могла: такое покушение на свободу могло вызвать возмущение мадьярской шляхты. Императрица поступила хитрее: она просто не созывала венгерский сейм.
Другой областью, в которой Марии Терезии удалось добиться выдающихся успехов, стало народное образование. С 1774 года (а в Венгрии — с 1777-го) начальное образование было объявлено обязательным, правда, последствия этого решения стали очевидными уже после смерти королевы. Количество детей, которые ходили в школу, росло медленно, но верно, а импульс к такому развитию системы образования был дан при Марии Терезии. По ее распоряжению были внесены изменения в уставы австрийских университетов, была расширена учебная программа, появилось несколько новых учебных заведений.
Правда, славянские народы империи попали под сильное влияние немецкого языка, так как габсбургское правительство соблюдало принцип: единое государство — единый язык. Германизация проходила в целях централизации общественной жизни, однако на национальные чувства народов подействовала отрицательно. Интересен тот факт, что сама Мария Терезия говорила и писала гораздо лучше на французском, чем на немецком языке, в котором часто допускала грамматические ошибки.
Основой финансового благополучия монархии могло быть только улучшение положения основного податного сословия — крестьян. Практичная императрица это понимала. «Крестьянский класс как самый многочисленный разряд граждан составляет главную основу и главную силу государства, — рассуждала королева. — Поэтому его следует поставить крепко на ноги, чтобы он мог кормить свои семьи и нести общие налоги в военное и мирное время». Она улучшила участь крестьян, отметив: «Если хочется стричь овец, то следует их вначале накормить». В 1767 году Мария Терезия издала указ, ограничивающий барщину в Венгрии и запрещающий изгонять крестьян с земли.
В 1775 году, после нескольких неурожайных лет и вызванных этим крестьянских волнений, был издан патент, который строго запрещал использовать труд крестьян на помещичьих землях более чем три дня в неделю. Были облегчены наказания для крестьян за различные провинности, отменены пытки, упрощен порядок рассмотрения жалоб простого люда в судах. Все эти меры во многом повторяли указы предшествующих монархов, в том числе и отца королевы, но правительство Марии Терезии, в отличие от них, жестко контролировало соблюдение своих распоряжений. Действие патента 1775 года было впоследствии распространено и на другие земли монархии. Однако полностью освободить крестьян Мария Терезия не рискнула.
А еще Мария Терезия ликвидировала все внутренние таможни, кроме барьера между Венгрией и остальными землями монархии. Это препятствовало промышленному развитию Венгрии, которая окончательно стала житницей монархии, зато способствовало индустриальному росту в Чехии и Австрии. В 1780-е годы в монархии насчитывалось 280 фабрик и мануфактур; а в начале 1790-х чешские земли, Богемия, Моравия и остаток Силезии, которые составляли всего 10 % территории габсбургских владений и 14 % их населения, приносили императорской казне почти 35 % доходов.
Результатом этих титанических усилий стал, по словам Марии Терезии, порядок вместо хаоса. Все было подчинено контролю федеральной власти. Конечно, реформирование такого государства, как Австрия, не могло проходить без конфликтов между государыней и ее приближенными, неоднократно возникали разногласия, вспыхивали ссоры и перепалки, однако единственная дама в мужском коллективе явно доминировала.
А вот император Франц I оставался в тени своей супруги. В политику Франц почти не вмешивался. Однажды на заседании государственного совета, когда Франц попытался высказать свое суждение, отличное от мнения супруги, Мария Терезия оборвала его, заявив, что ему «не резон мешаться в такие дела, о которых он не имеет ни малейшего понятия». При этом он не был ни глупцом, ни лентяем. Франц серьезно интересовался естественными науками, архитектурой, искусствами, занимался нумизматикой и оставил коллекции монет, минералов, растений и технических новинок. Кроме того, император оказался настоящим финансовым гением: через подставных лиц он участвовал в операциях на европейских биржах, вкладывал вырученные средства, покупал поместья в Верхней Австрии, Моравии и Словакии. Там по его распоряжению создавались образцовые имения, строились мануфактуры и мастерские, которые приносили большой доход. Интересно, что во время Семилетней войны Франц умудрился вооружить и обмундировать не только австрийскую армию, но и армию противника, прусскую, продемонстрировав таким образом настоящий предпринимательский гений. Незадолго до смерти император основал своеобразный фонд семейного обеспечения, который существовал до 1919 года. Франц на собственные деньги закупил множество редких зверей и птиц для зоопарка при замке Шёнбрунн в окрестностях Вены, бывшем охотничьем домике, превращенном Марией Терезией в резиденцию. Этот зоопарк сохранился по сей день и считается старейшим в Европе.
Еще одна война стала настоящим испытанием для Марии Терезии. В 50-е годы XVIII столетия над Европой снова сгустились тучи войны. С Францией у габсбургского двора отношения были сложными, а французов любили. Родным языком императора Франца был французский, при нем в Вене были заведены многие французские обычаи и манеры, но император терпеть не мог Людовика XV, который когда-то вынудил его отдать Лотарингию. Сама же Мария Терезия помнила о трехсотлетней борьбе Габсбургов с французской экспансией, которая началась еще в XV веке. Но все это были дела давно минувших дней, а жизнь потребовала пересмотра традиционных внешнеполитических симпатий и антипатий.
Граф Кауниц в марте 1749 года подал венценосным супругам записку, которая чрезвычайно удивила королеву. Граф, слывший звездой австрийской дипломатии, предлагал неслыханную вещь: постепенно отойти от старинного, проверенного во многих войнах альянса с Англией и Голландией и сблизиться с заклятым врагом — Францией. Той самой Францией, которая поддержала притязания Карла Баварского на земли Габсбургов, никак не могла смириться с мыслью, что времена «короля-солнца» давно прошли, и упорно стремилась к доминированию на европейском континенте. Ознакомившись с аргументацией Кауница, Мария Терезия поняла, что его идеи отнюдь не безумны. Ведь между Францией и Австрией уже не было непреодолимых противоречий: французы не стремятся к завоеванию Италии и позиции Габсбургов там достаточно прочны, а усиление Пруссии беспокоит и Вену, и Париж. Кроме того, Австрия может воспользоваться противоречиями между Францией и Англией в колониях. Английский король одновременно и курфюрст Ганноверский, его вмешательство в дела Священной Римский империи ослабляет позиции австрийского дома. Поэтому и здесь союзниками австрийцев могут быть французы, которые тоже хотят вытеснить англичан из континентальной политики. Не стоит ли поставить на французскую карту? Если альянс с Францией будет дополнен договором с Россией, с которой Вена уже заключила в 1746 году оборонительный военный союз, позиции Австрии в Европе заметно усилятся.
