Потом в Хофбурге появился и шестнадцатилетний Франц. Во дворец пригласили новых гувернеров и стали лепить из мальчика будущего императора. Но Франц, к несчастью, не мог похвастать успехами, и Иосиф демонстрировал глубокое разочарование. Он хотел видеть умного и очаровательного мальчика, а находил застенчивого и неуклюжего юношу, который, конечно, мог дать правильные ответы, если его натаскали, но вряд ли был способен произвести хотя бы одну самостоятельную мысль.
Иосиф был жесток. Он позвал Франца однажды воскресным утром после мессы в свой кабинет и дал ему прочитать рукопись «Наблюдения, касающиеся дальнейшего воспитания и образования эрцгерцога Франца».
Несчастный мальчик читал о себе: «Он отстал в росте и силе, у него нет физической сноровки и не развита осанка. Короче говоря, он представляет собой мягкого, изнеженного, слабовольного человека без способностей, привыкшего, чтобы его вели, непригодного стать государственным деятелем. Он говорит невнятно, употребляет грубые выражения, у него резкий голос, и он глотает слова, отчасти из лени, частью по небрежности, отчасти из-за неуместной застенчивости». Прочитав, Франц поклонился и поблагодарил императора за труд. Трудно представить, что перенес этот мальчик, пытаясь соответствовать требованиям дяди. Франц боялся ездить верхом, из-за этого Иосиф при всех кричал на него. Франц был застенчив, а Иосиф требовал от него раскованности. Франц любил танцевать, но дядя высмеивал его: «Ритм и легкость не являются сильными сторонами Франца».
Через несколько месяцев, в разгар праздников Иосиф снова позвал Франца в свой рабочий кабинет. В этот раз император сообщил, что свадьба с Елизаветой откладывается на неопределенный срок, так как духовное развитие наследника соответствует развитию двенадцатилетнего ребенка. Это был страшный удар: Франц и Елизавета полюбили друг друга с первой встречи, и их чувство становилось все более глубоким. На счастье, именно в это время в Вену приехала Мария Кристина. Своих детей у нее не было, но племянников она обожала. Дети тоже души в ней не чаяли, потому что тетя Мими неугомонно веселилась вместе с ними. Мария Кристина посоветовала Иосифу быть с Францем помягче, и после ее визита отношения между дядей и племянником стали действительно немного теплее. Иосиф даже говорил иногда Францу, что он им немного больше доволен. В январе 1788 года Иосиф разрешил Францу и Елизавете пожениться и они буквально бросились друг другу в объятья. Но уже через два месяца после свадьбы Иосиф взял племянника на войну против Турции, так что молодожены смогли провести друг с другом совсем немного времени. Елизавета писала молодому мужу каждый день, просила поскорей возвращаться и говорила ему, что с удовольствием поехала бы за ним, если бы не боялась, что дядя-император будет недоволен.
Иосиф не унаследовал крепкого здоровья своей матери и постоянно жаловался то на краснуху, то на глазную инфекцию, то на закупорку печени, депрессию и кашель. С турецкого фронта Иосиф вернулся уже серьезно больным и в феврале 1790 года умирал от туберкулеза, болезни печени и нервного истощения. Единственное, что его утешало — Елизавета, жена его племянника, ждала ребенка и за будущее династии он не тревожился. Молодая женщина пришла проститься с умирающим императором, но вид истощенного и измученного Иосифа произвел на нее такое ужасное впечатление, что она упала в обморок. На следующий день у нее начались преждевременные роды, во время которых акушеры применили изобретенные незадолго до этих печальных событий щипцы. Несчастная женщина бредила и все спрашивала стоявших вокруг нее людей, доволен ли ею дядя Иосиф. Вскоре она умерла. Дочь, которую она родила, серьезно пострадала во время тяжелых родов и прожила только шесть месяцев. Незадолго до смерти Иосиф написал собственную эпитафию: «Здесь лежит государь, намерения которого были чисты, но ему не суждено было увидеть успех ни одного из своих начинаний». Умирающий император ждал приезда брата и наследника, эрцгерцога Леопольда из Тосканы. Он рассчитывал убедить Леопольда продолжать реформаторский курс. Однако и этой надежде не суждено было сбыться.
Утром 20 февраля Иосиф умер. Ему не было и 49 лет. В этот же день Франц простился со своей женой, которую похоронили рядом с другими Габсбургами в склепе церкви Капуцинов. А Леопольд прибыл в Вену только через две недели, 6 марта.
Смерть Иосифа оплакивали не столько родственники и знать, сколько простые подданные. Ведь то, что делал Иосиф, изменило прежде всего их жизнь: открывались школы и больницы, дома для сирот и бездомных, из городов вывели кладбища. Иосиф отдалил от себя аристократию, заставлял дворян платить налоги, провозгласил религиозную терпимость, закрыл монастыри, конфисковал их имущество и использовал его для школ, пансионов и для социального обеспечения, но при этом сохранил монашеские ордена, которые занимались образованием или здравоохранением. Поэтому и вспоминали его по-разному, часто давая противоречивые и даже противоположные оценки. Для тех, кто мечтал о реформах, Иосиф был национальным героем; для борцов с церковью — великим «очистителем веры». Австрийские немцы в Богемии и Моравии называли его Иосифом Немцем; радикалы и демократы — народным императором и освободителем крестьян. Консерваторы и ревностные католики считали императора врагом церкви и вульгарным рационалистом. Все это говорилось об одном и том же человеке, и все это было правдой.
Стержнем его характера было чувство собственного долга и ответственности перед Богом, династией и государством. Иосиф искренне собирался облагодетельствовать народ, но собирался обойтись без его участия. Он был знаком с трудами французских философов, разделял их идеи и, вооруженный этими знаниями, был уверен, что достаточно его желания, чтобы просветить и преобразовать большое и очень сложно устроенное государство. При этом он был Габсбургом в полном смысле этого слова — сторонником абсолютной власти, противником народного суверенитета, католиком и носителем наднациональной династической идеи. Ему удалось удивительным образом соединить в своем характере несоединяемые, казалось бы, черты: он был и просвещенный правитель, и деспот одновременно. Такие надежды возлагались на этого правителя, и так печально все завершилось. Почему Иосиф II вынужден был отказываться от своих планов и отменять собственные указы? К несчастью, в отличие от своей матери, он недооценил силы национального патриотизма народов, входивших в его империю, а собственные силы и возможности явно переоценил. Император во многом опередил свое время и потому был обречен на поражение — после смерти императора большинство его нововведений было отменено. Но, несмотря на это, Иосиф все-таки многое успел. Он продолжил то, что начала Мария Терезия: к концу его правления земли Габсбургов фактически стали единым государством. И хотя современники отрицательно оценили его правление, с течением времени о нем стали судить снисходительнее: он многое предвидел, в начинаниях его было много верного и полезного, но у него не было государственной интуиции, политического такта, да и времени ему было отмерено немного, поэтому неудача, постигшая его, была закономерна.
После смерти императора стали слагать легенды о его человеколюбии и доброте. Иосифа не любили при жизни, но сейчас отдают должное за то, что он попытался сделать.
