После некоторого улучшения Моцарту резко стало хуже вечером 4 декабря. Срочно вызвали Клоссета, он назначил ледяные компрессы. По словам свояченицы композитора Зофи Хайбель, бывшей при нем в последние дни, эти компрессы только усугубили состояние Моцарта, и около часа ночи 5 декабря он умер. По свидетельствам многих очевидцев, Констанца в состоянии полной невменяемости бросилась на постель умершего мужа, желая заразиться и умереть вместе с ним.
Тело раздулось и быстро разлагалось. Старший сын композитора Карл Томас впоследствии вспоминал: «Вокруг стоял смрад, вызванный внутренним разложением, который после его смерти стал еще более сильным…» Домочадцы заподозрили отравление. Версия быстро вышла за пределы семейного круга, к примеру, 12 декабря 1791 года в некрологе берлинской «Музыкальной еженедельной газете» значилось: «Он вернулся домой из Праги больным и с той поры слабел с каждым днем: полагали, что у него водянка, он умер в Вене в конце прошлой недели. Так как тело после смерти сильно распухло, предполагают даже, что он был отравлен». Тем не менее, вскрытие не проводилось. Когда это врач или патологоанатом боялись трупного смрада настолько, чтобы лишиться возможности установить истину? Все выглядит так, будто правду кто-то стремился скрыть. Моцарт умер 35 лет от роду, оставив жену с двумя маленькими детьми, скудными финансами и большими долгами. С утра в дом усопшего пришел барон Готфрид ван Свитен — известный меценат, знавший композитора более 20 лет. В биографии Моцарта, которую писал второй муж Констанцы — датский дипломат Георг Николаус Ниссен, — с ее слов рассказано, что ван Свитен уговорил убитую горем вдову пожить у знакомых и взял организацию похорон на себя. Погребение назначили на следующий день, хотя по обычаю гроб с телом должен был 48 часов стоять открытым в приходской церкви, чтобы исключить мнимую смерть — летаргический сон. Дальше история становится еще страннее.
Хоронили Моцарта по третьему, низшему разряду (за 8 гульденов 56 крейцеров плюс 3 крейцера за перевозку), «так как ван Свитен, — по словам Ниссена, — заботился о максимальной экономии для семьи». 6 декабря тело композитора перенесли в часовню собора Святого Стефана, где под звон колоколов состоялся краткий заупокойный обряд. Затем на катафалке Моцарта отвезли в предместье Вены на кладбище Святого Марка.
Композитора похоронили в могиле для простолюдинов, из тех, что перекапывались и снова использовались каждые несколько лет, без всякого надгробного знака. Странно, что богач ван Свитен не нашел средств, чтобы обеспечить почитаемому им композитору надгробие. Ссылаясь на болезнь, Констанца не присутствовала на похоронах мужа.
Что же касается самого погребения композитора, то оно тоже стало тайной. Хоронили Моцарта с подозрительной поспешностью, не удостоив почестей, соответствующих его сану — помощника капельмейстера собора Святого Стефана, а также званию придворного капельмейстера и композитора. Более того, на кладбище Санкт-Маркс по Гроссе-Шуленштрассе никто из сопровождавших тело Моцарта не пошел. Якобы из-за резкого ухудшения погоды. Хотя из архивных источников Венской обсерватории и дневника графа Карла Цинцендорфа, ведшего обстоятельные метеонаблюдения, явствует, что в тот день в 3 часа пополудни стояла характерная для поздней осени погода без осадков: температура утром была 3 градуса, а вечером — 4 градуса по Цельсию. Следовательно, причиной того, что никто из участников убогой похоронной процессии не дошел до монастырского кладбища, были не погодные условия, а нечто совсем другое. Но самым непонятным в этом деле остается факт того, что композитор был похоронен в безымянной могиле для бедняков, которая к тому же вскоре была утеряна. Кто-то тщательно скрывал следы преступления…
За гробом шли, кроме барона, ученик Моцарта Франц Ксавер Зюсмайер и несколько музыкантов, в их числе и главный придворный капельмейстер, директор венской Итальянской оперы Антонио Сальери. Но до места погребения ни один из сопровождавших не добрался: у городских ворот Штубентор они разбрелись по домам. До кладбища от городских ворот было три с половиной километра — меньше часа пешим ходом.
После смерти мужа Констанца Моцарт, оставшись с двумя маленькими детьми на руках, с долгами, описанным имуществом, обращается к императору с просьбой о помощи. Она сказала на аудиенции, что «каждый человек имеет врагов. Но никого еще так жестоко не очерняли и не преследовали, как моего супруга, несмотря на его великий талант! Конечно, Вам, Ваше Величество, недоброжелатели осмелились сказать неправду и увеличить его долг в десять раз. В последние годы у нас не было доходов — из-за моих длительных болезней и рождения ребенка. Я умоляю Вас списать нам долги».
Она хлопочет о пенсии, в которой ей отказывают. Констанца много ездит, устраивает концерты произведений Моцарта. Вместе с сестрой Алоизией она поет сама оперные партии. Маленький сын Моцарта по примеру гениального отца музицирует в возрасте шести лет на фортепьяно. По всей Европе Констанца пропагандирует музыку своего мужа. Но материально дела обстоят все хуже и хуже. Как и мать, Констанца начинает сдавать комнаты жильцам. Мальчиков отдает друзьям в Праге — Карл воспитывался в семье Франтишека Нимечека, Франц Ксавер — у Душеков. Констанце всего двадцать восемь лет.
Одним из первых квартирантов оказался дипломат Георг Ниссен, секретарь датского посольства в Вене. В 1809 году они поженились, и десять лет Констанца жила в Копенгагене. В то время стали открывать гениальность музыки Моцарта. Ниссен, музыкально одаренный человек, любил подчеркивать, что его жена прежде была замужем за Моцартом. Последние годы он посвятил созданию биографии композитора. Став вторично вдовой, Констанца переезжает вместе с сестрой Софи в Зальцбург, где проживает ее золовка Наннерль — сестра Моцарта. Так и не примирившись, обе пожилые дамы жили в одном городе, не встречаясь и не желая ничего знать друг о друге. А почитание Моцарта набирает силу.
Пожилая Констанца сполна насладилась отсветом славы своего великого мужа. Ее посещают любители музыки Моцарта, она с удовольствием делится своими воспоминаниями, слегка отшлифованными временем. Сохранились детальные описания ее внешности, манер, жестов, речи на беглом французском. «Ее лицо потеряло сходство с известным портретом, но когда она улыбается — выражение ее лица очень приятно. Она худощава и выглядит моложе своих лет. Когда мы прогуливались с ней по городу, — вспоминают почитатели творчества композитора, супруги Новелло, авторы дневника „Странствия в поисках Моцарта“, — мы видели, какое почтение испытывают к ней жители Зальцбурга, хотя она редко покидает свой дом. Мадам сообщила нам, что она не может слышать исполнение „Реквиема“ и „Идоменея“ — так они ее расстраивают. Услышав недавно „Дон Жуана“, она не могла успокоиться две недели».
Когда спустя много лет после смерти Моцарта Констанца наконец решила посетить могилу мужа, то с удивлением выяснила, что место погребения никак не отмечено, друзья не могут ничего рассказать, а могильщик, который закапывал умершего, сам давно скончался. Значит ли это, что кто-то постарался сделать невозможной потенциальную эксгумацию?
За год до смерти, в 1841 году, в возрасте семидесяти восьми лет Констанца переезжает в квартиру на площади, носящей сегодня имя Моцарта. Из окна она видела, как идет подготовка к сооружению памятнику композитору. Констанца умерла в уверенности — она была замужем за гением. Но почему Констанца не присутствовала на отпевании и погребении своего мужа, почему она посетила место его захоронения только спустя 17 лет, так и останется загадкой.
