Отчего Марии Терезии настолько важно не позволить юному Моцарту закрепиться в Италии, что она это никому не перепоручает? Необычен и стиль письма, содержание которого излагается в столь крепких выражениях. Какое дело вообще монархине до устройства безродного мальчика Моцарта? Одно дело восторг праздной публики и совсем другое — статус. К музыкантам, не имеющим аристократического происхождения, никогда не относились, как к равным. Письмо Марии Терезии, пусть и бранчливое, как бы поднимает Моцарта до ее уровня. Загадка, которую ни один биограф толком не сумел объяснить. Даже если закрыть глаза на множество других фактов, этот один исковеркал всю судьбу композитора, которая могла сложиться совершенно иначе, намного счастливей для него.
Итак, с Италией было покончено. Как ни тяжело, а приходилось ее покидать и возвращаться назад — в Зальцбург. В 1772–1775 годах Моцарт пишет концерты, симфонии, мессы и камерные произведения; в 1775-м получает заказ написать для мюнхенской сцены оперу «Мнимая садовница», которую публика хорошо принимает, и вскоре следует опера «Царь-пастух», написанная для Зальцбурга по случаю приезда туда эрцгерцога Максимилиана.
Несмотря на успех опер, материальные дела Моцарта не блестящи, и отец подумывает о новом турне, но архиепископ отказывает в отпуске, так что Вольфганг принужден просить увольнения от службы, чтобы приискать себе лучшее место. С тяжелым сердцем отец отпускает его с матерью в далекое путешествие.
В сентябре 1777 года Вольфганг отправился с матерью в Париж с твердым намерением там остаться. Путь туда лежал через германские государства, где оказалось, что Моцарт в опале, чуть ли не persona non grata.
Мюнхенский курфюрст почти демонстративно отказал ему. По пути мать и сын остановились в Мангейме, важном оперном центре Германии. Но тут, при дворе Карла Теодора, Моцарт получил фактически демонстративный отказ. При этом, вопреки установке высших кругов, местные инструменталисты и вокалисты тепло и дружески встретили Моцарта. Но не это заставило его задержаться.
Он безумно влюбился в певицу Алоизию Вебер.
Родители Алоизии — музыкант Фридолин Вебер и Цецилия Штамм. Отец лишился службы у крупного помещика в год рождения одной из дочерей, Констанцы — в 1763-м. Всего у Вебера было четыре дочери — Йозефа, Алоизия, Констанца и Софи. Все они, за исключением Йозефы, сыграли в судьбе Моцарта определенную роль.
Когда в 1778 году Моцарт знакомится с семейством Вебер, проживающем в Мангейме, Констанца — еще подросток. Моцарт, вероятно, не обратил на нее внимания — он увлекся шестнадцатилетней Алоизией, обладавшей сильным, красивым голосом. В семье Веберов пели все дочери, унаследовавшие музыкальные способности от отца. Через год семья переезжает в Мюнхен, где богатые почитатели помогают устроиться Алоизии в оперный театр певицей. Вначале она симпатизирует Вольфгангу, и в январе 1778-го они вдвоем отправляются ко двору принцессы Нассау-Вайльбургской. Однако надеждам на совместное большое концертное турне не суждено сбыться. Очевидно, жизнерадостная натура молодого гения отказывается считать, что он должен быть подотчетен всем этим мелким князьям, принцам и принцессам австрийской короны.
Надо думать, отказ принцессы Нассау-Вайльбургской отрезвляюще подействовал на прагматичную Алоизию, и она потеряла к Моцарту интерес. Она забывает о своем поклоннике, и когда Моцарт приезжает навестить ее в Мюнхен, она дает понять, что его ухаживания неуместны. Потрясенный, Моцарт садится за фортепьяно и поет: «Я без сожаления покидаю девушку, которая меня не любит» и уходит из дома Веберов, как он полагает, навсегда.
Вольфганг отпускает мать в Зальцбург, а сам остается. Однако отец, который узнал, что его чадо не отправилось в Париж в сопровождении мангеймских музыкантов, а бесцельно бродит по Мангейму в пароксизмах безответной любви, под давлением своего отцовского авторитета заставил сына безотлагательно ехать в Париж вместе с матерью.
В 1778 году Вольфгангу Амадею Моцарту было предложено место придворного органиста в Версале, по прямой протекции сестры австрийского императора Иосифа Марии Антуанетты. Однако во Франции все большее влияние приобретает британский король Георг III, который по необъяснимой причине, как и Мария Терезия, стал противником Моцарта.
Моцарт, находясь во Франции, вращается в кругах, поддерживавших американскую революцию. Десять дней он сотрудничал с прибывшим из Лондона Иоганном Кристианом Бахом в резиденции аристократической семьи де Ноай, связанной родством с маркизом де Лафайетом, который отправился в Америку сражаться против британских войск. Тем не менее, все эти обстоятельства сами по себе не могут объяснить, почему возникла совершенно непробиваемая стена на пути к профессиональному успеху выдающегося музыканта Моцарта — ему не удалось устроиться в таком городе, как Париж.
Интересно, что Моцарт предчувствует будущую парижскую трагедию, это видно по его письмам. Глухая стена, которой его окружили в Италии и Германии, непробиваемая и безжалостная, обнаружилась и в Париже. Везде, куда бы Моцарт ни обращался, уже были предупреждены о его появлении, и проинструктированы соответствующим образом. Сразу по приезду, еще в марте 1778-го, выяснилось, что придворные круги настроены враждебно. Ни громкий успех двух новых симфоний Моцарта, ни приезд из Лондона Кристиана Баха, сделавшего для Моцарта все, что было в его силах, и задействовавшего все свои связи, ни участие других знаменитых и влиятельных личностей не переломили этой вражды. И это говорит лишь об одном: архитектура этой непреодолимой стены зародилась на высшем политическом Олимпе.
А тут еще цепочка внешне не связанных между собой мрачных событий: 3 июля умирает мать композитора. Глубоко опечаленный, Моцарт не спешит с отъездом из Парижа, но суровый наказ отца вырывает его оттуда. Подавленный, убитый, Моцарт заезжает в Мангейм, все еще надеясь на ответную любовь Алоизии Вебер, как на последнюю жизненную отраду. Полное осознание того, что его любовницей она никогда не станет, нанесло ему последний жестокий удар, повергнув в состояние беспробудной подавленности. Ужасные мольбы, проклятия и даже угрозы отца, возможно, спасли его от неминуемой гибели, вырвав из Мангейма и приведя домой, в Зальцбург.
Таких драматических переживаний для другого было бы достаточно, чтобы психически уничтожить музыкальное вдохновение. Однако для Моцарта именно творчество становится одной из последних связей с жизнью. Его талант углубляется. Моцарт демонстрирует все черты настоящего гения, поэтому ни одного композитора его эпохи уже нельзя сопоставить с ним. Любой жанр, к которому прикасается волшебное моцартовское перо, расцветает всеми красками, начиная жить высшей духовной жизнью. Как сказал Пушкин в трагедии «Моцарт и Сальери»: «Какая глубина! Какая смелость и какая стройность!» Именно смелость мысли больше всего отличает талант Моцарта. По сопоставлению эмоциональных состояний, психологизму, философии музыки, по ярким образным средствам он превзошел кого бы то ни было, не говоря уже о том, что он был величайшим мелодистом.
В Зальцбурге Моцарт, подобно своему отцу, поступает на службу к архиепископу. Его утверждают в звании придворного концертмейстера. В качестве клавесиниста и скрипача он принимает постоянное участие в жизни зальцбургского оркестра. Его работоспособность поистине поразительна. Несмотря на всевозможные помехи и придирки со стороны капризного, взбалмошного архиепископа, Моцарт ухитряется создавать огромное количество музыкальных произведений. Затрагивая при этом едва ли не все музыкальные жанры, известные эпохе, он углубляет, обогащает, творчески переосмысливает эти жанры, оставляя в каждом из них образцы непревзойденного композиторского мастерства. Сонаты и концерты, квартеты и симфонии, духовные сочинения и танцевальные дивертисменты — таковы основные точки приложения творческих сил Моцарта, таков обширный диапазон его художественных интересов. В Зальцбурге не было оперного театра. Для реализации своих сценических замыслов композитору приходилось выезжать в другие города. Дважды он посещает Мюнхен — в 1774-м и 1781 году. Первый раз — для подготовки премьеры оперы-буфф «Мнимая садовница», второй раз — в связи с постановкой оперы «Идоменей». Отсутствие театральной сцены, ограниченность культурных интересов родного города постоянно тяготят Моцарта, подогревают желание расстаться с Зальцбургом. Раздражает и другое: рабская, унизительная зависимость от архиепископа. Прошло время, когда чудо-ребенка осыпали милостями и подарками, — взрослого человека осыпают лишь оскорблениями и насмешками. Часами ждал он в прихожей распоряжений титулованного самодура, однажды случилось так, что его вытолкали за дверь… Но разрыв со двором архиепископа означал неустанную и трудную борьбу за кусок хлеба. Однако полуголодное существование свободного художника для Моцарта было предпочтительнее сытого довольства слуги.
