– Слушай, Огневушка, – Монгол покрепче сжал руль, – мне и так ничто не мешает сделать это. Думаешь, ты меня сильно напугала своим шантажом?
– Тогда почему до сих пор не сдал?
А и то правда! Вроде уже решил для себя, что на шантаж не поведется, вроде смирился с черными чулками, будь они неладны, а следователю Горейко про девчонку ни слова не сказал. Хотя тот спрашивал.
– А куда торопиться? Может, получится все миром решить? Я тебе – медальон, ты мне – компромат. Тебе же нужен этот медальон, Огневушка?
– Если я останусь без снимков, у меня не будет никаких гарантий.
Вот как она теперь запела, о гарантиях вспомнила.
– Не будет, Огневушка. Так ведь ничего страшного. Ты ж мне тоже никаких гарантий вчера не давала, предложила поверить твоему честному слову.
– Я свое слово сдержала.
– И я сдержу, может быть… Ну, проводим обмен или мне эту побрякушку выбросить к чертовой матери?
– Не надо выбрасывать!
Поспешность, с которой девчонка ответила, наводила на определенные размышления. Что же такого ценного в этой финтифлюшке?
– Значит, ты готова встретиться? – спросил Монгол вкрадчиво.
– Готова. – Энтузиазма в Огневушкином голосе не слышалось, но не беда. Главное, что согласилась. – Когда и где?
– А давай прямо сейчас, я тут как раз недалеко от твоей работы ошиваюсь.
– Я не на работе.
– Ничего, можем на нейтральной территории встретиться.
Огневушка предложила сквер в пяти минутах езды от того места, где сейчас находился Монгол, – очень удобно, не нужно далеко мотаться.
Она сидела на скамейке под разлапистым каштаном. Вся напряженная, с прямой спиной, сжатыми в кулачки руками и в солнцезащитных очках. Зачем очки, когда уже вечер и солнца никакого нет? Шифруется?
– Привет, Огневушка! – Монгол плюхнулся рядом, под тяжестью его тела старая скамейка тихо пискнула.
– Принес? – Девчонка сняла очки и уставилась на него своими черными глазюками. Вот ведь странно: сама блондинка, а глаза черные-черные. Да ладно, если бы это была ее единственная странность…
– А ты? – Монгол ухмыльнулся и достал из кармана бумажник.
– Ты первый.
– Нет уж, дорогуша, не в том ты нынче положении, чтобы диктовать условия. – Сбить спесь с маленькой проходимки было даже приятно. – Давай сюда мобильник!
Она колебалась всего секунду, а потом достала из сумочки телефон и протянула Монголу.
Фотографий оказалось всего шесть штук. А кто-то заливал про чертову кучу компромата. Или заливал, или просто часть фоток перебросил с телефона, ну, например, на компьютер. Кстати, а где обещанные черные чулки?
– Я соврала. – Девчонка прочла его мысли и предвосхитила вопрос. – Не было никаких чулок.
Ишь, соврала она! А он из-за ее вранья ночь за компьютером промаялся и утром, вместо того чтобы зубы почистить да побриться, первым делом бросился проверять, не слила ли эта маленькая дрянь в Сеть какую-нибудь гадость. Затея была глупой и бессмысленной, весь Интернет не прочешешь, но Монгол ничего с собой поделать не мог. Пусть он и решил для себя, что на шантаж не поддастся, но на душе было пакостно и тревожно. А сейчас вот она имеет наглость утверждать, что блефовала.
Монгол стер снимки из памяти телефона, недобро посмотрел на Огневушку и спросил:
– Далеко живешь?
– А зачем тебе? – Насторожилась она и даже отодвинулась подальше.
– Собираюсь к тебе в гости.
– Зачем?
– Затем, что горазда ты врать, Огнеокая. А вдруг ты не все мне отдала, вдруг кое-что, самое пикантное, припрятала?
– Ничего я не прятала!
– Ну, раз не прятала, так, значит, тебе и бояться нечего. Сейчас мы быстренько съездим к тебе домой, проверим комп, и я отдам тебе твою побрякушку.
– Я хочу его видеть, – девчонка насупилась. – Покажи!
На широкой Монголовой ладони медальон казался совсем маленьким и каким-то непрезентабельным. Удивительно, что из-за этой железки такой сыр-бор.
– Твой?
– Мой.
А девчонка побледнела. Губы, и без того не особо сочные, сделались почти белыми, на лбу выступили капельки пота. Однако как ее проняло!
– Поехали, Огневушка! – Монгол сунул медальон в бумажник и встал со скамейки.
– Но это же глупо! – Девчонка пусть с неохотой, но поднялась вслед за ним. – С чего ты решил, что снимки, даже если они есть, находятся в компьютере? Они могут быть где угодно!
– Ошибаешься. Ты же не планировала меня к себе в гости приглашать, значит, и фотографии прятать не собиралась. Если они есть, то в компьютере.
Они шли медленно, чувствовалось, что вести его к себе в гости девчонке совсем не хочется. Ну да мало ли, кому чего не хочется! Вот у него, к примеру, вовсе не было желания фотографироваться связанным и без трусов, да кто ж его спрашивал?
Надо же, а Огневушка, оказывается, живет всего в нескольких кварталах от него. Вполне возможно, что они даже учились в одной школе.
– Какой подъезд? – Монгол притормозил джип и посмотрел на девчонку.
– Останови здесь. – Она выскочила из салона еще до того, как выключился мотор, и застыла в нескольких метрах от машины. Ну, если только попробует удрать…
Не попробовала, только чуть заметно поморщилась, когда Монгол приобнял ее за плечи. Приобнял не удовольствия ради, а в целях подстраховки. Ведь никогда не знаешь, чего ожидать от этой чокнутой.
Огневушка жила в двухкомнатной квартире, самой обычной, ничем не примечательной. Монгол и сам долгое время жил точно в такой же.
– Ну, где тут у нас компьютер? – Он, не разуваясь, прошел в гостиную.
– На кухне на подоконнике. – Девчонка не отставала от него ни на шаг. Боится, что ли, что он ее грабанет? Да кому нужно ее барахло?
Компьютер, а точнее, простенький ноутбук, и в самом деле лежал на широком кухонном подоконнике.
– Включай! – скомандовал Монгол, подперев подбородок кулаком.
Девчонка бухнула ноутбук на стол – что ж она технику-то не бережет? – сама уселась напротив и зло забарабанила по клавишам.
Когда экран наконец загорелся, Монгол взял бразды правления в свои руки, молча отодвинул Огневушку в сторону и принялся изучать содержимое многочисленных папок. Девчонка не мешала, но и далеко не отходила, тенью стояла за спиной, дыша в затылок. Это, наверное, такой специальный способ психологического давления. Как ни крути, а в том, что у тебя за спиной притаилась психически нестабильная девица, мало приятного. Сейчас ее переклинит, и шандарахнет она его по башке чем-нибудь тяжелым. Мысли были неприятными, на продуктивную работу не настраивающими. Какая уж тут работа, когда приходится прислушиваться к каждому шороху!
